Слишком многих, черт побери.

Маленькую рыбацкую лодку качало вверх-вниз на волнах, холодные брызги жалили Венну в лицо, но ей было все равно. Проведя день и ночь в море, она возвращалась домой.

Она оглянулась на двух мейгорских моряков, стоявших рядом с ней. Они почти не разговаривали друг с другом с тех пор, как покинули Лейсо, но это ее вполне устраивало. То, что у них теперь был общий враг — Черепа, — не делало их друзьями. Большинство мейгорцев молча стояли в стороне, когда их король приказал запереть в тюрьме каждого джианина, беженца или нет. Что еще хуже, меньшинство аплодировало этому поступку. Это знание все еще ранило Венну. Она не собиралась по-дружески болтать ни с кем, кто мог бы поддерживать подобные действия. Что за человек мог повернуться спиной к людям в беде?

Теперь, конечно, все было по-другому. Теперь Черепа вторглись и в их страну, и мейгорцы немного почувствовали вкус того, через что так долго проходила Джия. Теперь они поняли, каково это — видеть, как твой дом превращается в пепел, а твоих близких безжалостно убивают.

От Венны не ускользнула ирония в том, Мейгор сейчас не был оккупированной страной только по одной причине — им на помощь пришла джиане.

И какие джиане!

Трудно было поверить, что Зорика и Тиннстра — те же самые люди, которым она помогла сбежать из лагеря для интернированных. Их не было всего пару дней, и все же они вернулись полными магии и, по крайней мере, на десять лет старше.

Они убивали Черепа. Сжигали их на небе и вырезали на улицах. Как Боги.

И теперь настала очередь Джии освободиться.

Она не хотела думать о том, в каком состоянии, должно быть, находится страна после девяти месяцев оккупации. Ее семья была в Айсаире, когда вторглись Черепа, но с тех пор она не слышала о них ни слова. Зная судьбу большинства Шулка, она не питала особой надежды найти их живыми. Ее брату Дарлу было всего десять. Неподходящий возраст, чтобы умирать на бессмысленной войне. Совсем не возраст.

Она просто надеялась, что Ханран не раздавлен Черепами, что все еще существует какое-то сопротивление захватчикам. Отвоевать страну обратно будет гораздо труднее, если в сердцах джиан не осталось огня борьбы.

Волны успокаивались по мере приближения к берегу, изгиб залива их приветствовал. Даже нависающие утесы, казалось, защищали их, скрывая от любого Черепа, который мог наблюдать, и, когда лодка врезалась в гальку и, вздрогнув, остановилась, Венну охватило облегчение. Что бы ни случилось дальше, она была дома.

— Удачи, — сказал один из матросов на мейгорском.

Венна кивнула:

— Я встречусь с вами здесь через два дня с сообщениями, которые нужно передать обратно.

Матрос хмыкнул в знак согласия.

Венна повесила сумку на плечо, проверила меч и спрыгнула на землю Джии. Она, не оглядываясь, побрела к берегу. Она услышала, как моряки оттолкнули лодку от гальки, и скрип паруса, когда он снова обрел ветер. Пусть уходят. Она дома. Это было все, что имело значение.

Вскоре она была в десяти ярдах от моря. Убедившись, что она осталась одна, Венна опустилась на колени и зарылась обеими руками в песок. Было так приятно снова чувствовать свою страну, дышать ее воздухом, просто быть с ней единым целым и благодарить Четырех Богов за то, что они помогли ей остаться в живых.

Слезы хлынули внезапно, застав ее врасплох. Она не могла их остановить — да и не хотела. Громкие, вырывающиеся из груди рыдания, полные всей боли, печали и страха, которые она так долго сдерживала. Она горевала обо всех потерянных жизнях, о своей семье, о мире, который стал таким неправильным, и она плакала обо всем, что им еще предстояло пережить.

Она упала, головой на песок, и плакала, плакала и плакала.

Она дома. Она не могла в это поверить. Сколько раз она мечтала об этом моменте? Сколько раз мысль о Джии придавала ей сил в самые тяжелые часы?

Венна сжала в кулаках комочки песка.

— Вот почему я сражаюсь, — прошептала она. — Дом.

Что бы ни случилось дальше, она никогда больше его не покинет. Она будет жить и умрет в Джии.

