— Это было прекрасно… — сказала Лена не без удовольствия в голосе. — Войди же в меня. Теперь можешь быть сверху.
От мысли о том, что я могу овладеть этим прекрасным телом прямо сейчас, у меня голова пошла кругом. Я быстро снял с себя лишнюю одежду и, не теряя времени, приблизился к Лене и аккуратно, медленно вошёл в неё.
И тут пожар в моей голове разгорелся с небывалой силой. Казалось, что уже ничего, кроме самых первобытных, животных инстинктов, не преобладает в моей голове. Я двигался интенсивно и рвано, не переводя дыхания и не останавливаясь ни на секунду. Дыхание стало тяжёлым, в глазах поминутно темнело, а моя голова приятно кружилась от кислородного опьянения. А в ушах раздавались громкие, пронзительные стоны Лены:
— Боже! Боже! Как хорошо!
«И ты ещё смеешь взывать к Господу Нашему после всего того, что сделала?» — вдруг появилось в моей голове. Я понял, что мой разум не отключился, не дал выход инстинктам. Именно мой разум — такой невинный с виду, но такой извращённый и опьянённый развратом на деле, — вёл меня. И от понимания этого я почувствовал какое-то моральное наслаждение. От невероятно приятного ощущения, прошедшего по всему моему телу, я буквально впился в шею Лены, в её губы. Она же обхватила мою шею своими руками и впилась в мою шею в ответ. И мы забыли обо всём: о времени, о пространстве. Для нас ничего не существовало, кроме друг друга.
Не знаю, сколько прошло времени, но, пока мы, уставшие и довольные, наконец не легли на кровать, на город опустился вечерний беззвёздный мрак. Жар прошёл, и я ощутил, как же сильно болят мои мышцы, особенно на спине. Но вместе с этим я чувствовал расслабление и покой. Лена лежала рядом, приобняв меня за грудь и положив свою голову на моё плечо. Я спросил обеспокоенно:
— Лена, ты как?
— Я? Мне понравилось. Не знала, что ты так хорош…
— Тебе не было больно?
— Ты переживаешь за меня?
— Конечно. Я же вёл себя, как зверь дикий. И ты так кричала…
— Не бойся, Саш. Всё хорошо. Мне понравился секс с тобой. Ты молодец. А тебе понравилось?
— Ну… Да, я определённо доволен.
И тут одна мысль, как молния, сверкнула в моей голове, и я её сразу же высказал:
— Лена, мы же не воспользовались защитой!
— А зачем? — спросила Лена, вертя пальцем у меня на груди. — Разве ты не хочешь ребёночка от меня? А я вот очень хочу…
— Но я не готов сейчас брать на себя такую ответственность. Нам нужно сначала разобраться в своих отношениях, определить планы на будущее, найти стабильный и достаточный для воспитания ребёнка доход, и только тогда об этом.
Лена немного удивилась, но постаралась не подавать виду (что у неё не получилось) и спросила:
— Ты уже планируешь нашу совместную жизнь?
— Ну конечно. Куда же без планирования. Но знай. — я взял её руку. — Если ты сохранишь этого ребёнка и родишь, я не против. Это исключительно твоё решение. И если он будет, то я постараюсь вырастить его. Я вас не брошу.
Лена обомлела и мило улыбнулась.
— Саш, я рада…
«А мне только и надо, чтоб ты была рада» — хотел сказать я.
— …что ты так ярко отреагировал. — докончила фразу Лена и рассмеялась в голос. Я был в недоумении. — Саш, я приняла противозачаточные. Никакого ребёнка не будет. Я ведь и сама сейчас не хочу его и тебя обременять не буду.
Ах ты ж чертовка! А я ведь честно говорил, от всего сердца.
А Лена тем временем закончила смеяться и сказала:
— Но я всё равно рада, что ты хочешь жить со мной и что ты меня не оставишь. Я так долго ждала этих слов… Я так долго ждала нашей встречи…
— Ты ждала?.. Погоди, когда ты поняла, что любишь меня?
— В тот момент, когда мы впервые встретились. Я поняла, что я рождена, дабы любить тебя, а ты рождён, дабы любить меня. Это случилось очень давно. Ты даже и не помнишь этого, но скоро вспомнишь…
— Нет, Лен, нашу первую встречу я прекрасно помню. Помню, что одета была ты в спортивные шортики и олимпийку. Помню, как ты для виду хвалила моё сообщение по истории. Помню до последнего слова всё то, что ты мне сказала… Нет, не думай, что я всё ещё злюсь. Просто я говорю, что такое трудно забыть… — и тут я решил спросить ещё кое-что. — Слушай, у меня к тебе есть вопрос касаемо твоего отношения ко мне в школе.
