С трудом узнаю голос бородача, обещавшего мне работу, очень уж жалобно он сейчас звучит. Лица второго, связавшего меня магией воды, я увидеть не успела, он всё время был за моей спиной, но подозреваю, что рядом со мной лежит именно тот человек. И если мужчина сейчас очнётся…

– Теперь знаешь, Аркес, – рычит знакомый голос, от которого у меня по всему телу пробегает волна дрожи.

Замираю. Не может быть. В голове не укладывается, как тот опасный мужчина, от кого я бежала, и из-за кого я попала в такую ситуацию, оказался здесь.

– Что это за маг? – спрашивает он.

– Не знаю.

– То есть вы вместе с ним схватили девчонку и волокли её, а ты не знаешь?

– Это один из моих клиентов, имени не знаю. Я не собирался её трогать, это всё он. А для меня желание клиента…

– Ври кому-нибудь другому, Аркес. На мёртвого всегда удобно списать.

Мёртвого? Вот этот человек, лежащий у моих ног, мёртв? И его убил наверняка не кто иной как… Зажимаю ладошкой рот, чтобы не закричать. Получается, я ещё и свидетельницей убийства стала? Бежать, бежать и скорее.

Осторожно поднимаюсь на ноги, стараясь не шуметь, и, не выпуская из виду всю троицу, бочком делаю первый шаг вдоль стены дома. Затем второй. Никто меня не останавливает. Им не до меня. Ночь уже вступила в свои права, фонари на улице горят через один и освещают только самый центр, а к стенам домов лепится чернильный мрак, который сейчас меня очень устраивает. Отойдя от места происшествия, я ускоряю шаг.

Но далеко уйти мне не удаётся. Прямо передо мной из мрака вырастает фигура. Точнее, я влетаю в неё и сразу же оказываюсь в кольце сильных мужских рук.

Вскрикиваю от неожиданности и пытаюсь освободиться. Но мужчина крепко прижимает меня к своему мускулистому телу. Запах сосновой смолы и чёрного перца проникает в мои лёгкие. Горячее дыхание касается губ.

– Тс-с-с, не шуми, достаточно на сегодня, – ласково говорит он. – Всё позади.

– Позади? Достаточно? – вырывается у меня истерично. – А может ещё пару человек убьёте? Пустите меня. Это вы… Это из-за вас…

– А ну, тихо, малявка, – грозно рявкает он и накрывает мои губы своими.

Целует жёстко, напористо, пробиваясь языком в мой рот, ломая всякое сопротивление, на которое, впрочем, сил уже не осталось.

– Успокоилась? – сердито спрашивает мужчина, разрывая поцелуй и отстраняясь. – А теперь идём.

Он берёт меня за руку. Истерить больше не хочется. Но тревожное ощущение внутри осталось.

Спрашиваю осторожно:

– Куда?

Хмыкает.

– В Академию, конечно. Говорил же, что ты туда не дойдёшь… без меня. И лучше, если поспешим. Ты слишком быстро сбежала, я не успел допросить Аркеса. Мне нужно до рассвета успеть вернуться, пока другие не добрались до него раньше меня.

Некоторое время я молча следую за мужчиной, позволяя ему тащить меня за руку. И пытаюсь осмыслить его последние слова. То, что он решил довести меня до Академии, должно, по идее, радовать. Но ведь он только что убил человека. По спине пробегает озноб. Здесь что, на Авейре, это норма? И он сказал, что собирается допросить оставшегося в живых. Значит, не боится, что его самого обвинят в убийстве. Впрочем, погибший это точно преступник. И нужно сказать «спасибо»…

Резкий рывок за руку, и я оказываюсь прижата к стене дома. Не вскрикнула, только потому что мой провожатый закрыл мне рот ладонью.

– Тише, девочка, – горячий шёпот обдаёт моё ухо и чувствительное местечко на шее.

Мимо по освещённой части улицы проходит несколько человек. Идут вальяжно, как хозяева. Киваю, давая понять, что шуметь не буду, и мой похититель, или всё-таки спаситель, убирает ладонь.

– Не хочу, чтобы тебя здесь видели, – тихо объясняет он, касаясь губами моего виска.

Люди уже прошли, но прикосновение длится. Оно такое лёгкое, что можно подумать, что мне мерещится. И я не решаюсь возмутиться.

Возвращаются недавние ощущения. Жидкий огонь снова начинает путешествие по венам. С трудом получается взять себя в руки и высвободиться.

