– Вы что, все здесь с ума посходили? – Теперь уже Сварог себя не помнил от изумления.

– Прошу вас удалиться. – Чиновник смотрел удивленно и виновато, но голос его отливал металлом.

– Но…

– Если я коснусь этого шара… – он поднял ладонь над золотым шаром, покоившимся на львиных лапах из цельного топаза, – вы очень быстро покинете помещение. И не забудьте бумаги, барон.

А по глазам чиновника легко читалось, что очень ему не хочется касаться золотого шара. Потому как не ведомо, что там в будущем еще произойдет и кто будет решать, заслужил ли бедолага свою пенсию. Тоскливая просьба к Сварогу, чтобы тот тихо-мирно ушел, читалась в глазах чиновника.

Бесполезно было продолжать разговор, нечего и пытаться прорваться к наместнику силой – здесь непременно установлена надежная защита от наглецов и посерьезнее… Все бессмысленно. Чувствуя себя побитой собакой, не пытаясь строить догадки, Сварог что есть мочи хлопнул дверью, выходя – полицейские и очередь воззрились на него с ужасом, – спустился по мраморным ступеням, окаймленным полосами дымчато-зеленого нефрита, бездумно зашагал вдоль улицы. Вскоре его догнал Леверлин:

– Что там? Тебя с такой физиономией можно продать вместо аллегорической фигуры вселенской печали…

Сварог сказал медленно:

– Оказывается, меня нет. Не существует на свете. Никто в жизни не слыхивал ни обо мне, ни, что удивительнее, об имперской разведке и одном из ее начальников…

Он огляделся, присел на невысокую каменную тумбу, хотел достать из воздуха сигарету, но вовремя спохватился, сказал, не поднимая головы:

– Так не бывает. Передумай они и реши вышвырнуть меня за дверь, это было бы обставлено как-нибудь иначе, голову даю. Тот, кто мне все это передал, сам понимал, что его начальники брешут мне в глаза… Что там, наверху, переворот какой-нибудь? Или наместник – или тот, кто все решал на подступах к наместнику, – чей-нибудь агент?

– Чей? – осторожно спросил Леверлин.

– Откуда я знаю? Чепуха всякая в голову лезет… Спасибо, хоть бароном благодаря тебе стал, хватит на пропитание.

– Может во всем этом сыграть роль смерть барона Дальга? – Леверлин, всяко проживающий в этом мире дольше Сварога, почел за лучшее не распускать нюни, а хотя бы трезво просчитать, откуда исходит очередная напасть.

– Может, – сказал Сварог. – Или не может… Или может? Или все же не может?

– Успокойся. – Леверлин положил ему руку на плечо.

– Да я спокоен. Просто не понимаю ничего…

Леверлин ничего не сказал, и они долго сидели молча. В хитростях агентурной, стратегической разведки Сварог к сожалению, разбирался слабо – на уровне спецкурсов десантного училища. Вполне возможно, в произошедшем таился некий ускользающий от понимания смысл. Вполне возможно, примененный на Свароге прием был банален и имел точное название в учебниках. Но легче от этого не становилось. Расклад сил выглядел явно не в пользу разжалованного графа Гэйра. Чужой город на вражеской территории. И полчища врагов, замыкающих кольцо. Оставалось надеяться, что выручит знание приемов полевой разведки. В чем, в чем, а в десантно-террористических операциях Сварог толк знал.

Давно стемнело, но неподалеку сияла озаренная электрическим светом резиденция наместника, и их фигуры отбрасывали влево, длинные тени.

А очередь к наместнику уже рассосалась, чтобы снова возникнуть завтра. Только стражи, по ночному часу более осторожные, бряцали оружием и отвешивали двум подозрительным просителям-неудачникам долгие пронзительные взгляды исподлобья.

Раза два мимо проехала карета. Из окон домов доносились звяканье ложек о серебряные и глиняные блюда, женский смех, ругань. Прокатил тележку со снедью уличный торговец, то ли возвращающийся домой, то ли спешащий загодя занять выгодное место на рынке.

