Алекс

Пока я осознаю своей тяжелой головой, кто передо мной стоит, девчонка сгибается пополам, хватается за живот и стремительно бежит в ванную. Судя по звукам, ее сейчас выворачивает наизнанку, а судя по зеленоватому цвету лица, это происходит далеко не в первый раз.

У меня сразу в глубине души зарождается неприятное предчувствие, которое тут же переходит в смутное подозрение. Я срываюсь с места и иду следом за ней. Она сползает на пол и забивается в самой угол, прислонившись лбом к холодному кафелю.

Подхожу ближе, хватаю ее за плечи и рывком поднимаю на ноги.

– Что с тобой? – требовательно спрашиваю сквозь зубы.

В общем-то, мне уже и ответ не нужен, я и так все понял. Но убедиться не помешает.

– Отвечай, твою мать, – повышаю голос, потому что меня резко накрывает волной бешенства.

Она поднимает на меня глаза и молча мотает головой из стороны в сторону. Ее всю трясет в моих руках, по щекам безостановочно льются слезы, изо рта периодически срываются то ли всхлипы, то ли стоны. И тут я обращаю внимание, что правая рука у нее плотно сжата в кулак. Хватаю ее за локоть, чтобы не дергалась и крепко держу за запястье.

– Что у тебя там? Показывай, – приказываю ей, на что она снова мотает головой и пытается вырваться.

Я скручиваю ее сильнее и прижимаю спиной к своей груди. Силой разжимаю кулак и смотрю, что у нее в руке. Как я и думал. Тест на беременность. Положительный.

Твою мать. Это я удачно зашел. Как чувствовал.

– Собирайся, поехали, – отпускаю ее и даю отойти в сторону, пока цветочный запах волос, не свернул мои мозги окончательно.

– К…куда? – заикается она, с ужасом округляя глаза. Чувствует, что хорошего я ей ничего не скажу.

– На аборт, – озвучиваю вслух приговор и отворачиваюсь, чтобы не видеть, сколько боли плещется в ее глазах.

Сжимаю руки в кулаки и прячу их в карманах брюк. Когда уже в моей жизни наступит хоть какой-то просвет. Сплошной мрак, мерзкий и липкий. Мне уже начинает казаться, что даже когда моя жизнь наладиться, я никогда не отмоюсь от него. Теперь вот еще один грех на душу придется брать.

Девушка громко вскрикивает и закрывает рот ладонью, начинает плакать сильнее и пытается вжаться в стену.

– Быстрее, иначе сам соскребу в кучу и силой запихаю в машину.

– Пожалуйста, пожалуйста, только не это, – прорезается ее хриплый от слез голос, и она опускается передо мной на колени, – прошу вас, отпустите меня, я уеду, навсегда исчезну из вашей жизни. Только не аборт, пожалуйста, умоляю.

Я не могу больше все это слушать, потому, как тоже не железный, у меня тоже есть сердце, чтобы она про меня не думала сейчас. Но я не могу допустить, чтобы она родила от меня ребенка, просто не могу.

– Хватит, – пытаюсь остановить ее истерику, – вставай и собирайся. Я не передумаю. Потом еще спасибо скажешь.

– Пожалуйста, отпустите, ну пожалуйста. Я прямо сейчас уйду, даже вещи собирать не буду. Сразу выйду на улицу и уеду навсегда.

Угу, даже до вокзала не успеешь добраться. Чувствую, что моя выдержка начинает сбоить и меня захлестывает жалость к ней. Да, что же это такое-то, мать вашу.

Достаю телефон и набираю охранников, которые сидят где-то в машине недалеко отсюда. Я не в силах больше это слушать, поэтому разворачиваюсь и выхожу из ванной. Девушка быстро успокаивается и затихает, наверно, думает, что я решил ее отпустить. Нет, милая, к сожалению, не решил.

Охранники заходят в дом минут через пять, девушка сразу понимает, что это по ее душу и начинает голосить еще сильнее.

– В машину ее. За мной поедешь, – коротко приказываю и выхожу за дверь первым.

Сажусь в свою машину и с силой сжимаю руль, до белых костяшек, до боли в суставах. Как мне выдержать этот ненормальный день и как не дать слабину сейчас. Я не знаю. Никогда не думал, что буду принимать такие решения. Но по-другому нельзя.

