Он замахнулся, но Диана успела пригнуться и подставить руку, и лезвие вспороло тонкую кожу девушки. От боли и вида собственной крови Диана закричала еще громче. Где-то вдали послышались тяжелые шаги – стража спешила на ее крик. Диана отпрянула назад, заливая кровью пол и крича так неистово, будто рассчитывала оглушить нападавшего. Тот растерялся на миг, будто не думал, что промахнется, и не ждал, что шум на вилле поднимется так скоро. Он оглянулся на окно, а потом попытался схватить Диану за руку, снова замахнувшись ножом, но движение его вышло неловким, и девушке удалось извернуться, схватить здоровой рукой шкатулку и бросить в нападавшего. Шкатулка ударила его в живот, а потом с грохотом упала на пол.

Шаги стражи были совсем близко, и преступник рванул к балкону. Диана съежилась на полу, зажимая рану, из которой лилась кровь. Она плакала навзрыд от страха и боли. Стражники, ворвавшиеся в покои, тут же побежали к ней, подарив нападавшему драгоценные секунды на побег. А когда они кинулись к балкону, убийцы и след простыл, только обрезанная веревка болталась на ветру.

Диана смотрела на свою руку, не решаясь поднять взгляд на отца. Она не могла помочь ему и Алису – ей не удалось рассмотреть убийцу, у нее не было предположений о том, кто и зачем хотел ее убить. Ясно было только одно: кто-то хотел перерезать ей горло во сне, тихо и бесшумно. И жива она сейчас только по воле богов.

Тиберий смотрел на бледное, заплаканное лицо дочери и не понимал, кто мог желать ей зла.

– Почему ты, почему сейчас? – обессиленно спросил он.

– Господин, осмелюсь предположить, что кто-то хочет вам навредить. Всем известно, как сильно вы дорожите семьей… – хмуро сказал Алис. – Еще думаю, кто-то знает, что стража сменяется каждые два часа, – время подгадали так, чтобы нападавший мог совершить преступление и уйти незамеченным.

– Но его заметили. И он все равно ушел, – Талия выразительно посмотрела на начальника стражи. – Муж мой, я считаю, нам нужно сменить время караулов и заменить всех стражников, кто дежурил ночью. Они слепые бездельники.

Когда Тиберий кивнул, Алис заметно побледнел, хотя лицо его, как обычно, не выражало никаких эмоций.

– Алис, тебя я не уволю. Пока что. – Тиберий строго посмотрел на начальника стражи. – Но если не разберешься с этим, лично убью.

– Да, господин.

– Я найму больше людей для охраны виллы, – потер виски Тиберий, размышляя, как еще обезопасить семью, пока заговорщики не найдены. – Диана, я приставлю к тебе личного охранника. Талия, к вам с Эни тоже.

– Энеиде – да, мне – нет. Не люблю, когда за мной ходят по пятам.

– Это ради безопасности, – вспыхнул Тиберий. – Лучше пусть за тобой ходит охранник, чем тень убийцы!

– Муж мой, я позабочусь о нашей с тобой безопасности, не волнуйся, – поджала губы Талия, сложив руки на груди.

– Вернемся к этому разговору позже, – устало отмахнулся Тиберий. – Скоро время завтрака, а никто толком не спал этой ночью. Диана, отдохни. Талия, скажи слугам, чтоб завтрак накрыли позже. Нам всем нужно отдохнуть.

– Тиберий, но как же игры в Неаполе? – встрепенулась Талия. – Если хотим успеть и не обижать Цезария, нужно подать завтрак вовремя.

Тиберий хотел было снова излиться гневом, но передумал. Юстиан Цезарий был не просто его старым другом, но и самой влиятельной фигурой всего региона. Его уважал сам император. В словах Талии было зерно истины: опоздать или, того хуже, не приехать на эти игры было недопустимо. Тем более Цезарий объявил его почетным гостем в честь завершения строительства нового акведука.

– Цезарий уже столько дней только и твердит об играх, Тиберий, – продолжала настаивать Талия. – Там будет столько влиятельных людей. Но главное, там ждут тебя, дорогой.

– Талия, я знаю! Но как же это покушение?

– Вот именно! – Талия вскинула голову, высоко задрав подбородок. – Поедем всей семьей, покажем, что мы в порядке и наш дом процветает.

