Он летел довольно долго и где-то красиво. Пять привязанных сзади гирлянд успели раскрыть всю свою длину и весь детский колористический креатив. Дети успели отпрыгнуть. Пыли было не много.

Она подошла к нему, в последний момент сделавшему что-то типа передней страховки и возможно обошедшемуся без переломов. Медленно выплевывавшему ветку с горьковатыми листьями, подтянувшему по-детски колено и медленно отрывавшему голову от земли. Она села на корточки рядом с ним, и ее колени, выступившие из-под плаща, оказались прямо перед его носом.

В них он и уперся взглядом. А потом уже медленно поднял его выше.

– Извините, – сказал он.

Она чуть наклонилась к нему, не отодвигая коленей от его носа, и спросила:

– Вы не ушиблись.

И потом одним движением распустила свои стянутые сзади рыже-красные волосы. И слегка встряхнула головой.

– Я вот, – сказал воин. – Я с дуба.

Он ничего не мог. Он не мог даже встать. Не потому, что ушибы. Ему просто было очень трудно. Дети, приумолкнувшие на время, включили ор, и облепили его со всех сторон:

– Дядя Павел! Как вы летели! Дядя Павел!

Его тянули во все стороны. А он полусидел, полулежал на одном колене и смотрел на нее. Точнее он хотел смотреть на нее, но у него не получалось. И он то смотрел, то не смотрел, то вставал, то не очень, то протягивал руки, чтобы помочь даме, то убирал их, потому что руки стеснялись.

Она взяла его за плечи, встала и вытянула в стойку. Но расстегнувшаяся сумка зацепилась, приоткрылась и из нее выпала печать. Обычная королевская, посольская печать. Он сказал: «Извините!» и опять стал опускаться вниз. Но она изящно подняла ее и протянула ему. Он аккуратно взял ее, боясь дотронуться до ее пальцев, сглотнул и положил за пазуху через ворот. Там она упиралась в ремень и уже выпасть не должна была. Так ему стало проще и от всего комплекса его действий осталось только то, что он смотрел на нее и не смотрел. Но она стояла перед ним, без меча, которым она, пожалуй, владела раз в 10 лучше молодого перспективного полководца, без лука, без макияжа. Почти. С распущенными рыже-красными волосами. Стояла и смотрела на него. И она чувствовала что-то, о чем Учитель Ли ей не говорил. А вот полководец пытался сказать что-то, но это было в данной ситуации с очевидностью неодолимая задача. Поэтому он вдыхал воздух и выдыхал его. Смотрел на нее и не смотрел. И даже милюзга в полном составе забыла про свои мишени с гирляндами и молча хором кричала ему: «Можно я вас провожу!». Они даже отцепили от него все гирлянды и отбросили их подальше. Но он продолжал стоять почти по стойке смирно, с чуть выпирающей из-за свитера печатью, и она тихо сказала ему:

– Вы хотите угостить меня мороженным!

– Да! – уверенно сказал он.

– Урааааааааааааааа! – возопили дети!

У баррикад

Зловещее облако красноватой пыли показалось над пустыней. Первый дозор состоял из 12 человек местных воинов, сегодня несущих вахту на правой стороне дороги. Они встали небольшим каре и взяли луки. Войско неприятеля двигалось быстро, уверенно, почти лавиной. Конные воины в среднем вооружении. С мечами. Они шли во весь опор. Было ясно, что они уверены и торопятся. Их было минимум 4 тысячи. Это было в 4 раза больше, чем всего воинов в Стране вместе с иностранным корпусом.

Посыльный поскакал с донесением, хотя их приближение было видно отовсюду, спасибо особенностям места. Но так говорил устав. Оставшиеся 11 выстроились во фронт. Они могли принять любое из двух решений. Либо воссоединиться с основными силами, в силу несопоставимости численности с наступавшими, либо задержать их. Дав возможность выиграть важные секунды для организации сопротивления. Понятно какой ценой.

