И вот у меня снова прокручивается в голове та сцена: каждая фраза звонко отдавалась в ушах, каждый миг вставал у меня перед глазами. От напряжения я забился на кровати в комочек, закрыв лицо руками… Да, кто-то скажет, что так поступают только дети, но я готов оправдаться: все мы когда-то были детьми, и многое из того, что было с нами в детстве, остаётся с нами на всю жизнь. Да, в детстве я тоже часто по ночам сворачивался в комочек на кровати, закрывая глаза руками, а иногда и обхватывая колени. И да, как можно догадаться, происходило это от Ленкиных издевательств. Может, она права: я так и остался ребёнком? Тем беззащитным, нелюдимым, неготовым постоять за себя ребёнком, который был идеальным объектом для издевательств и который из-за своей робости никогда не давал отпор… НЕТ! Я УЖЕ ВЗРОСЛЫЙ! Я СТАЛ ДРУГИМ! Я. СТАЛ. ДРУГИМ!
Никогда нельзя думать, что твой враг прав. Если ты так думаешь, значит, ты проиграл.
16 сентября, 12:00
Сегодня выходной. Очень кстати, ибо я совсем не спал вчерашней ночью: в голове проносились все те издевательства, что я перенёс от Лены в школе. Считай, она своим появлением открыла до того недоступную и надёжно запечатанную в недрах мозга видеотеку. И аудиотеку заодно…
Что ж. Конечно, это тяжело вспоминать, но я всё же напишу здесь обстоятельства моего с Леной знакомства и начала наших, так сказать, «взаимоотношений».
Я учился тогда в средней школе. Мне 14 лет, я занимаюсь старательно, но не особо выделяюсь среди одноклассников. Я не участвовал в олимпиадах, не был мастером спорта. Обычный, ничем не примечательный ребёнок. К тому же, я не особо дружил с ровесниками и больше держался один. Я любил брать в школьной библиотеке книги и зачитываться ими на перемене. Вот и весь мой досуг между уроками.
И тут в моей жизни появилась она. Лена. Девочка откуда-то с севера страны, со светлыми прямыми волосами, с румяной кожей, с зелёными глазами и с надменным взглядом. Она была хороша собой и держалась грациозно, как какая-то аристократка. Я уже тогда мысленно предрёк: «Она станет местной знаменитостью». И не прогадал. Она была хороша почти во всех предметах, в том числе и в физкультуре. Она была в секции по баскетболу и выигрывала на многих соревнованиях. С ней дружили многие мои одноклассники. Кроме, конечно, меня.
Но вот однажды, когда я остался один в классе после уроков и вынужден был расставлять по местам стулья, Лена внезапно вернулась в кабинет. «Может, она что-то забыла?» — подумал я. Произошедшую сцену я до сих пор помню в мельчайших подробностях: я помню, что одет я был в синюю с белой клеткой рубашку, тёмно-зелёные джинсы, тёмные и начищенные до блеска туфли. У меня были бритые виски и затылок, а на макушке головы у меня были причёсанные тёмные волосы. В принципе, почти ничего не изменилось, кроме висков и затылка: я их больше не брею. Она же была одета в серую спортивную футболку, в синюю олимпийку, в синие же спортивные шорты и в красно-чёрные кроссовки. Её волосы были зачёсаны назад и собраны в косичку. А в ушах, само собой, те самые злосчастные зелёные серёжки, по которым я и заприметил Лену в настоящее время.
Лена собирала рюкзак, а я продолжал, особо не обращая на неё внимание, переворачивать стулья. И тут она обратилась ко мне:
— Слушай, парень. А как тебя звать-то? Я просто не запомнила.
Я даже оторопел от такого неожиданного вопроса, но быстро пришёл в себя и ответил:
— Меня зовут Александр Дмитриевич Гордон.
Она в ответ засмеялась. «И чего смешного? Обычное имя, обычная фамилия, отчество нормальное» — подумал я.
— Прости, просто ты так официально представился, будто я тебя допрашиваю. Что ж. — Она встала ровно и официозным тоном сказала:
— Моё имя — Елена Игоревна Гордеева.
Она снова засмеялась, на это раз с себя самой. «Как же мало ей надо для смеха» — подумал я. Но она быстро успокоилась, утёрла вызванные смехом слёзы и продолжила:
— Что ж, Александр. Я была очень удивлена твоим сегодняшним выступлением на истории.
