Осталось два блюда, самое адское кулинарное представление приближалось к концу. Мопс пробовал за мной еду и явно не понимал моих вкусовых пристрастий.

– Благословение! – кажется, я сказал это вслух. Под крышкой оказалась нежная кашка с цветами. Потом я понял, что сверху лежали не лепестки, а мохнатые ножки местных паучков. На вкус как солёные орешки, червяк вот преснее был. И, как всегда, если ищешь что-то нужное, то оно окажется в последнем кармане. Лежащий крайним справа свёрток из огромного листа псевдолопуха порадовал меня настоящей лапшой, хотя я морально был готов приглядеться и понять, что это щупальца. Нет, домашняя паста. Лицо моего сотрапезника поменялось с обеспокоенного на весёлое. Ладно-ладно, не буду врать. Он начал ржать в голос, как корова с конопляного поля.

– Тебя это устраивает? Беми! Беми! – я уже привык, что его смех напоминал скорее клокотание курицы, но в первый раз он меня, конечно, своим гоготом напугал. Новое слово «беми» означало «ребёнок». Мне по вкусу пришлась еда, которой кормят совсем маленьких птенцов. Действительно, детям – самое лучшее!

Как выяснилось, этот хитрый парень выменял автобусное сиденье на еду в деревне. Не знаю, что он там наплёл, но скоро к нам потянулись менялы. Пластик ценился сильнее всего, и я начал жалеть, что не сел в автобус-гармошку, где сидений побольше. С менялами встречались у знака «Занято» каждые четыре дня. Мелкий, который Мопс, явно недоедал у себя в деревне. Мясцо на нём нарастало оперативно, как и недостающая длина у надкушенного червяка, которого я оставил в живых. Он даже не обижался и полз на мой голос. Это я про червяка. Я назвал его Фарфалле, кто в теме – оценит. Жизнь-то наладилась!

Вот только тоска меня не отпускала. На сколько нам хватит автобуса? Пока Мелкий откручивал очередное кресло, я решился пойти к ручью и разведать территорию дальше. Путь за ним был только один – монолитный выступ в ступню шириной с разворотом вокруг скалы на девяносто градусов. За поворотом я увидел продолжение долины и крепость из местного камня, поставленную вокруг блестящего космического корабля. Что за безумец собирал тут непонятную коллекцию? Всё-таки пирамиды для майя строили пришельцы? Лицо запылало. Мне срочно нужно было обратно. Прокляв себя за спешку, я поскользнулся на мокрых камнях и чуть не полетел вниз. Как той-терьер на прогулке я, дёргаясь в стороны, искал Мопси.

– Мелкий, иди сюда! Там живут? Кто там обитает? Большая гора сложенного камня.

Он подбежал резко и быстро, посмотрел в нужную сторону и кивнул:

– Они как ты. Пару дней идти, если не съедят по пути.

– Не съедят! Мелкий, я хочу туда дойти. Поможешь?

Мопс задумчиво почесал отвёрткой четырёхпалую ладонь:

– Я останусь здесь, охранять? Тебе нужно выучить пять правил, а то достанешься ночным дожорам. Итак, слушай.

Инструктаж занял больше времени, чем хотелось, зато выучил много новых слов, связанных с опасностью, смертью и способами умереть. Успел вспотеть как подросток на первом свидании, расчесать, не заметив, голову. Может, я как в “Планете обезьян” переместился во времени, и мои родичи только и ждут, что я вернусь к ним?

Как там было: «Маленький шаг для человека, большой – для человечества»? Ради мечты я покинул родную уже скалу, милый помятый автобус и Мопси, предусмотрительно присел на дорожку. Интересно, откуда боязнь уходить и потерять? Не такое уж у меня обжитое и шикарное поместье. И хочется, и колется. Я решился и спустился на ложе каньона. Мне, городскому жителю, относительно привычно оказаться на дороге, зажатой двумя полубесконечными рядами, теряющиеся в высоте. Словно гигант развёл ладоши и вот-вот хлопнет. Все оттенки коричневого и серого слоёным пирогом лежали на стенах каньона. Солнце, непривычно слабое и скупое, лишь на пару часов заглядывало на самую глубину этого разреза планеты и спешило прочь. Как в городе постоянно шуршат шины, так тут непрерывно что-то сыпалось, покрывая щебнем и полосатыми осколками ложе каньона.