Наступавшее войско разделилось на две части. Нижняя поскакала в город. Верхняя часть шла прямо на них. Стало вдруг непостижимо тихо. Хотя земля уже вибрировала от копыт лошадей. Они взяли стрелы и натянули луки. Оставалось дистанции на 5 быстрых, по чуть навесной траектории, выстрела. Первая партия стрел взмыла в небо и с первым звоном тетив в уши ворвался грохот наступающей армады. Черные доспехи рыцарей, их узкие щиты и плоские шлемы окрасили все впереди в черный цвет. Казалось, они двигаются волнами. Часть рыцарей упало с коней, но это было пренебрежимо мало. Оставалось 50 метров. 11 всадников достали мечи. Они знали, что делать. И земля плакала о них.

Сломить малюсенький отряд оказалось не так просто. Они сбили темп всей армаде, вклинились в нее и перестроившись в подобие каре, практически не давали нанести себе урон. Но у них не было возможности смениться или отдохнуть.

Посыльного 11 раз кольнуло в груди. Он прискакал ко дворцу, где формировались основные части, соскочил с коня и подбежал к генералу. Из его глаз текли слезы.

– Порядка 4 тысяч. Вооружение среднее. Половина пошла на город. Вторая задержалась на дороге. Все конные.

Меньше всего сейчас Серхио хотел бы остаться во дворце. Но он был король. Виктор подбежал:

– Пабло со своим корпусом займет оборону города. Женщины и дети эвакуированы еще со вчерашнего вечера. Я послал часть к нему на помощь через лес. Они не смогут их перехватить даже с камнем. Лес их не пустит. С остальными занимаем оборону на подступах и доминирующих высотах.

– Елиб они были у нас нормально укреплены, – сказал Король, – у нас нет ни рвов, ни стен. Хлипкие баррикады, которые мы успели собрать, не остановят их. Вам надо всем идти в лес. Там они не смогут вас взять.

– И оставить город и дворец врагу?

– Да. – сказал Король, – Мы не имеем права героически погубить всех. Силы не равны. Мы должны выжить.

Прибежал посыльный со смотровых вышек дворца:

– В городе идет бой! Основная армия уже на четверть пути отсюда! Осталось 5 минут.

– Занять оборону! – Виктор повернулся к солдатам, – лучники, три ряда, остальные за мешками и баррикадами.

– Ваше Величество, – официально сказал он, – срочно и во имя Страны, берите основной отряд и идите в лес!

– Здесь командую Я, – сказал Король!

Король вышел перед войском!

– Слушай мою команду! Со мной остается только дворцовая смена! Остальные под командованием генерала уходят в лес. И там организовывают партизанскую войну. Это приказ! Генерал, командуйте!

Дворцовая смена побежала к королю и встала каре вокруг него. Конное войско черных рыцарей приближалось к входу в дворцовую зону.

Жители были очень избалованы красотой своей Страны. Ее сказочным укладом. Ее мифической историей. Ее красивыми традициями и идеалами. Они и жили в соответствии с ними. Они были сильны. Они работали и тренировались. Они не избегали трудностей. Они трудились в поте лица. Они болели и умирали. Среди них были и мастера. Но они были избалованы этой красотой. И они не справились с жесткими требованиями войны. Они все оказались в дежурном отряде. Они элементарно не подчинились приказу главнокомандующего. Время вышло. До леса очень близко. Но это расстояние оказалось слишком большим.

Баррикады не давали пройтись наступающим лавиной. 500 стрел смотрели на них из-за навалов всего, что можно было соорудить за ночь. И это мог быть значительный урон. Но не решающий.

Всадники расступились и перед ними показался в сером хитоне, без оружия, без очков Нищий.

Он поднял руку вверх, и все рыцари опустили мечи. Не снимая капюшона, он спокойно приближался к баррикадам. Когда осталось пять метров, он остановился, казалось, не обращая никакого внимания на сотню стрел, направленных на него.

– Ваше Величество! Мы не сомневались в победе! Но предполагали массу неприятностей. И на всех на них у нас есть план. Но вы выбрали наихудший из вариантов. Наихудший для вас. И вы это знаете. Поэтому я предлагаю вам сдаться. Вы сохраните своих людей и свою жизнь. И жизнь королевы. Не вы им ее давали – не вам и посылать их на гибель, если есть возможность ее сохранить.

Но на Серхио эта речь не произвела впечатления. Никакого, кроме брезгливости.