При всем при этом, как это ни парадоксально, корабль был и самым безопасным местом ночлега. Если они найдут приют где-нибудь в городе, всегда найдется доброжелатель, который шепнет адресок слугам закона. И их, сонных, повязали бы – легко, как детей невинных. А не застали бы врасплох, так окружили бы, бросили с крыши сеть…

А на корабле совсем другое дело. Случись облава, первыми завизжат портовые шлюхи и забившиеся в щели нищие, и Сварог будет оповещен. Не спеша, ковыляя по палубе, добредет до борта и плюхнется в воду.

Стрелы и пули ему, лару, до лампочки. Кроме того, ему, тренированному и так и эдак майору ВДВ, вряд ли сыщется здесь равный пловец, к тому же, спасибо магии ларов, наделенный умением дышать под водой. Поэтому, прикрыв собой Леверлина от пуль, он может грести хоть на тот берег…

Но посвящать в свои сомнения Леверлина не хотелось совершенно. Ведь не стоит списывать с учета и такой вариант, что таможенные обязанности здесь исполняются спустя рукава и никакие невзрачные типы не выслушивают отчеты чиновников. Может быть, следовало бы просто взять и рискнуть?

– Нужно забрать топор и Караха, – сказал Леверлин. – Купим в порту коней – в любом порту в любое время можно купить что угодно.

– Вот на коней, боюсь, у меня уже не хватит… – сказал Сварог и спохватился: шаур-то с неиссякаемым запасом серебра был при нем!

– Видишь ли… – замялся Леверлин. – Когда мы бежали из Коргала и ты ходил за мечами, я, каюсь, запустил руку в шкатулку с драгоценностями твоей царицы и сунул в карман, сколько уместилось в пригоршне. На дорожные расходы. Как чувствовал.

Сварог покачал головой:

– Граф, а как быть с дворянской честью?

– Дворянская честь не понесла ни малейшего урона, – серьезно заверил Леверлин. – Мы там были пленными, не дававшими слова чести. В этом случае, убегая из плена, можно прихватить хоть весь замок…

– Бог ты мой, – сказал Сварог. – Мало того что нас там поимели, так мы еще, выходит, драгоценности сперли, словно шлюха у клиента? Хороши же граф и барон…

И они жизнерадостно заржали, сидя на тумбе, – невольно оттягивали момент, когда придется встать и дороги назад может уже и не выпасть, билет окажется в один конец.

По дороге в порт они все трезво взвесили и решили, что предприятие следует отложить до утра. Во-первых, не следует ломиться в дом к покойному барону посреди ночи. Во-вторых, покупка коней посреди ночи, спешные расспросы о доме барона могли привлечь лишнее внимание, в том числе и тех, кому внимательным быть положено по долгу службы. А это совершенно ни к чему, учитывая, что играть предстояло против герцогини харланской, того еще цветочка. Больше всего Сварога беспокоили здешние маги. Леверлин успел рассказать: хотя колдунов и магов всех разновидностей согласно строжайшему, заведенному ларами порядку полагается выявлять и сдавать в канцелярию наместника, полиция и секретные службы всех стран втихомолку пытаются утаивать часть добычи и использовать отловленных колдунов в своих узкопрофессиональных целях. Карах, правда, клялся и божился, что не чувствует обращенного на них внимания колдуна, а Сварог с некоторых пор стал безоговорочно верить своему серому Санчо Пансе. На военном совете из двух человек и одного домового постановлено было следующее: людям – до утра спать, не забивая себе голову излишними страхами, домовому – до утра бдить, благо дело привычное ввиду изначально присущего ему ночного образа жизни, пусть и нарушенного в последние годы дневным высматриванием подходящего хозяина.

Команда корабля жила собственной жизнью. Капитан встретил командира сетованиями на здешнюю дороговизну. И под этим лозунгом, шельма, выклянчил дополнительную сумму на провиант. («Потому как шататься и якшаться с местным портовым народом вы сами не велели. А без знакомств разве что подешевле купить сыщешь?»)

