Он спал. Даже во сне ему снилось, как Он выпрашивает у матери что-нибудь, чем сможет утолить голод. Голод во сне становился таким сильным, что Он вздрагивал и просыпался. Скоро его мать уйдёт. Надолго. Другое существо не появлялось у них уже давно. С ним Он чувствовал себя гораздо сытнее. В последнее время их мать приносила мало еды.

Он не мог знать, что другого существа уже нет в живых. Это знала только его мать. Она старалась прокормить детей, но не могла, сильно уставала, потому что была стара.

***

– Па-па, па-ап… – будила отца Винессия.

– Уу… – пробурчал Росс, не желая просыпаться.

– Ну, пап, проснись! – упрашивала дочка.

– Что случилось? – сквозь сон произнёс отец.

– Поехали к дяде Юлису, у него жеребёночек родился.

– Винессия… Я же просил не будить меня. И чего тебе не спится, крошка моя?

Росс вынужден был прогнать остатки сна и открыть глаза.

– Ну, поехали… – не унималась белокурая голубоглазая красавица восьми лет. Её глаза так умоляюще смотрели на него, что сердиться за прерванный сон уже расхотелось.

– С чего ты взяла, что у дяди Юлиса родился жеребёнок?

– Они звонили. В гости приглашали. Поехали-а…

– А где твой брат?

– В саду.

– А мама?

– В мастерской.

– Ааа… – Росс задумчиво посмотрел на дочурку. – Мы вот что сделаем: беги к маме и узнай, поедет ли она. Если она не захочет ехать, мы сегодня остаёмся дома. В следующий раз, хорошо?

Винессия подозрительно посмотрела на отца и, кивнув, выбежала из спальни. Как только за ней захлопнулась дверь, едва не зажав её жёлтенькое платьице, Росс облегчённо вздохнул и, откинувшись на подушку, закрыл глаза. Он знал, поездка не состоится – Глора ни за что на свете не бросит заниматься любимым делом. Особенно, когда она только начинает воплощать в жизнь очередную идею – на этот раз вылепить из глины миниатюрную копию фонтана, увиденного на Великом Празднике. Несколько дней она вынашивала эту идею, и вот, наконец, уединилась в мастерской, где на полках расставлены глиняные игрушки, представляющие собой удивительных зверей. И только Росс и её друзья знали, откуда у Глоры такой неиссякаемый источник фантазии.

Несколько раз в их доме проводились выставки и даже распродажи глиняных изделий, которые пользовались необычайным спросом. Газеты и телевидение восхваляли её талант, и любая проезжающая через их город знаменитость обязательно посещала их семью и оставляла автограф в книге отзывов.

Росс представлял, как Глора сосредоточившись, забыв обо всём, измазав руки по локоть в сырой глине, тщательно выводит каждую деталь задуманного изделия. В такие минуты она не отвлекалась ни на что. Все понимали, что на неё снизошло вдохновение, и ей не стоит мешать. В такие моменты, которые длились максимум полдня (всю остальную половину Глора казалась выжатой, как лимон) в доме стояла таинственная тишина. Все ждали, когда откроются двери мастерской и тогда… начиналась настоящая семейная жизнь.

«Что ж я могу ещё поспать» – подумал, засыпая, Росс. В последнее время он возвращался из института, в котором работал руководителем отдела генетических исследований, ближе к полуночи и был очень уставшим.

Но не успел Росс погрузиться в объятия сладостных сновидений, как дверь спальни с шумом отворилась, и к нему подбежала Винессия.

– Папа! – выкрикнула она радостно. – Мама согласилась! Поехали!

Девочка взобралась на постель и стала стягивать с него одеяло.

– Ну, ты чего? – спрашивала она. – Опять спишь?

Росс приподнялся и недовольно посмотрел на дочь.

– Ну-ка, повтори дословно, что тебе сказал мама?

– Она сказала, что поедет, если я тебя разбужу.

– А ты не обманываешь?

– Пап, ты разве забыл, что дети-Стрельцы самые правдивые дети на свете? – Винессия хитро улыбнулась.

– Помню, помню… А теперь дай мне одеться и, тогда уж если мама согласна, значит, едем, – сдался отец.

– Ура! – громко воскликнула Винессия и, соскочив с кровати, выбежала из спальни, отправившись, как догадался Росс, рассказать новость брату.

