— Иди ко мне.

Когда она подходит ко мне, я ложусь рядом, хватаю её за талию и сажаю сверху.

— Оседлай мой член, детка. Я хочу посмотреть, как ты скачешь на моём члене.

Тугая пульсация её киски ошеломляет, когда она опускается ниже, вбирая в себя каждый дюйм моего тела, когда она стонет и запрокидывает голову назад.

— Господи. Ты так крепко сжимаешь меня.

Медленно покачивая бедрами надо мной, она начинает находить ритм, который выводит нас обоих на орбиту.

— Я так по этому скучала.

— Я тоже. Я никогда не знал, как дышать, пока не встретил тебя, моё тело словно изголодалось по тому, в чём оно нуждается. Я обхватываю её бедра и погружаю кончики пальцев в её мягкое, соблазнительное тело, пока она продолжает получать от меня то, что хочет. И я отдаю ей всё, что у меня есть.

— Ты — это всё для меня. Это всё, чего я хочу.

— Я люблю тебя, Джон, — её голова наклоняется вперёд, когда она снова кончает и лениво целует мои губы, её тело полностью удовлетворено.

Моё сердце сжимается, когда я слышу от неё эти слова. Слова, которые я никогда не думал услышать, не говоря уже о том, чтобы чувствовать себя достойным этого. Но это так. Быть здесь, в этот момент, я чувствую всё, что она говорит, глубоко внутри себя. Я знаю, что меня достаточно.

Но я никогда не смогу насытиться девушкой моей мечты.

— Ты сказала, что хочешь всего меня. Я тоже хочу всю тебя, я хочу насладиться каждой твоей частичкой. Хочешь этого?

Она смотрит на меня сверху вниз из-под полуприкрытых век.

— Да.

— Повернись.

Как только она становится на четвереньки спиной ко мне, я раздвигаю её ноги и обхватываю ладонью свой член. Он уже болит в предвкушении того, как я возьму Фелисити так, как мечтал несколько месяцев. Потянувшись к ящику своей тумбочки, я достаю пузырек со смазкой и выдавливаю немного ей на попку.

Я провожу по ней пальцами, и она ахает от удовольствия.

— Сделай глубокий вдох и расслабься ради меня, Ангел.

Я провожу пальцами по её влажной киске и, когда она стонет, массирую её. Медленно проталкиваю палец внутрь, и она начинает выгибаться от сильного наслаждения, поэтому я поддерживаю её, обхватив рукой за талию.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ах…Потрясающе.

— Я такой чертовски твердый для тебя.

— Я готова.

Получив зеленый свет, я поднимаюсь на одно колено и начинаю медленно входить в её попку. Я никогда не чувствовал ничего более тугого, чем то, как моя девушка сжимает мой член. Она стонет и задыхается, пока я продолжаю погружаться глубоко в неё, пока не погружаюсь полностью.

— Я люблю тебя так чертовски сильно, Фелисити, — я беру её самым интимным из возможных способов, и моё сердце наполняется от осознания полного доверия, которое она оказывает мне в этот момент.

Убедившись, что ей комфортно, я начинаю ласкать её, продолжая крепко сжимать за бедра. Я чувствую головокружение, когда знакомое ощущение оргазма нарастает в основании моего позвоночника, а давление в яичках повышается.

— Я никогда не думала, что это может быть так, — выдыхает она, и я могу сказать, что она тоже близка.

Я тоже, Ангел.

— Я прямо здесь. Я долго не продержусь, не с тем, как ты обхватываешь мой член.

— Я тоже, я прав…о боже. Я…я…я кон…

Я кончаю с ревом и изливаюсь в неё, когда мои бедра начинают замедлять свои движения. Я всё ещё полностью внутри неё, когда нежно притягиваю её к своей груди, садясь на пятки. Я грудью прижимаюсь к её спине и покрываю поцелуями её шею и ключицу.

Через несколько минут я выхожу из неё и укладываю обратно на кровать.

— Подожди здесь, Ангел.

Она вообще не двигается, когда я возвращаюсь через несколько минут с теплой тряпкой, чтобы вытереть её.

— Это было чертовски потрясающе, детка.

Она переворачивается на бок, подложив руки под голову, и в её глазах появляется довольный блеск.

— Возможно, умопомрачительно.

— Да? — я усмехаюсь и целую её в лоб. — Итак, ты не будешь возражать, если мы когда-нибудь повторим это?