Наконец Леверлин сказал немного неуверенно:

– Даже если ты и сумеешь управлять самолетом, в Снольдер, чтобы добыть самолет, ехать не следует. И самолетам, и воздушным шарам к замкам ларов не приблизиться, достоверно известно. Однако… В Шагане есть волшебники, способные летать по воздуху. Очень трудно их отыскать, но они есть, верно тебе говорю… Найдем корабль побольше, поплывем морем в Шаган…

– Недели две плыть?

– Даже меньше. Ветра благоприятные, сезон… Постараемся найти такого волшебника и уговорить его…

– Нет, – сказал Сварог. – Видишь ли, те, кто считал, что здешнее дохлое войско следует остановить, были отличными парнями. Они все погибли, а я остался – это, знаешь ли, должок. Отрабатывать надо.

Снова он был против всех, как тогда, и Ямурлаке. И снова приходилось полагаться только на себя и на верного друга. 'I'o есть опять партизанская война. А, как известно, у партизан есть преимущество.

И все равно следовало торопиться. Он опережает врага на два-три хода. Спрятавшись у амазонок на Сильване (да простит ему прекрасная царица), он сбил преследователей со следа. Получилось что-то вроде рокировки. Черные пешки никак не сообразят, куда делись атакуемые фигуры белых.

Однако уже вечером, а может, и раньше, таможенный чиновник обязан доложиться по начальству, какие-такие корабли он здесь за день обшаривал и что в оных кораблях было необычного. И уже вечером, а может, и раньше, на докладе чиновника будет присутствовать непременный неприметный тип в кафтане без знаков различия и мотать себе на ус. А у типа этого должен быть под рукой перечень разыскиваемых во славу короны лиц.

А также словесные или намалеванные со слов портреты. И даже если в этом перечне каким-то невероятным образом не окажется имени Сварога, в чем лично Сварог очень сомневался, не зря же по его следу столько рыскали харланские ищейки, то уж наверняка там окажется портрет настоящего графа Гэйра.

А что дальше?

Дальше как обычно. Тип прикажет препроводить чиновника в комнатенку без окон. В любом таможенном управлении должна быть такая. И наделавший со страху в штаны чиновник тут же расколется в получении от приграничного барона мзды. Только мрачного типа будет интересовать совсем другое. Он будет подчеркнуто любезен и ласков. И чиновник, размазывая слезы по грязным щекам, красный от усердия и верноподданнических чувств, наконец вспомнит, что «гости нашего города» очень интересовались, где живет, а точнее жил славный барон Дальг.

Потом чиновника, в зависимости от местных нравов, либо угостят стаканчиком отравленного вина, либо отпустят к жене и детям.

И как только чиновник покинет комнатку без окон, неприметный тип хлопнет в ладоши. И к заставам помчатся конные гонцы с устными приказами.

И будут подняты по тревоге номер два, или как она здесь называется, городской гарнизон и тайная полиция. И будут отданы приказы живьем не брать, потому что местные колдуны не хуже старины Борна умеют разговорить покойника.

Так поведет себя враг. А как поведет себя Сварог?

Конечно, у страха глаза велики. И чиновник тоже должен понимать, что сказавши «а», придется говорить «б». То есть в его интересах не слишком распространяться про подозрительных гостей… Но, во всяком случае, и худший вариант со счетов сбрасывать нельзя.

– Будем отрабатывать, – сказал Леверлин после долгой паузы. – Так… Ручаться можно, что барон Дальг был человеком имперской разведки, но суть не в том. Как у всякого харланского сеньора, у него была дружина. В Харлане такие порядки еще в ходу. Дружина и верные люди. Кто-то из них может оказаться особо доверенным. Имперская разведка легко и быстро помогла бы барону проверить всех его людей – с ее-то возможностями… Ну что, это шанс?

– Это шанс, – сказал Сварог. – Хлипкий, правда, но другого у нас и нет.

– Пошли на корабль?

– Может, сразу отправимся искать дом барона?

Если, как опасался Сварог, таможенник встретится с неприметным типом в таможенном управлении, корабль будет последним местом, где примутся искать графа Гэйра. Не за дурака же они его держат. Так, для проформы, поставят пост из десятка солдат. Потому что есть еще сотня мест в городе, где преследуемые могут найти укрытие. Но с другой стороны, вполне вероятно, что здешняя тайная полиция привыкла работать тупо. Господи, убереги нас от дураков.