Росс быстро оделся и направился в мастерскую. Глора сидела за столом и вертела в руках синего дракончика. Услышав, скрип двери, оглянулась и, улыбнувшись, произнесла:

– Всё-таки она тебя разбудила.

– Я не рассчитывал, что ты всё бросишь и решишь поехать в гости, – ответил муж, застёгивая на ходу пуговицы белой рубашки.

– Нет вдохновения…

– Тебя что-то тревожит?

– Почему ты так думаешь?

– Ну, – Росс помедлил с ответом, – странная ты какая-то. Вот уже несколько дней ходишь, как привидение, молчишь и почти не улыбаешься.

Росс наклонился к ней и внимательно посмотрел в глаза. Её глаза его не могли обмануть: что-то тревожное было в её взгляде. В них затаилось беспокойство. Даже потускнели они как-то…

– Что с тобой? Ты несчастлива? – в голосе Росса послушалась тревога. – Расскажи мне, что произошло?

– Я самая счастливая женщина на свете… – проговорила Глора. – Я, правда, очень счастлива. Тебе нравится? – она указала взглядом на дракончика. – Правда, похож?

– Очень похож. У тебя золотые руки, любовь моя, но ты уходишь от ответа. Итак, какую тайну скрывает от меня моя обожаемая женушка? – Росс продолжал настойчиво ловить её взгляд.

– Никакой тайны… У меня, кажется депрессия.

– Ты разве забыла одно чудодейственное средство от всяких там депрессий и плохого настроения? – Росс намекал на смехотерапию.

– К сожалению, оно оказывает кратковременное действие.

– Тогда тебе действительно надо развеяться. Поехали в гости. Скорее приводи себя в сногсшибательный вид. Я жду тебя внизу…

Росс произнёс последние слова шёпотом, прижимая её руки к своим щекам.

– У меня самый заботливый муж на свете, – восхищённо проговорила Глора, улыбаясь. – И самый красивый! Ты не раскаиваешься, что женился на мне?

– О чём ты? – на лице Росса отразилось недоумение. – У тебя действительно депрессия. Это я должен задавать тебе такой вопрос. Разве плохо, когда у сказки о принцессе с серебряными туфельками не только счастливый конец, но и счастливое продолжение?

– Лишь бы продолжение было бесконечным… – многозначительно ответила Глора. – Но раз уж мы решили ехать, давай не будем испытывать терпение Винессии. Она ужасно хочет увидеть жеребёнка.

– Поторопись, я очень тебя жду.

Росс вышел из мастерской и поднялся по лестнице в комнату детей, желая знать, готовы ли они к поездке. Проводив его взглядом, Глора вздохнула и направилась к двери со словами: «Лишь бы принцесса не стала толстой, эгоистичной, занудливой королевой, а иначе принц найдёт прекрасную замену».

Не прошло часа после разговора в мастерской, как счастливое семейство по фамилии Кирвинт – фамилию Фогер Глора и Росс категорически отказались присвоить себе после свадьбы – ехала за город с полным багажником всяких подарков и гостинцев в голубом «Шевроле». На заднем сиденье нетерпеливо ёрзала дочурка, а Уланд относился к ней снисходительно, даже не сердился, если сестрёнка приставала с глупыми вопросами.

– Уланд, а это правда, что лошади живут меньше человека?

Уланд, соглашаясь, кивнул.

– Это же несправедливо! – сестрёнка была возмущена. – Они такие большие и жить должны долго-долго. Знаешь, а сегодня я видела сон, будто бы была волком. Таким огромным, чёрным… – Винессия размахивала руками, изображая страшное животное. – Я была такая голодная… Уланд, а волк может съесть лошадь?

– Один вряд ли справится, – нехотя ответил Уланд, разглядывая через стекло мелькающий за ним городской пейзаж.

Уланд походил немного на отца: такой же черноволосый, кареглазый, широкоплечий красавец. Его узкие губы были крепко сжаты, словно он хотел что-то скрыть, и не позволял лишними словами вылететь тайне наружу. По характеру он был скрытный, но общения с родителями и с друзьями не сторонился. Но даже в самом откровенном разговоре он вдруг, будто дойдя до определённой преграды, запирался на ключ и не допускал никого к более скрытой стороне своей души. Уланд в такие минуты казался загадочным и таинственным, словно что-то неведомое ему знакомо, но информации этой не пришло время быть доведённой до сведения окружающих.