– Понравилась ты ему, вот и пристал, – произнесла вдруг громко полная женщина, сидящая напротив. – Что тут непонятного?

Девушка окончательно смутилась и захлопнула книгу. Малахов увидел, как задрожали ее руки, и она, поджав губы, хмуро посмотрела на тетку.

– Можно кофе попить, если гулять не хочешь, – предложил он очередной вариант, возникший в его голове.

Теперь Дмитрия уже захватил спортивный интерес.

Давно ему так жестко не отказывали. Если честно, он даже не помнил, когда такое было. Всегда понравившиеся девушки таяли от его внимания и сразу же соглашались пойти с ним в ресторан или клуб, на крайняк, чтобы довез их на своей машине до дома. Но сейчас машины не было, ресторан не канал, потому приходилось предлагать всякие глупости типа прогулки и кофе.

– Оставьте меня в покое! – возмутилась блондинка, чувствуя, как от молодого человека разило спиртным.

Она начала нервно засовывать книгу в сумочку, стараясь не обращать внимания на сверлящий настойчивый взгляд Малахова, который смущал ее до неприятных мурашек.

– Что, принца ищешь? А они все закончились, – не унимался Дима.

Малахов всегда был настойчивым и боевым. Этому он научился еще в детстве, когда ходил в хоккейную секцию. Там, если не умеешь пробивать себе дорогу по льду, забьют, и точно будешь сидеть, как отстающий игрок на скамье запасных.

Теперь ему было уже наплевать на окружающих. И так опозорился по полной из-за своей тупой затеи. Пьяный вдрызг, в стремной одежде, в метро при всех показывающий свой интерес к девушке, которая в открытую отшивает. Что может быть хуже? Ничего.

Но одно успокаивало в этот миг Дмитрия. Больше никто и никогда из этих людей в вагоне его не увидит. Он в метро не ездит.

– Я не хочу с вами разговаривать, – буркнула девушка, вновь оборачиваясь к нему и окидывая негодующим взглядом.

– Почему же?

– Потому что вы пьяны! Я пьяных на дух не переношу! – заявила она, вскакивая на ноги и подходя к дверям напротив.

– Ого! Ишь ты царевна какая! – зло выдал ей в спину Малахов и тут же замолчал.

Он сжал свободный кулак и замер, словно тигр перед прыжком.

Ее слова были обидны, а поведение унизило его по полной. Он злобно смотрел на ее спину в зеленом пуховичке, стройные ноги в темных классических брючках и светлый хвост волос, лежавший на меховом капюшоне.

«Вредная надменная девка, – в запале цедил Дима про себя. – И зачем я приперся в это метро? Чтобы вот так при всех позориться? Выгляжу как полный дебил!»

Поезд уже приблизился к станции, и по громкоговорителю объявили ее название.

– И зря ты так, девонька. Хороший же парень, видный, – вдруг обратилась к блондинке та самая женщина, которая до того уже комментировала. И дала совет: – Ну помоешь его, приоденешь, отличный мужчина будет.

Девушка уже обернулась к тетке, чтобы ответить, но в следующую минуту открылись двери. Блондинка пулей вылетела из вагона, ее щеки горели от стыда.

В вагон зашло много людей, и двери закрылись. Дима мрачным взглядом проводил зеленый приметный пуховичок девушки, которая быстро исчезла в толпе на станции.

Он чувствовал себя до того хреново, что хотелось устроить что-то бешеное, гадкое. Чтобы выплеснуть злость, ярость и отчаяние.

Сегодня был какой-то мерзкий несчастливый день для него.

Сначала утром австрийские партнеры отменили сделку на двадцать миллионов долларов. Потом эта коза Настя бросила, когда он соврал, что у него нет больше денег. А заключением стал этот дурацкий спектакль – роль бомжа-Димы, которого отшила в метро первая попавшаяся девушка.

Вышел Малахов на следующей станции и некоторое время стоял среди снующих людей, пытаясь понять, куда ему идти. Пришел уже следующий поезд, когда он сообразил, что надо выйти наружу. Поплелся медленно к эскалатору.

– Хватит на сегодня приключений, – бурчал он себе под нос, хватаясь за движущийся поручень и вставая так, чтобы не свалиться со ступеньки. – Домой поеду, спать… ну хоть мужику-инвалиду помог, пусть кто-то в этот день будет счастлив.

