На него нахлынули воспоминания о маленькой девочке, которая любила сидеть на коленях у своего дяди и слушать, как он рассказывает небылицы о принцессах старых времен, о девочке, которая хихикала, когда он доставал монетку из ее уха, и так яростно хлопала в ладоши, когда он пел ей песни. Он ненавидел думать о тех счастливых днях, когда он был человеком получше, принцем, которому никогда не суждено стать королем. Когда его любили и он сам был любим.

Он вернулся к окну и открыл его. Падение будет долгим. Быстрый конец его наказанию. Побег из тюрьмы.

Но в этом пути не было достоинства. Только стыд.

У короля была своя гордость, о которой стоило подумать. О том немногом, что от нее осталось.

Возможно, притворная гордость.

Лариус позвонил в колокольчик, чтобы слуги принесли его одежду.

21

Тиннстра

Пляж Омасон

Тиннстра слышала голоса. Люди разговаривали. Значит, она не была мертва. Левая сторона ее лица ощущалась странно. Она протянула руку, коснулась повязки, закрывающей глаз, и поморщилась от боли. Ее лицо горело. Она хотела закричать, но вместо этого стиснула зубы. Она могла справиться с болью. Она знала боль.

Тиннстра открыла другой глаз, увидела холст над своей головой. Она была в палатке. Она попыталась пошевелить головой, но огонь охватил все ее тело с такой яростью, что Тиннстра снова закрыла глаз и откинулась назад. Контролируя дыхание, она расслабилась, насколько могла, отдалилась от огня, сосредоточилась на голосах вокруг нее. Прислушалась к разговорам. Большинство из них были далеко, бессвязный гул смешивался со стонами и криками других людей, страдающих от боли. Однако поблизости были мужчина и женщина, достаточно близко, чтобы слышать их разговор.

— Говорят, она королева Джии, — сказала женщина, ее голос был полон энергии, молодой.

— У нас нет королевы. Лариус — король, — прохрипел мужчина. Его голос звучал ненамного лучше, чем чувствовала себя Тиннстра.

— Говорят, она дочь Кариина.

— Но она мертва... И даже если нет, я думал, что она ребенок. Не...

— Богиня?

Мужчина попытался рассмеяться, но в итоге закашлялся от боли.

— Она не Богиня. — Молчание. — Или?

— Ну, она не человек, — сказала женщина. — Это я точно знаю. Учитывая то, как она летает вокруг и разбрасывает огонь и все такое. Я просто рада, что она на нашей стороне.

— Она изменила все.

— Угу. Она пугает меня до усрачки, но если она хочет, чтобы ее называли королевой, я буду называть ее королевой.

Тиннстра попыталась что-то сказать, но язык казался слишком большим для рта, и она знала, что это было выше ее сил. Кроме того, огонь с лица добрался до мозга, и, во имя Богов, причинял немыслимую боль. Дальше этого было некуда. Огонь поглотил ее, выжигая мысли, превращая мир в черное ничто.

Огонь исчез, когда Тиннстра проснулась в следующий раз. Она протянула руку, коснулась своего лица, снова нащупала повязку и почувствовала прилив своего старого друга, страха. Насколько серьезна рана под ней? Милостивые Боги, я не хочу быть полуслепой.

Нет, что бы это ни было, она исцелится. Вода Чикара сделает свое дело. В конце концов, вот почему она пила ее последние четырнадцать или около того лет. Вот почему она стольким пожертвовала, чтобы стать… кем? Кем я стала?

Она мысленно потянулась наружу, исследуя мир. Зорика была рядом. И Аасгод. Но других пользователей магии не было. Ни Избранных. Ни демонов. Слава Богам. Тиннстра глубоко вздохнула и села. Ее ребра запротестовали, но боль была незначительной, учитывая все обстоятельства. По правде говоря, ей повезло, что она осталась жива. Она повернулась, когда Избранный выстрелил из своей дубинки, и она получила лишь часть энергии разряда. Тем не менее, без целебной силы, которую дала ей вода Чикара, она была бы мертва.

Дерьмо. Вот тебе и легкая победа. Вот тебе и мои великие планы.

