Аля

Минув автоматические ворота и пункт охраны, автомобиль заезжает на подземную парковку высокого стеклянного жилого комплекса. Этот район для тех, у кого карманы набиты валютными купюрами, я здесь никогда не была и предпочла бы, чтобы и дальше так было. Но Грозный не спрашивает, чего ты хочешь, это я поняла ещё в прошлую нашу встречу.

Сама виновата!

Внутренний голос твердит без перерыва, что внимание этого отморозка ко мне исключительно моя вина. И, да, моя крошечная наивность верила, что мы больше никогда не встретимся. Я не собиралась как-то с ним пересекаться, а он чётко дал понять – не видит меня, значит, не трогает.

Наивная дура!

Там, на территории университета, я думала, что он просто мираж. Визуализация моих кошмаров, и, если бы мне дали выбор, я бы выбрала меньшее из зол, Воронцова. Он, конечно, мерзкий мажор, которому и повод не нужен, чтобы тебя задеть, но на фоне Грозного – божий одуванчик.

Глупая девчонка!

Я и правда верила, что смогу убежать? Да я даже до ворот не дошла, как он схватил, не обращая внимания на мои потуги выбраться из его лап. Уверена, ему доставляют удовольствие мои сопротивления.

Я разозлилась.

Если в первый раз тряслась от страха, то сейчас я хочу его придушить. Как показывают в роликах из интернета про самооборону, забросить на его голову ремешок от сумки и вырубить негодяя. Но то ролики, а тут реальная жизнь, и мне пока не хочется с ней прощаться.

Во-первых, он за рулём, что, если… нет, какое «если», мы точно во что-нибудь врежемся, и хорошо, будь это столб, а вдруг другая машина. Я не хочу, чтобы по моей вине пострадали невинные. А во-вторых, далеко не факт, что этот трюк сработает как нужно, и он просто отключится, и я не придушу его окончательно.

О чём я вообще думаю? Грозный выглядит так, что скорее ремешок от моего дешёвого рюкзака лопнет, прежде чем на его шее останутся хотя бы следы. И, нет, я не преувеличиваю, однако и парень не похож на чемпиона по бодибилдингу. Но на моём фоне, с моими пятьюдесятью килограммами и метром шестьдесят роста, он кажется огромным шкафом.

Я злая!

Разозлил сначала преподаватель, который какого-то чёрта ко мне придирается ни за что. Потом Воронцов с его вопросами про Еву и брошенными оскорблениями в мою сторону. А вишенкой на торте стал этот отморозок, думающий, что имеет право решать за меня.

Не знаю, откуда, но почему-то кажется, что, несмотря на всё, плохого он мне не сделает. Нет, я, конечно, очень чётко помню, что он сделал с тем мужчиной в кабинете, до сих пор эти кровавые картинки перед глазами. Либо мой инстинкт самосохранения снова ушёл в глубокую спячку. Ну, в крайнем случае, мозг перестал работать. Иначе как объяснить то, что вместо того, чтобы закрыть рот, я всю дорогу препираюсь с этим поистине опасным человеком?

– Приехали, Хрустальная, – возвращает в реальность своим хрипло-бархатистым голосом.

Вот как может в человеке уместиться такая привлекательность, красивый голос и одновременно мерзкий характер, нецензурная брань и жестокость?

Как бы там ни было, он в самом деле симпатичный, я бы даже сказала, что внешность у него модельная. Ему бы с Владом позировать для модных журналов для зимней коллекции, а не разбивать чужие лица.

– Отлично, спасибо за поездку, – произношу и дёргаю ручку двери, но, конечно, она не поддаётся.

– Смешная, – усмехается, окинув меня взглядом своих светло-серых глаз, и выходит из машины.

Я тут же пробую открыть дверцу, знаю, что далеко не уйду, но и сидеть и ждать не могу.

– Не надоело? – спрашивает, едва я высовываю ножку.

– А тебе? – с вызовом спрашиваю.

Точно, инстинкт самосохранения покинул меня окончательно. Наверняка понял, что со мной ему не жить.

– Мне? – вопросительно выгибает бровь.

– Тебе, – киваю и выхожу, уже не думая бежать, это бесполезно. – Не надоело таскать к себе девушек, которым ты противен?

Ох, Аля, чуешь уже запах смерти? Нет? А она очень близко.