С собой у меня только еды на день, отвёртка да зачем-то связка ключей от квартиры. Почему-то было спокойнее, когда привычно перебирал их в кармане. Шаг за шагом, я продвигался вперёд, всматриваясь в каждый камень, каждую трещину, словно ища ответы на свои вопросы. Здесь, среди этой древней красоты, моя уверенность то и дело растворялась в воздухе и нехотя возвращалась, а страх заполнил сердце до трясучки в руках. Несмотря на расстояние, которое отделяло меня от моих привычных мест, не покидало ощущение, что каждый шаг приближает меня к чему-то важному. Итак, с отвёрткой и ключами в кармане и мечтами в сердце, я продолжал свой путь по этому невероятному каньону, полному тайн и, надеюсь, возможностей.

По дну протекал ручей, грязный, несущий в себе больше рыжей взвеси, чем воды. В деревеньке по этому поводу, как я заметил, соорудили кучу ответвлений-канальцев, чтобы отстаивать воду и делать её более пригодной для питья и хозяйства. Рыжеватая вода, сбегая откуда-то сверху, веками рыла и кромсала землю. Главный плюс – не заблудишься, всегда есть направление по течению и против течения. Достанется же задач по математике будущим поколениям. Относительно ровное русло ручья лишь изредка изгибалось, обходя особо упорную скалу, и продолжал снова и снова свой путь. Издали русло казалось миленьким, берега красиво украшенными зеленью.

Грязный поток воды, не просыхающая то ли почва, то ли зыбучие пески – не лучшая атмосфера, но тут я смог, наконец, оценить, куда попал. Дно каньона было усыпало… Да я даже не могу описать чем! Представьте, что вы идёте по снесённому ураганом парку аттракционов, который сверху попытались укрыть слоем мебели, канатов, кухонной утвари и не пойми чего ещё, поломанного и разбитого. Копился мусор явно не один месяц и не год, многие вещи покрылись слоем песка, заросли вьюнами и прочими ползучими растениями. Мне повезло, что я так высоко со своим автобусом оказался. Я жил на помойке, буквально. Единственное чистое место, что я знал, располагалось вокруг деревеньки, ровный такой кружочек. Тутошные резко одичали? Нет, слишком уж много тут материалов и стилей. Так самозабвенно и грациозно может гадить только высокоразвитая цивилизация. Робкая надежда и слабая уверенность в жителях крепости росла. Я твёрдо запомнил: «Растений не касаться, обовьют, и твоё тело будет просто удобрением для них», «Любой камень может оказаться спиной ночного дожора – не буди, не вставай на него», «Спать только на возвышении». Я помню, мой друг, я обещал дойти до крепости! Они спасут меня?

Похолодало, я развязал с пояса и надел свою серую толстовку с капюшоном и надписью «Сила цвета». В кармане ворчал и ворочался надкусанный червяк, которой разгонял мою скуку и напоминал поведением щенка. Оказался он очень полезным, всегда чувствовал дожоров, особым образом попискивая предупреждал об их близости. Пара деревенских, из тех, кто всё-таки выжил, показывали потом культи, говоря, что ночным хищникам для такого хватило одного укуса.

Двое местных суток – это почти одни обычные, привычные, из старого мира. Опущу ковыляния по песку, лужи, приставучих псевдонасекомых и свистящего в ухо домашнего червячка, когда тот сидел на плече у меня. Главное: я дошёл. Я действительно дошёл! И когда второй раз солнце позолотило стены каньона, я предстал пред вратами крепости, как гордый крестоносец в конце пути. Замерев от восхищения и предвкушения, я рассмотрел детали стены. Камни выточены из местной скалы, точно подогнаны словно кирпичики с одного конвейера, полигональная кладка майя. Из состояния туриста с открытым ртом меня быстро вывели. Лишний шаг и по мне начинали стрелять. Нет, не по мне, выстрелы предупредительные. Судя по ровной линии, оставшейся от предыдущих – с прицельностью у них всё нормально. Я дошёл, был рядом, но меня не пускали. Рядом, короткая пробежка и я бы оказался у стены! Но меня не пускали. Стоило говорить о жгучей обиде? Пытаюсь сделать шаг вперёд и снова обстрел камнями. Очередной снаряд отрикошетил и царапнул ногу. Больно и досадно. Мне предложили отступить, я выбрал перекус. Наплевать на этих за стеной! Люди в высоком замке! Обойдусь и без вас, зачем вы мне такие? Я сел и приступил к трапезе. Налегке и на голоде возвращаться будет проще, если вдруг не убедить. Это второй способ решения. Первый способ по завету, написанному на каретке моей кровати ещё во времена проживания меня в общаге: «Захотелось вдруг учиться, ляг, поспи, и всё пройдёт». Универсальная истина, половина проблем потом решилась на мудрую утреннюю голову. Перекусив, крикнул по-русски и на местном языке: