А на самом деле радио часто очень кстати приходится, узнать время (включают его в одно и то же время) или прогноз погоды. Это главная и важная его функция. А вообще, зеки должны сидеть наедине со своими мыслями в тишине и покое, как учит гипножаба.

Мне тишина нравится, хотя в целом я к радио отношусь толерантно, по крайней мере в положенных здесь количествах. Гипножабе нас не одолеть!

Краткий словарь

1) 

Хата –Камера

2) 

Баланда – еда казенная (корм)

3) 

Шконка –кровать

4) 

Шлёмка –тарелка

5) 

Положняковый – положенный к выдаче предмет, казенный

6) 

Робот – дверь в камеру с глазком

7) 

Кормушка (кормухан) – рот робота, дверцы в роботе через нее дают корм

8) 

Козлы (хоз-банда, козлики) – осужденные, которые остались в СИЗО и выполняют задачи хоз обеспечения, убирают продолы, готовят и раздают еду…

9) 

Решка – решетка любая во всех вариантах

10) 

Трамвай (дубок) – стол в камере, как и вся мебель монолитен

11) 

Кипятило – кипятильник

12) 

Пальма – верхний ярус шконки

13) 

Касса – ведро мусорное

14) 

Продол – коридор, огороженный решетками, с камерами по обе стороны

15) 

Продольный – постовой, дежурный по продолу

16) 

Луна – лампа ночного освещения, солнце по аналогии

17) 

Крытая тюрьма (крытка) – СИЗО

18) 

Камаз – тележка для раздачи еды

19) 

Транзитник – кто в СИЗО проездом

20) 

Загонять (греть) – делать передачку

21) 

БС – бывший сотрудник

22) 

Столыпин – вагон для перевозки зеков, он же Петр Аркадьевич

23) 

Начальник – сотрудник учреждения, универсальное обращение, он же Командир, старшо́й

24) 

Автозак, воронок – автомобиль для перевозки зека

25) 

Стакан – камера 50см на 50см

26) 

Пряник – тот, кто не сидел в тюрьме и не работал

27) 

Шел-нашел или народная – все статьи за наркоту (228-229)

28) 

Дальняк – туалет

29) 

Тормоза – вход в камеру, входная группа, прихожая

Gaudeamus igitur! Ныне вечером вылез лук. Никто из нас, а нас тут трое, и не ждал уже. Пару недель назад посадил в одноразовых стаканах луковицы. Наконец-то хоть что-то начало из них вылупляться. Так приятно созидать. Особенно в мире разрушений.

Привет, дружище! Ты знал, что тюрьмой управляет собака?! Нет, это никакая не метафора и не стёб местного руководства. Даже и не думал хулить местное начальство. Просто тюрьмой управляет собака, хвост, нос, четыре лапы, шерсть, уши, все как положено. Как так выходит, спросишь меня? Объясняю!

У тюрьмы есть рот, которым она проглатывает и выплевывает людей. Иногда людей хороших, иногда людей условных. Сотрудники и посетители заходят в тюрьму через другое место, оно нам пока не интересно, нам интересен рот. Каждый день кого-то вывозят на следствие и в суд, кого-то привозят издалека, кого-то увозят навсегда. Автозаки снуют с непонятной периодичностью туда и сюда, через одинокий, но принципиально важный шлюз. Шлюз, по которому текут люди, похож на шлюз, по которому течет вода, такой же бескомпромиссно строгий и четко отсекающий одно от другого. Свободу от воли, мир тюрьмы от нормального мира. А люди, люди вода, на 80% уж точно.

Левиафан-тюрьма клацает челюстями шлюза. Гремит воротами и замками. А кто бы мог подумать, что работа этого принципиально важного, ключевого механизма тюрьмы, зависит от одной единственной собаки.

Дело в том, что {ц}фсиновцы конченные конформисты, живут и трудятся по уставу, инструкциям и правилам, не могут отступить ни на шаг от написанного. В некоторых случаях это даже хорошо, но в некоторых польза от этого сомнительна. По инструкции во рту Левиафана при проглатывании и выплевывании людей должна присутствовать собака. Не просто шавка-дворняга, а специально обученная, разумеется с пристегнутым на поводке рабом – кинологом. Куча других сотрудников шлюза прилагается. Но собака, собака должна обязательно быть. При этом она может скучать, не выражать никаких чувств и заинтересованности в происходящем. Лежать, сидеть, закрыть даже свои глаза она тоже может (а часто так она и делает), но она должна обязательно быть.