Она проверяет несуществующие часы на запястье.

— Хм, дай мне минут тридцать, чтобы прийти в себя, ладно?

Полчаса спустя, к моему большому разочарованию, я не внутри неё. Вместо этого Фелисити сидит за кухонной стойкой, одетая только в мой свитер. Я пеку вафли, потому что она сказала, что хочет их, и я так хочу их испечь для неё, что вышел посреди ночи купить свежие яйца и сироп.

Я зачарованно наблюдаю, как она откусывает самый большой кусок, который я когда-либо видел, и мой член встает, когда она высовывает язычок и слизывает сироп с нижней губы.

— Продолжай так делать, Ангел, и эти вафли остынут ещё до того, как ты успеешь их доесть, — говорю я, подходя к тому месту, где она сидит, и беру её на руки, снова усаживая к себе на колени. Я беру кусочек прямо с её вилки и улыбаюсь ей с набитым ртом. Она возвращает меня к жизни.

После этих последних двух недель я просто хочу быть рядом с ней. Особенно учитывая, что послезавтра я уезжаю на очередную выездную серию.

— Как работа?

В её глазах светится гордость.

— Сегодня я приняла решение.

Я целую её в подбородок.

— О, да?

— Да, я решила сдать экзамены на адвоката, чтобы стать юристом.

— Не шутишь? Фелисити, это чертовски потрясающе. Чёрт возьми, я так чертовски горжусь тобой.

И это правда. Я никогда в жизни ничем и никем так не гордился.

— Это первый шаг в долгом процессе, но я полагаю, что когда-нибудь я должна начать, верно?

— Означает ли это, что я смогу видеть тебя в костюмах, на каблуках и в кудрявых париках?

Она заливисто смеется.

— Сейчас это немного старомодно, но если ты настаиваешь, я уверена, что смогу ходить так по квартире.

Я наклоняюсь и слегка сжимаю её задницу.

— Это приказ, мисс Томпсон, — каждый раз, когда я произношу её фамилию, мне хочется как можно скорее сменить её на свою.

Проходит несколько секунд, прежде чем Фелисити поворачивается ко мне.

— Ты будешь снова встречаться с Беном? Я знаю, что ты всё уладил с Заком, и у тебя есть я и твоя семья, но я действительно думаю, что обсудить с ним всё было бы хорошо.

Целуя её в плечо, я успокаиваю её.

— Я увижусь с ним завтра днем, сразу после тренировки, и мне нужно начать быть с ним полностью откровенным. Я многое скрывал от тебя и от всех остальных о том, как искал утешения у женщин, хоронил себя в спортзале и временами напивался до бесчувствия, чтобы заглушить боль, но я знаю, что теперь не вернусь к такому. Адам приходил поговорить со мной раньше и рассказал, как много я для него сделал, — мой голос срывается от переполняющих меня эмоций.

Протягивает мне последнюю вафлю, я наклоняюсь и беру её.

— Он гордится тобой. Мы все гордимся.

— Мне так повезло, что у меня есть ты.

— Не повезло, Джон. Это, всё, что у тебя есть, люди вокруг тебя. Ты заслуживаешь этого, — она делает паузу и гладит меня по щеке большим пальцем, полностью поглощая меня своими ярко-изумрудными глазами. — И я одна из тех людей, которые любят тебя. Я так сильно люблю тебя. Ты показал мне, какими могут быть отношения, показал мне, что я могу следовать своим мечтам и что такая любовь, как эта, не ограничивается вымыслом. Ты — моя живая сказка.

Я наклоняюсь к её губам и целую её. Я целую её каждой частичкой своего тела. Я целую её так, словно она — источник моей жизни, а я — её, и я не останавливаюсь, пока мы не отрываемся друг от друга, наши груди вздымаются, когда мы хватаем ртом воздух.

— Ты — это всё для меня, Ангел. Кроме тебя — ничего не нужно.

— Даже если я не смогу родить тебе детей? То есть технически я могла бы, но в тридцать девять лет я не уверена, что смогу сделать это снова.

Убирая прядь волос из её растрепанного пучка, я наклоняюсь ближе, пока мои губы не касаются её уха, и улыбаюсь, наблюдая, как её кожа реагирует на ласку моего дыхания.

— На случай, если ты не расслышала меня с первого раза, я скажу это снова. Ты — это всё для меня, Ангел. Кроме тебя, больше ничего не нужно.