И выскользнула из комнаты, оставив соседку в раздумьях. Там уже, небось, макароны сварились.

К тому моменту, когда я съела свой небогатый обед, переоделась и прилегла подремать, Танька уже что-то надумала. И, полная пугающей готовности, так и бьющей снопом искр из глаз, вынесла вердикт:

– А вот сегодня все и узнаем!

– Что? – сон уже почти подкрался, мне хотелось скорее разобраться с причиной столь разительной перемены в настроении соседки и отдаться, наконец, во власть Морфея.

– Помнишь, я тебе рассказывала о бывшей однокласснице, которая не от мира сего?

– Это ведьма которая? – перебрав в уме подходящие кандидатуры, уточнила я.

– Ага, – подтвердила девушка. – Она вечером к нам в гости придет. И я попрошу погадать мне насчет Кирюхи.

– Погадай, – сонно отозвалась я и перевернулась на другой бок, к стене, как бы намекая, что разговор окончен.

Ведьма оказалась высокой симпатичной брюнеткой в очках. Ни метлы, ни амулетов, ни бубна шаманского или какого завалявшегося стеклянного шара. На столе уже заждались гостью вафли, печенье и зеленый чай. Мы поговорили о том, о сем, и плавно перешли к теме будущего – вопросу, который волнует каждого человека и, в особенности, студента последнего курса.

– Слушай, а погадай мне на парня моего, пожалуйста, – попросила Таня. Взгляд ее горел решимостью, и, даже если бы Эля – так звали ведьму – не захотела, под напором девичьего энтузиазма ей бы все равно пришлось сдаться. Жестом фокусника ведьма достала колоду карт из сумки и повернулась ко мне:

– Тебе тоже?

– Э-э-э… – пока я собиралась с мыслями, соседка перебила меня:

– Карты? Слушай, я как-то не очень доверяю им. Есть что-нибудь посильнее? Вот, чтобы прям точно-точно все узнать.

Элеонора на секунду задумалась и, заговорщицки блеснув глазами, выдала:

– Можем вызвать духа и спросить у него.

Мы переглянулись. Предложение было заманчивым. От такого веяло настоящей мистикой и загадкой. А журналистов хлебом не корми – дай какую-нибудь интересную историю на тарелочке или тайну.

Мы синхронно кивнули, закрыли дверь на замок и после небольшой вводной лекции приступили к ритуалу – круг с буквами и цифрами, вырезанный из ватмана и сложенный вчетверо, был во вместительной сумочке нашей гостьи, а блюдце нашлось и у нас. К началу спиритического сеанса все внутри подрагивало в предвкушении и нервы были натянуты, словно струна. Именно таких приключений я жаждала, всю жизнь сопровождаемая неприятным зудящим чувством, что мне чего-то не хватает!

Итак, свет погашен, ароматические свечи зажжены, после призыва в воздухе повисло напряжение и… Ничего. Ведьма повторила ритуальную фразу, и снова ответом нам была тишина. Относительная, разумеется, – в студенческом общежитии тихо не бывает. Эля нахмурилась, осмотрелась вокруг, пробормотав:

– Ничего не понимаю. Все же правильно сделала!

И тут ее ищущий взгляд упал на меня. Точнее, на крестик, висящий на тоненькой серебряной цепочке у меня на шее.

– Ах, вот оно что! – обрадовалась ведьма. – Это из-за него. Можешь снять пока?

– Конечно, – пожала плечами и, расстегнув замочек, положила украшение на тумбочку. Да, я носила его именно, как украшение – в религиозном плане я была крайне далека от церкви и всего, что с ней было связано. Разве что с родителями на Пасху куличики в храм носили и вербу освящали. Просто по традиции, не задумываясь о смысле. Надо – так надо.

Стало любопытно:

– А что, разве он имеет какую-то силу?

– Ага, – не вдаваясь в подробности, ответила медиум и опять приступила к вызову.

Если до этого во мне копошились некоторые сомнения, то теперь уверенность в том, что мы приняли правильное решение, укрепилась в моем сознании. Я быстренько прикинула в уме, какие вопросы следует задать первыми, ведь связь с потусторонним миром могла оборваться в любую секунду, по словам Элеоноры, и приготовилась встречать необыкновенного гостя.