Она была не единственной раненой в палатке. Палатка тянулась на добрую сотню футов и была забита койками, на которых лежали мужчины и женщины, раненные в бою. Тиннстра пробежалась по ним взглядом, оценивая их раны. У некоторых были, по-видимому, незначительные травмы, которые легко вылечить небольшим отдыхом. Возможно, они не вернутся в свою лучшую форму, но будут достаточно здоровы, чтобы сражаться. Другие, покрытые окровавленными бинтами, отправятся к Синь скорее раньше, чем позже.

И снова рука Тиннстры потянулась к ее закрытому лицу. Счастливая, глупая девчонка.

Однако Черепов не было. Никаких стражей. Это не тюрьма. Тем не менее, у нее не было никакого оружия, не было мешочка. А что с ее сумкой? Дрожь страха пробежала по телу. Ее сумка с запасом воды Чикара была в трюме корабля, вместе с книгой и картой. Что, если все они на дне океана?

Снаружи солдаты занимались своими обязанностями, солнце было уже высоко. Тиннстра, должно быть, проспала всю ночь. Она почувствовала запах готовящейся где-то еды, и ее желудок заурчал в ответ. Голод был хорошим знаком. Она найдет Зорику и Аасгода, возьмет у мага немного воды Чикара и приведет себя в порядок, прежде чем армия двинется дальше. Почему Аасгод не дал ей немного, пока она спала? Это был вопрос, который она задаст этому глупцу при следующей встрече.

Она залпом выпила чашку воды, которую кто-то оставил рядом с ее койкой, и поднялась на ноги, держась за столб палатки для опоры. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она в последний раз стояла прямо.

Проходившие мимо солдаты украдкой поглядывали на нее, когда она выходила из палатки, но она проигнорировала их и направилась к Зорике и Аасгоду.

Аскалийские горы возвышались над головой, навевая воспоминания о давних временах, о том, как на них охотился Эгрил. Странно думать, что для всех окружающих это было меньше года назад, но для Зорики и ее самой прошло более полутора десятилетий. Она долго была вдали от дома. Она долго ждала отмщения.

Лагерь был большим, построенным на месте того, что выглядело как остатки базы эгрилов; его заполняли не только мейгорские солдаты, но и джиане в доспехах Шулка. Были и другие, например ханраны, одетые в собранную из кусков броню — частично Черепов, частично Шулка и даже какие-то части брони Мейгора. Но кем бы они ни были, у всех были усталые лица, и многие были ранены. Милостивые Боги, какую цену мы заплатили, чтобы завоевать этот пляж.

Командирскую палатку было достаточно легко найти даже без магии Зорики, освещавшей путь Тиннстре. Вокруг нее собралась толпа, полная нетерпеливых людей, отчаянно желавших увидеть Зорику. По крайней мере, они не пели молитв и прочей подобной чепухи, но Тиннстра узнала тот же маниакальный блеск в их глазах. Хорошо. Они будут сражаться еще упорнее, если поверят в Зорику.

В палатке была Зорика, рядом с ней находился Аасгод — на его лице был синяк, но в остальном он не пострадал. С ними был мужчина, похожий на Шулка, странно знакомый, и женщина с вытатуированными на щеке двумя слезинками — Плачущий Человек. Она подняла глаза, когда вошла Тиннстра, и на ее лице отразилось потрясение.

— Неужели я так плохо выгляжу? — прорычала Тиннстра. Ей никогда не нравились гангстеры.

— Тиннстра! — Зорика подбежала к ней и обняла. На мгновение Тиннстра забыла обо всем и просто наслаждалась объятиями.

— Рада видеть тебя, любовь моя, — прошептала она, целуя Зорику в макушку.

Девушка отступила назад, улыбаясь:

— Я тоже рада тебя видеть. Я думала, что тебя потеряла.

Тиннстра попыталась улыбнуться в ответ:

— От меня не так-то просто избавиться.

— Просто, если ты не перестанешь бросаться прямо на разряды Избранных, — сказал Аасгод, присоединяясь к ним.

Тиннстра наклонилась и прошептала ему на ухо:

— Я сделаю то, что должна, а теперь дай мне немного воды Чикара.

— Ты выпила более чем достаточно. Я скормил тебе три флакона, пока ты спала, — сказал маг.