И она есть. Ни разу не видел на ее морде эмоций, ни разу не слышал от нее даже формального гавка. Она похожа на мудрого серого кардинала, который безмятежно бдит за происходящим. Высокомерная, но чаще безразличная ко всему происходящему, собака со своим кинологом на поводке наблюдает.

Пока собака спит, завтракает, обедает, ужинает, отдыхает или срёт, всё стоит, все ждут. У собаки замерзли лапы. Собака захотела пить. Собака устала. Что собака устала, устала созерцать. Да это блядь пиздец какой-то уже. Но поверь, такое случается часто.

Кто-то нервничать начинает, но ничего не поделать. Нет собаки – стоп колеса. Выходит по всему, что собака управляет тюрьмой. Абсурд? Но как по мне, то это типично по-русски. И нехуй удивляться даже. К гипножабе добавим собаку, которая осознала свою важность, прям сюжет детского мультфильма, за сим откланяюсь.

Здорова, что-то забросил я письма. Но на то были причины, поверь. Тут можно быть даже занятым, вернее тебя могут настолько качественно отвлекать от твоих мыслей, что просто пиздец. Продолжу пожалуй рассказ об этом зазеркальном мире.

О распорядке дня и прогулочных дворах я уже говорил кажется? Да, говорил. О досужих занятиях поведаю ныне. Когда в камере нет телевизора – это хорошо. Для меня это просто счастье, рай. Человек расцветает в многообразии занятий, становится так изобретателен и прекрасен.

Чтение книг, писание писем, шахматы, нарды, уборка, спорт, спор, всё идет в ход. Все виды рукоделия из доступных. Изготовление из, казалось бы, ничего чего-либо. Нитки, иголки и зубная паста – вот три кита камерного искусства. А на трех этих китах кусок хозяйственного мыла. Зубная паста – это и клей, и чистящее средство, затвердитель для подделок из хлеба. Паста должны быть “положняковой”, самой дешевой и грубой. Её используют для всего короче, кроме зубной чистки. Всё, что нельзя склеить пастой, склеивается нитками. Ограничение тут одно – фантазия.

Мыло хозяйственное “хозяйка”, его нельзя недооценивать, это основа для сотен и десятков сотен изделий. Из него кстати даже скульптуры вырезать можно, как из мрамора. Частенько я лично этим занимаюсь. По назначению “хозяйку” тоже используют часто и с удовольствием. Хороша она для стирки и мытья посуды, что ни говори, а нахваливать это мыло я могу долго. И заслуженно!

Отдельный вид развлечений – это уборка, как для меня так уж точно. Во-первых, не люблю грязищу, во-вторых, это очень энергичное мероприятие, бодрящее. Отмоешь, бывало, лавку, или стол, или стену. И, о чудо, цвет-то истинный этой мебели был укрыт от взора добрых людей налетом жиров, {нрзб} грязи всех мастей и порядков, чифиром и прочими декорациями. Да, с ощущением отмытого тобой куска камеры мало что сравнится. К тому же, тут все провоняло табаком, и мои сокамерники исправно продолжают коптить себя, камеру и всё вокруг табачным смрадом. Блядское саморазрушение, а что поделать, тюрьма.

Среди бесполезных занятий, которые помогают мне коротать в этом местечке время, безусловно в лидерах размышления о свободе. Снова и снова перетирая в пыль это словечко в жерновах своего сознания и вновь собирая потом обратно, я понял. Понял, что свобода – это сугубо внутренняя категория, и лишить человека свободы, заперев в камеру, невозможно. Свобода мыслить, мечтать, осознавать себя, свобода делать добро не исчезает после того, как тебя лишают каких-то прав и пытаются унижать и мучать. В камере ты – по-прежнему ты, твои мысли бурлят, чувства твои такие же пряные на вкус, жизнь тебя не покидает и вкус {и} тебя не покидает. Ты светишься, живешь, рефлексируешь, иронизируешь, шутишь, мечтаешь, ты свободен.