– Противен, значит, – повторяет с усмешкой. – А так ты мне нравишься ещё больше.

– Как? – какого-то чёрта интересуюсь.

– Плюющаяся ядом, – шепчет, наклонившись к моему лицу, обдавая горячим мятным дыханием.

– Могу и отравить, – бормочу, потому что его близость сбивает весь мой боевой настрой.

– Не можешь, – хмыкает и отстраняется, дав мне возможность полноценно вдохнуть. – Пошли, мне некогда, – хватает за руку и тянет к лифту.

– Ты принципиально не рассматриваешь девушек, которые хотят с тобой идти? Не заводит, когда согласны? – не унимаюсь, да и не собираюсь молчать.

– Не заводит, – коротко отвечает и заходит в железную коробку.

Нажимает кнопку тринадцатого этажа, и лифт плавно начинает подниматься. Едем в тишине, и, пока поднимаемся, меня начинает потряхивать. Придирки придирками, но масштабы катастрофы я начинаю понимать только сейчас. В клубе был шанс, что его кто-то отвлечёт или зайдёт, но сегодня, в квартире на тринадцатом этаже, у меня нет никаких шансов избежать чего-либо. Не верю, что он и в самом деле пойдёт на это. Он жесток, да, и явно опасен, но с его внешностью явно не страдает отсутствием внимания женского пола. Не выглядит, как парень, которому нужно применять силу для того, чтобы девушка легла с ним. Да о чём я, мне ли не знать…

Глубокая осень, ночь, пятиэтажка, красивый парень рядом, бабочки в животе и романтический ужин, а потом… балкон второго этажа, пелена слёз на глазах, дикий ор, доносящийся из квартиры и отсутствие выбора. Сломать себе ноги при прыжке или быть использованной всеми его друзьями?

– Ну нет, Хрустальная, – протягивает Грозный, вырвав меня из воспоминаний. – Верни щекам цвет, трахать мертвецов мне не в кайф.

– Что? – едва шепчу, не понимая его фразу.

– Что-что?! Бледная как смерть, – проговаривает и, схватив за запястье, тянет по коридору в серых тонах к металлической коричневой двери. – Некогда с тобой возиться, но так уж и быть, выпьем по бокалу, – с этими словами он открывает и толкает меня в свою берлогу.

За спиной захлопывается дверь, словно крышка моего гроба.

С тринадцатого этажа …я не выживу.

Аля

Сделав пару неуверенных шагов вперёд, я попадаю в огромную гостиную, смежную с кухней. Светлые пол и стены, чёрный угловой диван с левой стороны, рядом с ним круглый кофейный столик, напротив плазма на полстены, а под ней на комоде несколько разных игровых приставок. По правую сторону чёрный высокий овальный стол, вокруг которого барные стулья, и в углу кухня, естественно, тёмного цвета. На самом деле, смотрится очень гармонично на фоне белых стен, и всё кристально чисто, словно здесь никто не живёт.

Но самое главное – это панорамные окна. Вид с этой высоты просто нереальный, наверняка и закат можно каждый вечер наблюдать.

Не сдержавшись, я шаг за шагом приближаюсь к окну, как заворожённая. Будто меня и не привели сюда силой, и меня не ждёт никакая опасность. Забываю обо всём, наслаждаясь видом, и не слышу шаги за спиной. Прихожу в себя, когда мою талию обвивают сильные руки, а шею обдаёт горячее дыхание.

– Хочу прижать твоё голое тело к этому окну и трахать сзади, пока ты будешь стонать моё имя, – хрипло шепчет на ухо, и меня словно горящей лавой окатили прямо из ведра.

Тело покрывается бисеринками пота, низ живота наливается тяжестью, дыхание сбивается, словно в марафоне участвовала, а сердце соскакивает с ритма. Его низкий голос, хрипотца и томление, с которым он всё это сказал, выбивают меня из колеи. Я буквально вижу себя со стороны… голое тело блестит от пота, руки расставлены на окне, а позади меня, прижатый вплотную, стоит Грозный со своим выточенным из камня телом.

Господи, Аля, проснись!

– Убери руки, – выпаливаю, но настолько неуверенно, что сама себе не верю.

– Хватит ломаться, Хрустальная, – проговаривает и прикусывает мочку уха.