– Что ты имеешь в виду?

– Возможно, там будут заговорщики. И при виде Дианы они могут выдать себя словом или жестом, – прищурилась Талия. – Прикажем нашей личной охране и слугам внимательно следить за всеми. И сами посмотрим на лица гостей во время бесед.

Диана поняла, что пытается сказать мачеха, – покушение вполне мог организовать кто-то из высокопоставленных знакомых отца, и сегодня они все соберутся в одном месте. Отличная возможность узнать, будет ли среди них тот, кого удивит ее появление без явных на то причин.

– Талия права, отец. Мы должны поехать на игры.

Тиберий замолчал, крепко задумавшись. Предложение жены и дочери звучало логично по многим причинам. И хоть он испугался за Диану, сейчас нужно быть сильным и собранным. Не пристало главе дома прятаться за воротами при малейшей опасности. Он защитит свою семью и честь.

– Решено. Заодно посоветуюсь, как быть, с Цезарием, – выдохнул Тиберий. – Попрошу у него людей. Ему единственному я и доверяю.

– Мудрая мысль, дорогой. У Юстиана много первоклассных охранников из числа легионеров. Можно попросить его посодействовать нам.

– Тогда завтрак и сборы по плану. Мы все должны быть сильными сегод…

Тиберий не договорил – дверь распахнулась, и в комнату тайфуном влетела Энеида, которая без зазрения совести подслушивала разговор.

– Мы все-таки едем? Мы едем? – радостно вскрикивала она, не уверенная, что правильно расслышала.

– Энеида! – оборвала ее Талия. – Угомонись!

Она испепелила дочь взглядом, но та не обратила на это внимания. Она прыгнула на кровать Дианы, едва не скинув подушки, и уставилась на сестру.

– Едем, – покачала головой Диана, глядя не на Эни, а на погнувшуюся шкатулку.

Диана гладила пальцами выемку на крышке и никак не могла унять тревогу, поселившуюся в душе. Несмотря на то что Аполлон ее уберег, она чувствовала, что ее испытания еще не закончились.

– Ой, Диана, неужели ты не хочешь ехать? – возмутилась ее безразличию сестра. – Даже если б я была одной ногой в царстве Плутона [4], я б сказала ему подождать, пока не посмотрю главный бой Марка Галла и Люция!

– Эни, – вздохнула Талия, не в силах спрятать лукавую улыбку.

Энеида разносила сплетни быстрее ветра и постоянно пела дифирамбы гладиаторам школы Капуи. Но именно ее непосредственность сейчас разрядила обстановку, и даже на усталом лице Тиберия появилось подобие улыбки.

– Вы слышали, что Цезарий специально стравил Вектора с Пакратием? Сказал, что хочет узнать, у кого гладиаторы лучше, – все не унималась Эни, по пятому кругу пересказывая все собранные слухи. – За победу в главном бою школа чемпиона получит кучу денариев! [5] Давайте тоже поучаствуем в ставках?

– Эни, прошу, дай насладиться тишиной хоть на минуту, – взмолилась Диана, у которой теперь болела не только рука, но и голова.

– Мне тишина тоже не помешает, – решил Тиберий. – Талия, распорядись, чтобы завтрак подали вовремя.

Они вместе вышли из покоев, а Эни осталась выпытывать у сестры, что она наденет на игры. Диана пожалела, что не лежала в беспамятстве после нападения, тогда не пришлось бы слушать громкую, как голодная чайка, сестру.

– Диана, проснись! – возмущенно кричала Эни в ухо только задремавшей сестре. – Диана, мы в Неаполе! Уже подъезжаем, а ты все спишь! – Энеида стала трясти Диану за плечи, окончательно вырвав из объятий сна.

– Боги! – взмолилась Диана, сонно щурясь от яркого солнца. – Эни, чего ты пристаешь ко мне с самого утра?

Вопрос был вполне логичным: обычно Энеида практически не обращала на нее никакого внимания. Интересы у них были полярно противоположными, и общих тем для разговоров не находилось. К тому же Эни все время казалось, что родители ее обделяют, но без конца обижалась она именно на Диану и могла неделями с ней не разговаривать. На фоне этого ее внезапная навязчивость казалась еще более подозрительной.