Теперь залпы различных орудийных систем и средств следовали один за одним. Яркий голубой короткий и мимолетный, как молния, импульс ударил совсем рядом от нее. Однако огненная женщина была на доли секунды быстрее, перемещаясь по пространству стремительно, словно горящая тень самой себя. Следом оттуда же в нее полетел раскаленный добела вольфрамовый патрон роторной винтовки, но и он промазал. Существо, освещая пространство словно огромный факел, перемещалась стремительно, поражая всех своих врагов один за одним. В мгновение ока оно оказалось прямо возле стрелявших. В ход пошли огненные кулаки, которые прожигали их броню словно фольгу или тонкий полимер. С воплем от боли сначала вспыхнул первый боец. Второй попытался поразить женщину выстрелом из роторной винтовки в упор, но та схватилась другой рукой за дуло, раскалив оружие до красна. Руки того, хоть и в защитных перчатках, сами разжались, и винтовка упала под ноги. Оба горящих кулака устремились на безоружного, вонзились ему в грудь и прожгли воина Альянса насквозь. Тяжелые черные доспехи совершенно не держали удар, легко пропуская внутрь языки пламени рук огненной фигуры. Пылающее существо превратило обоих преторианцев в горящие и тлеющие головешки.
У выхода наверх показался еще один боевой шаттл. Его шарообразная башня-дрон уже наводилась на цель. Огненное существо не стало ждать залпа по себе, а атаковало первым. Прыгнув прямо на него сверху оно вонзила руку внутрь тела дрона прямо в мякоть между раздвинутыми полусферами, вогнав ее по самое плечо. Внутри дрона что-то громко хлопнуло. Брызнули искры, и наружу вырвалось пламя. Он распался на две половины, которые просто свалились из шаттла в разные стороны, обнажая его нутро. В открытом люке мелькнули испуганные лица неопытных преторианцев, которые не удосужились даже закрыть забрала своих шлемов, всецело положившись на стойкость брони боевой техники. Горящая фигура прыгнула туда и, орудуя ладонью, как мясник топором, схлестнулась с 2-мя бойцами Альянса и их свитой из 2-х дронов «Ганранов». В маленьком замкнутом пространстве они стали совершенно легкой мишенью для огненного «чудища». Первый боец лишился головы в шлеме, которую горящее существо срезало ладонью словно мечом. Второй боец в черном доспехе попытался выпрыгнуть из запылавшей машины, но лишь помешал оказать хоть какое-то сопротивление двум «Ганранам». Огненная рука схватила его ранец на спине, прожгла и с силой вытолкнула через открывшуюся дверь наружу. Яркое пламя вырвалось из всех щелей его тяжёлого доспеха. Он заорал истошно, сгорая заживо. Сам шаттл, объятый пламенем, накренился и, высекая искры из-под днища, потерял контроль над собственным управлением и заскользил вниз. Огненная тень выпрыгнула вон, не мешая ему совершить переворот на бок и взорваться. Разбитая полусфера «Гарда», подобно колесу, по инерции откатилась куда-то вглубь галереи в сторону такого же разбитого броне-шаттла.
Все фонари потухли. Все пространство побоища теперь освещали языки вездесущего пламени. Казалось горел даже металлизированный пол. Пришла очередь и того, кто тихо пытался сбежать из этого ада. Ему почти удалось проскочить эпицентр побоища, но огненная фигура невероятно быстро, словно горящая ослепительным пламенем тень, оказалась прямо у него на пути.
– Нет! Прошу! Не надо! … Пощади! … Оставь медальон себе! Мне он не нужен!
– Зато ты нужен мне! … Очень нужен! – произнесло низким почти незнакомым шипящим голосом существо.
Обе горящие ярким пламенем руки сомкнулись на голове преторианца в броне. Последовал хлопок, и черный броне-шлем разлетелся каскадом искр и пламени. Обезглавленное тело медленно осела прямо у ног фигуры из огня. Бой был окончен. Все дроны и свита охраны лежали вокруг бесформенными обугленными головешками. Пламя на фигуре стало медленно затухать, обнажив под собой женское тело в изодранном рабочем комбинезоне. Ее руки схватились за голову и застонали от ужаса произошедшего. Тело резко выгнулось, затряслось и без сил упало на пол.