— Спрашивай, милый.
— Почему ты надо мной издевалась?
— Потому что любила.
Ответ исчерпывающий, однако.
— А если серьёзно? — спросил я.
— А я серьёзна. — ответила Лена. — Тогда я не совсем умела выражать свои чувства, и в особенности чувство симпатии. С другими-то я ещё держалась, а вот с тобой… Мои чувства к тебе были слишком сильны. И ты был слишком мил. И даже слишком добр. Помню, как-то я зимой забыла тёплые вещи и мёрзла. Я сидела в пустом кабинете и всё пыталась согреться, как вдруг ты пришёл и накинул на меня плед. И ещё так смутился смешно. Я тебя спросила: «Ты чего-это?». А ты лишь смущённо плечами пожал. Но в глазах твоих я видела, что ты тоже испытываешь ко мне чувства. У тебя глаза…ну, не то что бы горели, но в них светился, пусть и не очень яркий, огонёк. И, клянусь тебе, этот огонёк согрел меня больше любого пледа.
Я слушал заворожённо, будто какую-то чужую, выдуманную историю. Это казалось мне слишком невероятным, чтобы произойти в реальности. Не могло быть такого, чтобы я тогда принёс Лене плед. Но она говорила так уверенно, что у меня создавалось полное впечатление того, что это действительно было, просто я забыл это.
— Лена, я не могу перестать удивляться. — сказал я. — Ты с каждым днём открываешься для меня с новой стороны. Боюсь представить, чего ещё я о тебе не знаю.
— Скоро ты многое обо мне узнаешь… — сказала мне Лена загадочно и, положив голову мне на грудь, уснула спокойным девичьим сном.
Мне уже не было никакого дела до её секретов и тайн — я был страшно вымотан. Наверное, больше, чем за всю неделю. Мне только страшно становилось от осознания того, ЧТО я сделал. Конечно, Лена меня успокоила, сказав, что ей всё понравилось, но мне казалось, что я переусердствовал. И как только я мог себя вести, словно дикий зверь? Я как будто был одержим и сам себя не контролировал. Но нет: я ясно ощущал, что делаю всё по своей воле. Так вот я какой в реальности? Оказывается, глубоко во мне прятался страшный человек, который проявлял себя лишь в моменты похоти. И как же мне теперь жить с осознанием этого? Я посмотрел на Лену. Она мирно сопела на мне.
А вот что я к ней чувствую? Не признался ли я ей только для того, чтобы она не печалилась? Возможно, я действительно что-то к ней чувствую. Если подумать рационально, то Лена определённо изменила мою взрослую жизнь: она привнесла в неё до того потускневшие краски, новые, до того не испытанные ощущения. И не сказать, чтобы мне было прямо плохо. А если и случалось что-то плохое, то Лена искренне старалась компенсировать это чем-то хорошим. Она пытается помочь мне, чем может, и это не может не радовать. Она вкусно готовит, хорошо убирается. Она дружна и общительна с моей сестрой. Ну, это если думать рационально. А если подумать о чувствах, то Лена мне всё равно нравится. Есть в ней странное, но гармоничное сочетание страстности, беззаботности и игривости с нежностью и добродушием. И это меня притягивает. Кажется, что нет, не кажется: вот оно — моё идеальное счастье, о котором я мог только мечтать.
Мне стало тепло на душе, и лёгкая улыбка показалась на моём лице. Я прикоснулся рукой к тёмным и шелковистым волосам Лены. От одного прикосновения к ним становилось легче. Вдруг она медленно протянула свою руку к моей, взяла её и, притянув к себе, прижалась к ней головой. Боже мой! Это было так мило!..
Да! Я ЛЮБЛЮ ЕЁ! Я ЛЮБЛЮ ЛЕНУ!
24 сентября, 19:07
Несмотря на вышеописанный день, что сулил, как мне казалось, лишь хорошее, сегодняшнее воскресенье выдалось очень тяжёлым. Почему? Дело в Соне. Нет, она не доставила мне проблем или, по крайней мере, не доставила их намеренно.
