Взяв ее за руку, Гиммлер прошел с ней в салон. В комнате были расставлены сладко пахнущий жасмин и высокие ароматные лилии. Гирлянды из лавра были развешены вокруг стола, украшенного серебряным блюдом, на котором, высотой в два фута, лежала гора белужьей икры. Официант в белых перчатках предлагал шампанское.

— Хороший человек ваш отчим, — сказал Гиммлер, — прямолинейный, честный.

— Да, Жерар — честный человек.

— Вам следует поговорить с ним, моя дорогая. Может быть, вы сможете убедить его, что работать на военных заводах де Курмонов — значит помочь приблизить конец войны. Глупый человек совершенно непреклонен.

— Мой отчим никогда не интересовался бизнесом, — сказала Лоис. — Он архитектор. Какую пользу он вам принесет?

— Де Курмон во главе предприятий де Курмонов — удачный ход для фатерланда. Многие другие производства сотрудничают с нами — почему не сын герцога де Курмона? Его имя известно во всем мире — это будет очень престижно для пропаганды против наших врагов. Конечно, вы понимаете важность пропаганды?

— Мой отчим и я по-разному относимся к этому, — сухо ответила Лоис. — Я уверена, что не смогу переубедить его.

Гиммлер вздохнул.

— Жаль. Жизнь была бы для него намного легче, если бы он смотрел на вещи нашими глазами.

— Пожалуйста, — рука Лоис мягко опустилась на руку рейхсфюрера, — пожалуйста, скажите, где мой отчим?

— Жерар де Курмон — в трудовом лагере, фрейлейн, где, я боюсь, он останется до тех пор, пока не передумает. — Тонкие губы расползлись в улыбке, но в глазах был тот же лед, который она часто видела в глазах Карла. Лоис осмотрела гостиную фамильного дома Жерара — красивые желтые шелковые шторы, обрамляющие длинные окна, сияющие люстры, прекрасные обюссоновские ковры, истоптанные немцами, серебро и хрусталь и гора икры — символ роскоши и власти. Она почувствовала себя плохо. Только сегодня утром Энрико сказал ей, что есть много женщин, которые никогда не забудут, почему они работают на Сопротивление, они потеряли своих мужей, сыновей, отцов. Сейчас Лоис знала, что она тоже никогда не забудет. Она сделает все возможное, чтобы помочь. Подняв голову, Лоис приветливо улыбнулась Магде Геббельс.

— Я надеюсь, вы готовы взять Париж штурмом, фрау Геббельс? — сказала она, беря ее за руку. — Я наметила посещение самых шикарных магазинов на среду утром, а потом, я думаю, мы сможем проехать по меховым магазинам. Это будет так занимательно. А сейчас мне бы хотелось представить вам очаровательного молодого человека, который будет сидеть с вами рядом за столом. — Ее глаза были полны женской тайны, когда она сопровождала Магду, чтобы познакомить с Ферди фон Шенбергом.

Сеньор Гонсалез-Эррера медленно ехал по мосту Мари на своей машине с дипломатическим номером, что позволяло ему не обращать внимания на патрули. Еще на другой стороне реки он заметил огни на набережной де Бурбон. Повернув на Орлеанскую набережную, он припарковал машину возле тротуара.

— Мадам Джемисон, может, вы обдумаете предложение? — Гонсалез жестом указал на ряд «мерседесов» и ожидающих шоферов, которые, сплетничая, курили, и в темноте виднелись красные точки горящих сигарет и вооруженная охрана перед домом. Обрывки музыки неслись вниз по улице, входная дверь открылась, впуская вновь прибывших гостей. Леони вскипела от гнева. Как смела Лоис устраивать вечера, когда французы рисковали жизнью за свободу своей страны!

— Меня не нужно ждать, — сказала она, выходя из машины и решительно захлопывая за собой дверцу.

— Я подожду, — ответил Гонсалез со вздохом.

Он посмотрел, как решительно она выпрямила спину, подняла голову и направилась в сторону особняка де Курмонов. Она выглядела неукротимой. Он надеялся, что это так, ради нее самой и ее внучки.

— Хальт! — Пара часовых преградила путь Леони. — Кто вы? Что вам нужно? — Сержант грубо оттолкнул ее от поста. — Где ваши документы? Предъявляйте немедленно! — потребовал он.

У Леони документы были наготове.

— Я думаю, вы найдете их в полном порядке, — спокойно ответила она. — Я бабушка мадемуазель де Курмон.