В тот день я выступила на уроке истории с сообщением о Крымской войне. Я очень сильно корпел над текстом и оформлением. Правда, рассказывал немного сбивчиво, но людям понравилось. Мне даже похлопали!.. Эх, хорошие были времена…
— Не думала, что ты так хорошо умеешь выступать. Даже мне. Хотя я и не сильно люблю историю, было очень интересно. У тебя талант!
Тогда я невероятно смутился от такой похвалы. Конечно, меня и раньше хвалили, но не так сильно. Да и в тот момент меня хвалила, наверное, самая популярная девочка в классе! Как же тут не смутиться? Тогда я почесал свой бритый затылок и смог выдавить из себя лишь:
— Ну… Спасибо…
Лена же чуть нагнулась вперёд, взявшись за колени, и сказала:
— О… Как мило ты сейчас смутился, ты бы знал.
От такого я смутился ещё больше. Лена, увидев это, подошла ко мне ещё ближе. Я даже отшатнулся. Но она лишь протянула руку и погладила меня по голове.
— Ничего. Спокойно, Сашка. Ты, наверное, не привык к славе, да?
— Да какая там слава?.. — усмехнулся я.
— Ну, к славе блестящего оратора. Я уверена, что у тебя будут большие успехи на этом поприще.
Казалось бы — а чего такого страшного? Меня же вроде хвалит, причём такая известная в классе персона. Тут радоваться надо. Ну, сейчас всё будет…
Продолжая гладить мои волосы, Лена говорила:
— Да, ты определённо будешь прекрасным оратором. Ведь, друг мой, вряд ли ты способен стать, например, спортсменом…
И тут я удивился. Конечно, я не то что бы часто слышал похвалу, но я знал, что вряд ли люди ТАК хвалят.
— Что, прости? — успел вымолвить я.
И тут её рука, до того гладившая мои волосы, резко схватила их. Это было ОЧЕНЬ больно. Я схватился за волосы, стараясь каким-то образом убрать её руку. Но её хват был мощный, и вырваться не получалось.
— Ты ещё спрашиваешь? — спросила она со злобной улыбкой. — Ты же сопляк, весь из себя хилый, как червяк! Ты даже подтягиваться не умеешь нормально! С твоими силёнками только болтать и можно!
Закончив, она дёрнула рукой, державшей мои волосы, с такой силой, что я пошатнулся и упал на пол, а сзади, чуть не задев мою голову, с парты упал поставленный мною до того стул. Лена стояла надо мной и надменно, продолжая злобно улыбаться, смотрела на меня сверху вниз.
— Встань же! Не будешь же ты вечно валяться здесь? — сказала она.
Я встал. Но она тут же толкнула меня, и я снова упал, ударившись спиной и лежавший на полу стул.
— А ведь я даже усилий не прикладывала, чтобы тебя с ног сбить! — сказала она, смеясь звонким смехом. — Видишь теперь!? Ты слабак! Жалкий, хлипкий слабак! — И она продолжила смеяться.
Вызванная её насмешками паника и боль от удара о стул не дали мне сдержаться — я заплакал.
— Что, ты плачешь? — спросила Лена, склонившись надо мной. — Поплачь, червячок, поплачь! Может, ты будешь плакать до тех пор, пока не сдохнешь от недостатка воды в организме!
Всё действительно шло к моей смерти, только не от силы плача — а плакал я сильно, — а от того, что моё сердце в тот момент билось с невероятной силой, а дыхание было сильно учащено. Казалось, я или задохнусь, или моё сердце остановится в этот самый момент. Но все эти исходы опередила Лена: она резким рывком подняла меня на ноги и отвесила мне, шатающемуся, нехилую такую пощёчину.
— Ты серьёзно собрался тут плакать без конца? — прикрикнула она. — А ну соберись! Я просто не верю, что ты можешь быть до такой степени тряпкой!
То ли от шока, то ли её слова каким-то непонятным образом подействовали на меня, но я прекратил плакать. От плача остались только красные глаза да постукивание в висках. Она же посмотрела на меня с, на удивление, беззлобной улыбкой.
— Ну вот. Что-то в тебе всё же есть. Ладно, привыкай к таким вот шоковым процедурам. Ещё немного, и станешь сильнее.
С этими словами она отошла, взяла за лямки свой рюкзак и удалилась из кабинета.
Я стоял так ещё минут двадцать, приходя в себя.