Мужчина выпускает меня медленно, словно нехотя. А потом снова берёт за руку и тянет от освещённой главной улицы в тёмный переулок.

– Куда мы? – испуганно спрашиваю я.

– Лучше обойти. Приметная ты.

– Хватать не надо было, – огрызаюсь я, тут же понимая, что зря я его провоцирую.

Лица в темноте не вижу, но недовольный рык вызывает вибрацию в позвоночнике.

Однако во мне уже тоже запущен режим вредности.

– Пустите, – шиплю и пытаюсь высвободить руку. – Я сама пойду.

– Сама ты уже ходила, – говорит он, но руку отпускает.

Как назло, я тут же спотыкаюсь и едва не падаю.

Умудряюсь сохранить равновесие и при этом успеваю оттолкнуть руку, пытающуюся меня поддержать.

Мужчина хмыкает и бросает мне:

– Сама так сама. Не отставай, если не хочешь встретить рассвет здесь.

Он срывается с места, а я изо всех сил стараюсь поспеть за ним. Как только дома остаются позади, начинается подъём. Он не очень крутой. Днём, когда мы с Неймой спускались в порт, я даже не подумала о том, что обратно путь будет более сложным. А сейчас я очень быстро начинаю задыхаться. В груди печёт. Бок колет. Но продолжаю идти на одном упрямстве, чувствуя, что каждый шаг даётся всё с большим трудом.

– Устала? – мужчина останавливается, и поскольку я давно уже не смотрю вперёд, а сосредоточена на том, чтобы переставлять ноги и при этом не спотыкаться, налетаю на него.

И на этот раз вырываться из его объятий просто нет сил.

– Нет, – тяжело дыша, отвечаю я.

– Верю, – насмешливо говорит он. – Садись, отдыхай.

– А как же рассвет? – воздух выходит из груди с хрипом.

– Отсюда его будет хорошо видно, – хмыкает он, и, судя по его голосу, для него это лёгкая прогулка.

Спорить больше не хочется, позволяю ему поддержать меня, делаю шаг в сторону с тропы и опускаюсь прямо на траву. Мужчина садится рядом. Как я ни выдохлась, но понимаю, что он находится слишком близко ко мне, и немного отодвигаюсь. Мужчина издаёт тихий недовольный рык, однако не пытается сократить расстояние.

Делаю несколько вдохов и выдохов. Ветерок, дующий с моря, несёт прохладу и запах водорослей.

– Если хочешь быстрее продышаться, выдох должен быть длиннее вдоха, неожиданно говорит он, и я вспоминаю Криса. Брат ведь учил меня этому же.

Делаю долгий выдох, короткий вдох и снова выдох. Через несколько минут становится легче. Дыхание выравнивается.

– Ну что, идём? – мужчина уже на ногах.

С моих губ срывается стон.

– Что же с тобой делать? – он резко наклоняется и, взяв меня под локти, поднимает на ноги. – Придётся тебя понести, ты только не брыкайся. Договорились?

Ни согласиться, ни запротестовать я не успеваю. Мои ноги отрываются от земли. На этот раз мужчина не перекидывает меня через плечо, а подхватывает на руки.

– Держись за шею.

Медлю, не решаясь обнять его. Это кажется таким интимным.

– Ну же, – требовательно говорит он.

И в этот момент из темноты доносится рык:

– Отпусти её немедленно.

При первых же звуках этого, хорошо знакомого мне голоса, мужчина на мгновение прижимает меня к груди крепче, а потом ставит на землю и задвигает за спину со словами:

– Кто это тут такой храбрый?

На его пальцах разгораются водяные плетения.

Мамочки, он, получается, тоже водяной маг, как и тот, кого он убил? Может, у них тут какие-то войны между водяными? А я влипла по глупости?

При воспоминании о сжимающей моё горло водяной удавке становится жутко. И я пячусь от того, кто вроде как собрался меня защищать. Спотыкаюсь и падаю на попу, непроизвольно вскрикнув.

– Адепт Каринс, вы в порядке? – рявкает родной голос, в котором, помимо ярости, слышится тревога.

Не сразу соображаю, что дядя обращается ко мне. Я на Авейре не под своим именем и ещё не привыкла на него откликаться. Понимаю, что сейчас дядя, скорее всего, радуется собственной предусмотрительности. Не хватало мне опозорить имя королевской семьи. А ведь сегодня я была к этому близка.