Сержант подозрительно посмотрел на нее.

— Ее бабушка?

— Да. А сейчас пропустите меня. Мне надо поговорить с внучкой.

— Что такое? Что происходит? — Молодой офицер со светлыми волосами плечом отодвинул охрану, которая окружила ее, с удивлением глядя на Леони.

— Я Леони Джемисон, — сказала она ровно. — Я здесь, чтобы встретиться со своей внучкой!

— Конечно, — тихо сказал Ферди фон Шенберг, — я знаю, кто вы.

Леони озадаченно посмотрела на него. В нем было что-то знакомое, но военные выглядели все на одно лицо — молодые, светловолосые, сильные.

— Все в порядке, — сказал Ферди, — эта дама действительно та, за кого себя выдает. Пропустите ее. — Он взял Леони за локоть, но она сердито вырвалась. Смущенный, он стал подниматься по ступенькам, ведущим в дом. — Если вы подождете, мадам, я найду Лоис.

Леони посмотрела на его удаляющуюся фигуру. Итак, он назвал ее Лоис. Он ли это? Нет, у этого недостаточно высокий чин. Лоис дошла до вершины. Часовые стояли на посту между двойными входными дверями, и в величественных залах охрана была расставлена у входа в каждую комнату. Определенно, они охраняли не обычный прием.

— Бабушка! — Лоис, нарядно одетая, украшенная изумрудами, стояла наверху лестницы и смотрела на нее с ужасом. Или это был страх? Леони почувствовала боль сострадания к своей своенравной внучке. Но это уже было не сумасбродством молодой девушки. На этот раз Лоис зашла слишком далеко.

— Бабушка, что ты здесь делаешь? — Лоис сбежала по лестнице, обнимая и целуя Леони.

— Возьми свое пальто, Лоис, — тихо сказала Леони, — ты едешь со мной домой.

— Бабушка, не будь смешной. Ты знаешь, я не могу сделать этого. Я не могу уехать сейчас, у нас… у меня гости. Важные гости. — Она отчаянно посмотрела на Леони своими голубыми глазами. — Разве мы не можем встретиться завтра? Тогда мы поговорили бы об отъезде.

— Извините меня, фрейлейн, — прервала Магда Геббельс, улыбаясь Леони, — я большая ваша поклонница, мадам Леони. Первый раз я увидела вас на сцене в Мюнхене и с тех пор остаюсь преданной почитательницей вашего таланта. Я не пропустила ни одного вашего концерта в Германии.

— Бабушка, это фрау Магда Геббельс, — нервно представила ее Лоис.

Леони сделала вид, что не замечает протянутой руки.

— Спасибо за комплименты, фрау Геббельс, — холодно сказала она, — но это было давно, до войны.

Голубые глаза Магды печально смотрели на нее.

— Я понимаю, сейчас трудные времена. Но тем не менее была очень рада познакомиться с вами, мадам.

Когда она подошла к двойным дверям, ведущим в салон, слуга распахнул их. Леони заметила немецких официантов в белых перчатках, элегантных женщин, как француженок, так и немок, пышный парад немецкой верхушки. И огромную гору икры, на которую никто не обращал внимания, на тающем постаменте из льда. Пианист что-то играл на рояле, и мягкий янтарный свет серебряных с позолотой канделябров рисовал какие-то волшебные картины.

— Боже мой, Лоис, — прошептала она, — во что ты играешь?

— Бабушка, все в порядке, — взволнованно прошептала Лоис, — пожалуйста, поверь мне, все не так, как тебе кажется.

— Что не так, как кажется, либхен? — Руки Карла обвили ее талию, крепко обняв под грудью. — У тебя гость, — сказал он добродушно. — Магда сказала мне. Вы оказали нам честь, мадам Леони, хотя это странный час для неожиданного визита. Но мы будем рады, если вы присоединитесь к нашей вечеринке, не так ли, либхен?

Леони делала вид, что не замечает его руки, обнимающей Лоис.

— Некоторым из нас достаточно повезло быть знакомыми с вашим сценическим искусством. — Его холодные глаза внимательно осмотрели ее. — И, конечно, вы такая же красавица, как и прежде.

— Бабушка, это генерал Карл фон Брюгель, — запинаясь, проговорила Лоис.

Карл предложил Леони руку.

— Пойдемте, мадам, мои гости будут в восторге от знакомства с Леони.