А потом наступил час, когда успокаиваются, пропив заработанные в море денежки, матросы и расползаются по домам невостребованные портовые шлюхи. Только поскрипывают мачты, и судно вяло покачивается у причала. Самый сладкий час для сна. Жаль только, был он короток…

Однако утром треволнения вчерашнего дня казались не столь уж серьезными. И этому помогла обычная суета: покупка коней, например. И хотя капитан божился, что приятелями здесь не обзавелся, удивительно скоро удалось купить прекрасных животных, почитай за час.

– Сделаем так, – сказал Сварог капитану, уже сидя в седле. – Ждите трое суток. Если на четвертые нас не будет, это означает, что вам более незачем испытывать судьбу. Поднимайте паруса и исчезайте.

– Куда?

Неожиданный вопрос застал командира врасплох. Об этом он не подумал. Подсознательно надеялся вернуться.

– Куда хотите, – сказал Сварог. – Корабль в этом случае ваш. Будет желание, оседайте в Готаре. Что-то непонятно?

Капитан почесал в затылке, посмотрел на безоблачное небо, на усеянную разноцветными парусами и лодками реку на разгуливающую по пирсу праздную публику, махнул рукой:

– Да что там непонятного… Только б лучше вам живыми вернуться. Хоть я, ваша светлость, простите, так и не соображу, кто вы такой есть, из вас хороший атаман получился бы, большие дела проворачивать…

– Мне самому что-то захотелось живым вернуться, – сказал Сварог. – Есть такое стремление…

И тронул коня, не в силах избавиться от глупого наваждения – будто где-то уже видел что-то подобное, будто в его жизни такое уже случалось. Сначала он грешил на пресловутую «ложную память», но вскоре, не успели они еще выехать из порта, доискался до истины и сути.

Точно так покидал корабль капитан Зо. И не вернулся. Да и некуда ему стало возвращаться. «Божий любимчик» с оставшейся командой, со щенком хелльстадского пса, преданным Сварогу до кончиков когтей, нашел себе приют на дне залива. «Ах, Акбар, Акбар, неугомонная псина, а ведь я, оказывается, привык к тебе. Как мне тебя сейчас не хватает…» Ассоциации эти бодрости духа не прибавляли. Но что, если эти совпадения и есть залог успеха? Он повернулся к Леверлину:

– Как ты думаешь, почему барон Дальг стал работать на имперскую разведку? – И это уже спрашивал человек, отринувший сомнения.

Готовый идти вперед – и победить или умереть. Лучше, конечно, победить. «Лучше, конечно, помучиться», – как говорил герой неглупого фильма в отнесенном на немыслимые расстояние и время прошлом Сварога. Или будущем?..

– А это имеет значение?

– Возможно, – сказал Сварог. – Если ради примитивного золота или чистого холуйства – один расклад. Но если тут присутствовала некая идея… или нечто, с натяжкой именуемое идеей, наши отношения с его вассалами могут сложиться совершенно иначе…

Леверлин думал, покачиваясь в седле и даже, о чудо, не обращая внимания на девиц, вполне достойных внимания, Наконец спросил:

– Можно ли считать идеей стремление стать великим герцогом?

– Почему бы и нет?

– Ради чего мертвое войско понадобилось герцогине Мораг, любому дураку ясно, – сказал Леверлин. – Ты знаешь, почему Харлан – всего лишь великое герцогство?

– Нет.

Сварог резко обернулся, потому что ему показалось, будто за ними следуют трое всадников. Однако всадники тут же спешились у кабачка. И по их веселому балагурству нетрудно было догадаться, с какой целью. Если б это был хвост, всадники, поняв, что обнаружены, просто свернули бы в переулок, препоручив слежку коллегам. А вот в кабак – это извините. Филеры так себя не ведут. Во всех мирах и временах «топтунам» не позволено пить на работе. Значит, показалось. И на том спасибо.

– Харлан – всего лишь часть бывшего королевства Улад. Сто двадцать лет назад большую часть королевства захватил Снольдер, захватил как раз те земли, что являются «рекс патримон». И снольдерские правители с тех пор носят титул «король королей», потому что…

– Ну, это я знаю.

– Прекрасно. Так вот, когда сто двадцать лет назад из окраинных провинций Улада возник Харлан, его великие герцоги поклялись однажды отвоевать утраченное. Что стало причиной доброй полусотни войн. Но силы слишком не равны. А вот с войском из навьев Мораг может и рискнуть…