Выезжаю со стоянки первым, в конце концов, мне надо еще с врачом успеть договориться. Надеюсь, попадется сговорчивый, без лишней правильности. Спустя минут десять, решаю подстраховаться в этом вопросе и звоню своему знакомому врачу.

– Привет, Родя. Посоветуй врача хорошего, гинеколога.

– Смотря, для каких целей. Что, опять роды кому-то принять нужно?

Если бы.

– Нет. Аборт нужно сделать. Быстро, качественно и без лишних вопросов.

– А какие могут быть вопросы? Если все согласны…

– В том то и дело, что не все. Девушка против. Очень. До истерики.

– Алекс…, ты чудовище, – беззлобно, с легкой грустью выдыхает.

– Так нужно, Родя. Не мне тебе объяснять. Поможешь?

– Да, скину адрес сейчас. Доктора я сам предупрежу.

– Спасибо, буду должен.

– Да не дай бог.

Едва успеваю сбросить звонок, мой телефон начинает вибрировать снова.

– Шеф, она сбежала, – слышу растерянный голос охранника.

– Что? – сразу срываюсь на крик, – ищите ее, олухи. Ну, что за придурки на меня работают! Ничего доверить нельзя. Она далеко убежать не сможет. Ей почти все время плохо.

Сбрасываю вызов и швыряю телефон в соседнее кресло. Этот кошмар когда-нибудь закончится?

Алекс

С трудом разлепляю глаза и сразу зажмуриваю их снова. Что же мне так плохо-то, а?  Сколько я выпил вчера? А самое главное, как давно вообще я пью. Не помню. Вообще ничего не помню.

Предпринимаю еще одну попытку, осторожно открываю глаза, игнорирую яркий свет, который бьет из окна мне прямо в лицо. Так, глаза открыли. Теперь следующий шаг. Надо встать с кровати. Отрываю голову от подушки и сразу стараюсь дышать глубже, чтобы остановить подступающую тошноту.

Медленно сажусь на кровати и жду, когда карусель вокруг меня перестанет крутиться. Поднимаюсь на ноги и иду в душ. В холодный. Надеюсь, мое сердце выдержит его сейчас. Кое-как с большим трудом довожу свое состояние до отметки «удовлетворительно», накидываю халат на голое тело и иду обратно в спальню, чтобы одеться.

Достаю из шкафа первые попавшиеся вещи и напяливаю их на себя. Нужно сходить попытаться позавтракать. В ответ на эту мысль мой желудок угрожающе сжимается и посылает меня на фиг. Или все-таки не нужно.

Неожиданно за спиной слышу тихий вздох и сопение и в ужасе оборачиваюсь обратно к кровати. Там, завернувшись в простыню по самые уши лежит тело, предположительно женское. Очень надеюсь, что женское. Да, судя по очертаниям и миниатюрной комплекции, точно женское. Девушка спит, повернувшись ко мне спиной. Мне видна только темная шевелюра незнакомки.

Откуда она взялась вообще. Не помню, чтобы звал кого-то в гости или выходил куда-то из дома. Сама пришла?

Я подхожу ближе и дергаю за простыню, в которую та завернута. Девушка вскакивает и с ужасом на меня смотрит. А я на нее, потому что сразу же ее узнал. Это наша няня. Вернее, бывшая няня, Настя. Я что спал с ней? Не помню. Надо определенно точно бросать пить, потому что я докатился до того, что сплю с прислугой.

– Что ты здесь делаешь? – первым прерываю гнетущее молчание.

Девушка шумно сглатывает, но продолжает молчать. А я все это время стараюсь усиленно отмотать назад и вспомнить события этой ночи, да и вообще всего прошлого месяца. Ничего. Там пусто.

– Мне повторить вопрос? Что ты здесь делаешь, Настя?

– Сплю, – со слезами на глазах отвечает, – спала.

– А почему в моей кровати? – повышаю голос, потому что вся ситуация в целом меня бесит.

– Так получилось, – отвечает почти шепотом и опускает глаза вниз.

– Ты что специально? – она резко вскидывает голову, – специально залезла ко мне в кровать, когда я спал? Зачем? Чтобы шантажировать потом? Чтобы выманивать деньги за молчание или что?

По мере того, как из моего рта вылетают все эти гадкие слова, глаза Насти делаются все больше, а моей выдержки становится все меньше. Мне с одной стороны стыдно за себя, когда я вижу, как на ее длинных ресницах застывают слезы, с другой противно в целом от всей этой ситуации.