Сколько часов Тамара тащила обгоревшее тело Толека она не помнила. Сил ей придавало непреодолимое желание во что бы то ни стало добраться до квадробота. Ее душило отчаяние, глядя как обгоревшее тело любимого человека местами со слезшей и обвисшей кожей не подавало признаков жизни. Возможно он был мертв, но Томе очень хотелось верить, что это не так. В квадроботе были нужные лекарства. Там была даже полевая мобильная мед-капсула, чтоб стабилизировать Толека и сохранить до прибытия в мед-центр. Добравшись до машины она первым делом вогнала в Толека лошадиную дозу замедлителя, затем втащила его внутрь и развернула полевую мед-капсулу. Полимерный пакет вздулся и вытянулся, превращаясь в некое подобие плотной трубы. Тамара натянула ее на полуразрушенное и опаленное тело Толека и активировала полное обследование.
– Ну же! Давай! Ты ж солдат! – выла она, посматривая на проекционное табло на передней гибкой полимерной поверхности.
Квадробот под управлением ИИ стремительно вырулил на дорогу и рванул в сторону Нектауна.
Кейтель выглядел хмуро, как и очередное мрачное утро Парпланда. Что-то случилось в пещерах северо-восточных гор, как раз в том месте, где проводила свои раскопки археолог Тамара Дивич. Само место трагедии оставляло больше вопросов чем ответов. Выгорело все. От высокой температуры оплавились камни и грунт на сводах, а так же металлизированные стены и пол. Останки сгоревших преторианцев едва поддавались идентификации. Имелись тут, к сожалению, и неустановленные биологические образцы обуглившейся и запекшейся кожи, которые шли вперемешку с горелыми полимерами и кусками тяжелой брони от дронов и машин. Их однозначную принадлежность к какой-либо из сторон тоже установить не удавалось. Многочисленные куски обшивки и брони принадлежали 2-м магнито-шаттлам и дюжине различных боевых дронов. От их всех остались лишь оплавленные лужи и куски пластин. Давненько Кейтель не видел ничего подобного. «М-да… Протонным излучателем тут поработали что ли? Или, может, высокотемпературной плазмой?».
– Есть записи сенсоров? Может камеры в стенах или сохранившееся от дронов? – спросил он представителя Альянса, который что-то эмоционально доказывал Боло О-Хара.
Оба оппонента услышав вопрос со стороны представителя Патруля разом умолкли. Никто из них ничего вразумительного сказать не мог. Кейтель вздохнул:
– Как такое вообще могло произойти!? Обмен был запланирован на завтра!
Оба представителя кивнули головой, соглашаясь с Кейтелем. Однако бывалому офицеру Патруля не нравилось, как водил глазами по сторонам Кемаль, словно скрывал что-то. Вот, совершенному непониманию происходящего, буквально написанному на лице Боло О-Хара он верил, а представитель Альянса явно что-то недоговаривал, но активно пытался обвинить главу местных. Выглядело это по-идиотски, из-за чего Кейтель тупил взор и делал вид, что занят расследованием. Он уже сто раз пожалел, что согласился помогать Альянсу в делах на Парпланде. Тогда в приватном разговоре преторианцы его убедили, что нуждаются в защите от местных, из-за чего изначально у Кейтеля сложилось предвзятое мнение на счет локалов. Сейчас же, наблюдая их словесную перепалку, Кейтель убеждался все больше и больше, что местные в куда более сложном и подавленном положении, чем ему виделось раньше. Вот, только он был не глуп и понимал, зачем Боло собирался лететь на Терра-Нову. Для Звездного Патруля это точно не сулило ничего хорошего. Договор, заключенный местными с Лигой Свободных Колоний под главенством «Новой Земли» еще до претензий со стороны Альянса, признавал планету Парпланд за местной общиной с тем правителем, которого она посчитает легитимным. Сейчас тем самым единственным легитимным для Терра-Новы был именно Боло О-Хара. Вспомнил Кейтель и основную свою миссию на Парпланде, которая заключалась в недопущении разгорания конфликта на планете до очередных совместных выборов нового главы местных, которое должно пройти до конца года, согласно резолюции. Эти выборы должны были привести к власти угодного главу колонии, «колониатора», чтоб легитимизироваться и в глазах Лиги и в глазах Альянса. Тогда и только тогда миссия Звездного Патруля на Парпланде считалась бы оконченной, и он, Кейтель, получил бы долгожданный отпуск и повышение по службе. «Нам бы день простоять и ночь продержаться». Мысль из курсантской молодости, как шальная пуля, пронеслась в его голове. Он вздохнул и, подняв руку, сказал:
