– Даю, – тихо, но твердо ответил Хант, чувствуя, как от сознания вины ему сводит живот.

Надо отдать Рунну должное: ему понадобилась всего минута, после чего он вновь стал раскачиваться под скрип цепей.

– Не скрипи так громко, – предостерег его Баксиан.

Рунн раскачивался взад-вперед, намереваясь ногами дотянуться до стойки с пыточными орудиями.

– Слишком… далеко, – сказал Рунн, вытянув ноги во всю длину.

План был такой: он выхватывает из стойки кочергу, а дальше, если выдержат брюшные мышцы, приподнимается, пропихивает кочергу в звенья своей цепи и гнет до тех пор, пока звенья не треснут.

Затея рискованная, но в их положении нужно пробовать все.

– Начинай, – сказал Хант.

Он приподнялся на саднящих плечах и вытянул ноги. Превозмогая боль, вдохнул поглубже и, когда Рунн поравнялся с ним, что есть силы толкнул фэйского принца. Тот сдавленно застонал, тоже от боли, но сумел в этот раз оказаться еще ближе к стойке.

– У тебя получается, – похвалил его Баксиан.

Рунн качнулся обратно, и Хант снова его толкнул, а у самого от боли, пронзившей все тело, выступили слезы.

Досягаемость стойки была обманчивой. Казалось, еще несколько дюймов – и ноги Рунна ухватят ручку кочерги, но эти дюймы оставались непреодолимыми.

– Хватит, – тяжело дыша, приказал Рунну Хант. – Нам нужен другой план.

– Я могу дотянуться, – прорычал Рунн.

– Не можешь. Сам убедился.

Через какое-то время Рунн перестал раскачиваться и замер. Лязгание цепей прекратилось. В камере стало тихо. Потом Рунн вдруг спросил:

– Аталар, ты хорошо умеешь кусаться?

– Что ты еще придумал? – насторожился Хант.

– Если я… качнусь на тебя… ты сумеешь откусить мне руку? – спросил Рунн, судорожно глотая ртом воздух.

Потрясение, словно пуля, пробило Ханта насквозь.

– Зачем? – спросил Баксиан.

– Я смогу качнуться подальше, – с неестественным спокойствием ответил Рунн.

– Не стану я откусывать твою гребаную руку, – заявил Хант.

– Только так я сумею дотянуться до кочерги. А рука потом отрастет.

– Это безумие, – сказал Баксиан.

Рунн кивнул Ханту:

– Стань Умброй Мортисом. Он без сантиментов и колебаться не станет. Крутой воин.

– Крутой воин, но не членовредитель.

– Бывают случаи, когда членовредительство оправданно, – заявил Рунн, пристально глядя на Ханта.

Лицо фэйского принца было сосредоточенным и полным решимости. Ни тени сомнения, ни следа страха.

Скорее всего, Поллукс не вернется до утра. Их замысел может удаться.

А чувство вины, давившее на Ханта, на его искромсанную душу… В конечном итоге, какая разница? Одной тяжестью на сердце станет больше. Это самое малое, что он мог предложить друзьям после всего, что сделал. После того, как повел их на явную погибель.

Хант поднял голову.

– Аталар, – окликнул его Баксиан. – Аталар!

Хант перевел глаза на Изверга, ожидая увидеть в них презрение и отвращение. Но увидел лишь такую же сосредоточенность, как у Рунна.

– Это сделаю я.

Хант покачал головой. Правда, если Рунн дотянется до Баксиана, у того может получиться.

– Я это сделаю, – твердил Баксиан. – У меня зубы острее.

Вранье. Может, в зверином обличье зубы у него и острее, но…

– Мне плевать, кто из вас это сделает, – рявкнул Рунн. – Сделайте, пока я не передумал.

Хант еще раз внимательно посмотрел на Баксиана. На лице – спокойствие и печаль.

– Дай мне взвалить эту ношу на себя, – тихо сказал Баксиан. – Ты возьмешь следующую.

В крепости Сандриелы Изверг многие годы был врагом Ханта. Куда делся прежний Баксиан? Существовал ли он вообще или все время прятался за маской? Но почему вообще Баксиан согласился служить у Сандриелы?

Вряд ли это сейчас важно. Хант кивнул Баксиану – жест принятия и благодарности.

– Ты был достойной парой для Даники, – сказал Хант.

В глазах Баксиана забурлила любовь вперемешку с душевной болью. Возможно, слова Ханта разбередили рану, сомнение, которое долго не давало ему покоя.

Ханту сдавило сердце. Он знал это чувство.

Но Баксиан дернул подбородком в сторону Рунна и выдержал взгляд фэйского принца с непоколебимой решимостью, которой отличался, будучи триарием Сандриелы.

Таким был этот ангел, с которым Хант однажды схлестнулся насмерть. Их столкновение имело катастрофические результаты, включая змеящийся шрам на шее Баксиана – «подарок» от молнии Ханта.

– Подготовься, – тихо сказал Рунну Баксиан. – Тебе нельзя кричать.

Наступившие месячные давали Лидии возможность хотя бы ненадолго уединиться, чтобы тщательно обдумать свой план и поволноваться насчет того, сработает ли он. Она мерила шагами комнату и мысленно спорила с собой – тем ли доверилась.

Доверие было для нее понятием незнакомым – даже до того, как она стала агентом Ясный День. Отец никогда не воспитывал в ней подобное качество. А если учесть, что мать отдала ее этому чудовищу в трехлетнем возрасте… Доверия в ее мире не существовало.

Однако сейчас ей не оставалось иного, как довериться тем, на кого рассчитывала.

Лидия едва успела сменить прокладку и вымыть руки, когда в ванной появился Поллукс.

– А у меня хорошие новости, – объявил он и ослепительно улыбнулся.

У него появилась прежняя легкость в движениях, какой не было с момента исчезновения Куинлан.

Лидия прислонилась к двери ванной.

– И какие же? – спросила она, глядя не на него, а рассматривая свою безупречно сидящую форму.

– Удивлен, что ты не слышала об этом от Ригелуса, – сказал Поллукс, снимая забрызганную кровью рубашку.

Это была кровь Рунна, запах которой заполонил всю комнату. Кровь Рунна…

Поигрывая мускулами под золотистой кожей, Поллукс отправился в душ – смывать с себя чужую кровь. Не сосчитать, сколько крови было им смыто под горячими струями. Он пустил воду. Лидия ловила его возбужденные пульсации.

– Ригелусу и остальным удалось восстановить Гарпию.

Брайс стояла на вершине восьмиконечной звезды. Поначалу ничего не происходило.

– Ну и… – успела произнести Неста.

Из звезды на полу вырвался свет. Такой же свет вырвался из звезды на груди Брайс. Оба потока слились. Возникла голограмма. Появилось изображение молодой фэйки из высшего сословия. Казалось, она намеревалась обратиться к собравшимся.

Брайс узнала это сердцевидное лицо. Эти длинные волосы.

– Силена, – прошептала Брайс.

– С того рисунка? – спросила Неста.

Брайс взглянула на нее. Воительница прошла через ограждающие заклинания, словно тех не существовало. Азриель не пытался ее остановить. Сам он по-прежнему стоял у входа.

– В начале туннелей, – сказала Неста. – Там было изображение молодой женщины… Ты перевела надпись, где говорилось, что ее зовут Силена.

– Да, это та же женщина, что на рисунке, – кивнула Брайс. – Но кто она?

– Она очень похожа на сестру Ризанда, – тихо, с оттенком печали ответил Азриель.

Неста посмотрела на него с любопытством и сочувствием. Брайс хотела расспросить поподробнее, но женщина на голограмме заговорила:

– Моя история начинается задолго до моего рождения. – Голос женщины был тяжелым, усталым и грустным. – То время я знаю лишь по рассказам матери и воспоминаниям отца. – Она коснулась лба между бровями. – Они показывали мне, общаясь со мной непосредственно, через разум. И теперь я покажу вам.

– Осторожно! – предостерег Азриель, но было слишком поздно.

Лицо Силены померкло. Место, где она стояла, заволокло туманом. Он светился, бросая свет на потрясенное лицо Несты, которая остановилась возле Брайс. Брайс мельком взглянула на нее.

– При малейших признаках опасности убегаем, – прошептала воительница.

Брайс кивнула. Она была того же мнения. Голос Силены зазвучал снова – теперь сквозь туман. Едва услышав первые слова рассказа, она напрочь позабыла про бегство.