Глубоко вздохнув, Венна села и вытерла глаза. Это были последние слезы, которые она выплакала. Пришло время Черепам поплакать вместо нее. Она вытянула шею, наполняя легкие воздухом Джии, ожесточаясь, снова становясь той Шулка, которой была.

У нее есть работа, которую нужно выполнить.

Она нашла потайную лестницу, ведущую с пляжа, именно там, где, по словам Тиннстры, она должна была быть. Остановившись на полпути, она обернулась, чтобы посмотреть на океан. Парусная лодка уже скрылась из виду, Мейгор затерялся в темноте. Скоро более сотни военных кораблей, полных солдат, совершат путешествие, которое она только что совершила, и каким великолепным будет это зрелище.

Когда она добралась до вершины утеса, то обнаружила следы битвы: сломанные клинки, использованные стрелы и доспехи эгрилов, ржавеющие над сгнившими трупами. Джиан, однако, не было. Если ее соотечественники пали, их тела забрали для сожжения. Хороший признак того, что ханраны все еще активны.

Венна направилась по главной дороге в Киесун. Это был город, в котором она раньше не бывала, но Тиннстра хорошо проинструктировала ее и она знала, чего нужно ожидать и кого ей нужно найти.

Аскалийские горы возвышались на севере — тень среди ночных звезд. Где-то на их склонах находился храм Насри, бога моря — дверь в остальную часть Джии и ключ к плану Тиннстры. Все их надежды основывались на том, что храм все еще находится в руках ханранов.

Восход солнца все еще был лишь слабым заревом вдалеке, когда Венна впервые увидела город, полоску суши, выступающую в океан. Однако там не горели огни, и это ее обеспокоило. В таком городе, как Киесун, всегда должны быть признаки жизни, независимо от времени дня или ночи.

Тогда почему так темно?

Венна не торопясь шла к городу, следя за тем, чтобы не споткнуться о какие-нибудь камни, и стараясь держаться в тени, насколько это было возможно. Она внимательно высматривала Дайджаку наверху и любые Черепа, которые могли скрываться. Но все было тихо.

Слишком тихо?

Она убрала меч в ножны и расправила плечи, готовясь сразиться с врагом, которого не могла видеть. Ее беспокойство только росло по мере приближения к городу.

Затем она поняла, почему в его стенах не горит свет, и ее сердце упало.

Черепа разрушили Киесун. Большие участки были полностью сравнены с землей, в то время как остальные районы превратились в зазубренные остатки того, что когда-то было зданиями.

— Не очень-то приятное зрелище, верно?

Венна обернулась на звук голоса, уже обнажив меч, когда из-за утесов показались четыре человеческие фигуры. Капюшоны скрывали их лица, но оружие в их руках было не спрятать.

— Кто ты? — спросила женщина.

— Друг.

— Назови нам свое имя, и тогда мы будем об этом судить, — ответила женщина, подходя ближе, ее собственный меч был направлен в грудь Венны. Под плащами песочного цвета на них была смесь доспехов: некоторые имели нагрудники Шулка, в то время как другие — доспехи Черепов, только раскрашенные так, что они больше не были белыми. И они определенно не были эгрилами.

Венна улыбнулась, опуская меч, и подняла другую руку:

— Я Венна из клана Инарен. Я прибыла из Мейгора с информацией для генерала Джакса из клана Хаска.

— Никогда о таком не слышала. — Она кивнула одному из остальных. — Забери ее оружие.

— Подожди минутку, — сказала Венна. — Я не собираюсь...

Женщина шагнула еще ближе, приблизив кончик своего меча на дюйм к лицу Венны:

— Ты сделаешь это, если хочешь продолжать дышать. Назвать несколько имен людей, о которых мы никогда не слышали, ни хрена не значит. Ты все еще жива только потому, что ты джианка. Не более того.

Венна перевела дыхание:

— Я понимаю.

У нее забрали оружие и крепко связали ее руки перед собой. Затем ханраны повели ее по тропинке среди скал, уводя высоко в горы, часто сворачивая то в одну, то в другую сторону без видимой причины на извилистые тропинки, которые вертелись на месте, прежде чем продвинуться вперед, из-за чего Венна не смогла бы запомнить маршрут, даже если бы хотела.