Меня до сих пор потряхивало. Он пришел. Дух Есенина, или кто-то еще, пришел и ответил на наши вопросы. Замужество в двадцать четыре, двое детей, карьера журналиста. Больше спросить я не успела – в дверь требовательно постучали. Оказалось, вахтерша, а не открыть ей – означало бы накликать на себя беду. Поэтому мы скомкано попрощались с нашим собеседником, потушили свечи, включили свет и впустили Валерьевну, предварительно спрятав все улики. Легкий дымок все еще плавал в воздухе, сдавая нас с головой.

– Чем это тут воняет? – учинила допрос пенсионерка, цепко осматривая место преступления. – Кальяны свои курите?!

– Что вы! – праведно возмутилась я, почему-то слегка покраснев. – Вы же в курсе, что мы не курим!

– Кто вас знает? Сегодня – нет, а завтра начнете, – обличительно наставила на нас кривоватый артритный палец вахтерша. Старушка была строгой и дотошной, а такие качества в ее профессии были на вес золота, что делало Валерьевну незаменимой для администрации общежития. За студентами нужен глаз да глаз, иначе на шею сядут и ножки свесят!

Еще раз окинув взглядом комнату и, так и не найдя источника дыма, она недовольно поджала тонкие губы и покинула помещение. Облава не удалась.

Я выдохнула и опустилась на кровать.

– Пронесло, – согласилась со мной бледная Танька. – Хорошо еще, что форточка открыта была.

Я поплелась ставить чайник на кухню, а соседка приходила в себя – дух напророчил ей выкидыш и мужа-пьяницу.

Вскоре за столом зазвенел стук чайных ложечек, прерываемый иногда тяжелыми вздохами погрустневшей Тани.

– Ну, как впечатления? – поинтересовалась Эля. Лицо ее было довольным, но каким-то усталым.

– Будто мир с ног на голову перевернулся, – задумчиво произнесла я. – Когда блюдце начало двигаться само, без чьей-либо помощи, я не могла поверить глазам своим. Как такое возможно?

Ведьма пожала плечами, будто бы говоря: «В мире все возможно».

И тут меня пронзила догадка – страшная и восхитительная одновременно:

– Но если существуют духи, значит и все остальное тоже? Рай, Ад? Вампиры?

Элеонора расхохоталась. Сквозь смех, высокий и неприятный, режущий слух, она выдавила:

– Ну, это ты загнула! Вампиры… Ой, не могу…

Успокоившись и вытерев выступившие на глазах слезы, пояснила:

– Естественно, есть и Бог, и Дьявол, и все что с ними связано. Но вампиры – это уже слишком.

– Но ты же колдуешь! – возразила я. – Как ты можешь верить в существование Всевышнего?

– Не может быть света без тьмы, и наоборот, – философски произнесла гостья. – А то, что я верю в его существование, еще не значит, что я ему поклоняюсь. У меня свой покровитель.

После последних слов почему-то стало не по себе. Внутренне поежилась, но, видимо, это не укрылось от внимательного взгляда Эли:

– Что? Стало страшно умереть?

– Очень, – внезапно подала голос Таня. Она прихлебывала горячий чай, так и не притронувшись к печенью. – Всегда боялась. Что там ждет?

– А мне не страшно! – бодро выдала я. – Боли боюсь – это да, а вот самой смерти – нет. Ну, умер ты и умер – за чертой уже ничего не важно. А ты?

Элеонора как-то поникла, уставившись в стену, и не сразу ответила на мой вопрос:

– Ведьмы умирают тяжело. Очень. Видела однажды такое у нас в деревне. К той старухе родственники боялись подходить, чтобы она не передала кому-нибудь свой дар. Вспоминала все пакости, что она сделала, каялась в них, но все вернуть вспять так и не смогла. Лежала, гнила, а на тот свет никак не уходила. В итоге, семья не выдержала – закопали ее живьем.

Меня передернуло.

– Ужас какой, – снова согласилась со мной соседка. – Это… Давайте без страшных историй на ночь, а? До утра же в потолок смотреть буду и каждого шороха бояться! А завтра на пары вставать рано.

Мы быстро допили чай, и, пока Таня провожала бывшую одноклассницу, я убрала со стола. Когда легла спать, в голове настойчиво крутилась мысль: неужели Он действительно существует? Вот бы получить какое-нибудь доказательство, может, я бы и поверила?