Он не переживал за одежду. Дома висели еще одна дубленка и пуховик, и шапка из рыжей лисы. Часы тоже не проблема. Завтра зайдет и купит новые.

– Жаль только, привык уже к тем часам… ну да фиг с ними, – тихо говорил Дима сам с собой.

Материальное мало волновало его в эту минуту, и жизнь казалась Малахову бессмысленной. У него было все для прекрасного существования: вдоволь денег, собственная двухэтажная квартира в центре Москвы, престижная высокооплачиваемая работа, дорогущая машина, несколько раз в год он ездил в отпуск, куда захочет.

Но самого главного у него не было – счастья. Простого обычного счастья. От слова совсем. А счастья без любимого близкого человека и детей в понимании Малахова не могло быть.

Приближался Новый год, люди спешили доделать дела, купить подарки, устроить себе хороший праздник.

И только он, Дима, был один, никому не нужный и несчастный.

Сходя с эскалатора, он даже пожалел себя, понимая, что никаких Золушек в метро нет, а Лера ему наврала.

– Походу, без бабок нафиг я никому не сдался, – сделал скорбный вывод Малахов, выходя на улицу из метро.

Он чуть покачнулся, спускаясь с невысоких ступеней на запорошенный снегом тротуар. Его нога нечаянно поехала в бок, и он поскользнулся на застывшей луже. Не удержавшись, с грохотом упал, сильно ударившись головой об лед.

Растянувшись на грязном заледенелом асфальте, Дмитрий потерял сознание.

Дима приходил в себя медленно.

Сознание было вязкое, голова гудела. Открыл глаза, пытаясь понять, что происходит.

Первое, что увидел, – лицо женщины, склонившейся над ним. Карие глаза, озабоченный взгляд и светлые пряди волос. Молоденькая, в вязаной шапочке.

Это была она! Та самая девушка, которая так жестко отшила его в метро.

Моргнув пару раз, Малахов наконец пришел в себя и огляделся. Он лежал на асфальте, на талом снегу. Чуть приподнявшись на локтях, он еще раз прошелся взглядом по девушке, которая склонилась над ним. Это точно была та самая холодная вредина!

– Как вы? – озабоченно спросила девушка.

Не понимая, как упал так глупо и как эта девушка оказалась рядом, он выставил руку и чуть оттолкнул ее, садясь, после чего грубо ответил:

– Чего тебе надо?

– Ничего. Я видела, как вы упали, поскользнулись. Я только хотела помочь.

Чувствуя, как гудит голова, Дима невольно поднял руку. Дотронулся до затылка и застонал от боли, к голове было не прикоснуться. Девушка тут же поднялась с корточек и склонилась над ним снова. Осторожно провела пальчиками по его затылку, осматривая.

– У вас шишка большая, и еще кровь. Вам надо в травмпункт.

– Не надо, – отмахнулся Дима и попытался встать.

Она тут же ухватила его за пояс и помогла поняться на ноги. Придерживая Малахова, отвела его в сторону от станции метро, где сновали туда-сюда люди.

Дима же, прекрасно помня ее пренебрежительное отношение чуть раньше и то, как она опозорила его перед всем вагоном, оттолкнул ее руку и выпалил:

– Слушай, тебе чего надо?

– Я же сказала, ничего. Давайте я провожу вас до травмпункта? У вас голова в крови.

– Сначала послала меня подальше, а теперь вдруг добренькой стала? – процедил он, зло глядя на нее.

– При чем тут это? Я просто хочу помочь вам и все. А ваши подкаты тут совершенно ни при чем.

Малахов окатил ее непонятным хмурым взглядом, такую чистенькую, укутанную в зеленый пуховичок, и матерно выругался. Он отвернулся от девушки и зашагал прочь от метро, ощупывая себя и отмечая, что вроде больше ничего не болит. Через десяток шагов он опять поскользнулся на замерзшей луже и снова едва не упал.

В этот момент около него опять оказалась блондинка.

– И все же давайте я провожу вас до травмпункта, вам плохо, – участливо предложила она, заглядывая ему в глаза.

– Мне хорошо, поняла? – вспылил он. – Отстань! Ни в какой травмпункт я не пойду.