Мальчик, которого они донимали, проводил их взглядом, затем заговорил:

— В следующий раз они будут только хуже. Вы не сделали ничего лучше.

— Они задиры. Ты можешь предпринять меры и обратиться к людям за помощью.

Его лицо выражало ещё больше презрения, чем лицо Не Ангела.

— Я читал эти ваши буклетики.

— Травля сводится к власти и доминированию. И к страху, — добавила я. — Их страху и твоему.

Он отвёл взгляд.

— Им нечего бояться.

— Все чего-то боятся, — мягко сказала я. — Некоторые из нас показывают это лучше других, — я поизучала его. — Я могу помочь, если ты…

— Я не хочу вашей помощи.

Я знала достаточно и понимала, что не надо давить.

— Ладно, — сказала я. — Но если передумаешь, я сижу в соседнем вагоне до Аплдора.

Он скрестил руки на груди. Я вздохнула и достала одну из своих визиток.

— Я правда из полиции, — сказала я. — Если передумаешь и захочешь получить помощь, или если они опять станут донимать тебя, можешь позвонить мне по этому номеру.

Он взял визитку, но больше ничего не сказал. Я выждала ещё мгновение, затем пошла обратно.

— Подождите! — окликнул он.

Я остановилась и обернулась через плечо.

— Да?

— Тут написано, что вы из Сверхъестественного Отряда.

— Да.

— Но это означает, что вы… — он часто заморгал, и его голос понизился до шёпота. — Вы знаете сверхов, — внезапно его лицо выражало уже больше благоговения, чем страха. Так-то лучше. Хотелось бы мне, чтобы у людей чаще встречалась такая реакция.

— Вампиров, оборотней, гулей, пикси и гремлинов, — я на мгновение задумалась. — И ещё одного сатира, — я улыбнулась и стала ждать неизбежного шквала вопросов. Некоторые люди презирали сверхов, а некоторые люди благоговели перед ними. Ни то, ни другое отношение не было идеальным, но со вторым вариантом легче иметь дело, особенно когда это играло мне на руку.

Мальчик опустил голову и ещё раз прочёл визитку, на сей раз с выражением восторга. К сожалению, это не продлилось долго.

— Детектив-констебль Эмма Бел… — его лицо резко побелело. — Вы едете в Аплдор?

Теперь я наблюдала за ним более осторожно.

— На самом деле, в Барчепел.

Он сглотнул.

— Я не хочу вашу визитку, — прошептал он, бросив карточку в мою сторону. Та упала на пол к его ногам. — Я не хочу вашей помощи, — он отвернулся, решительно отказываясь снова смотреть на меня.

— Ты знаешь, кто я, — выдохнула я. Его реакция не имела никакого отношения к моей должности в Отряде Сверхов и была вызвана моим именем. — Тебе сколько? Пятнадцать лет? Откуда ты можешь знать, кто я?

— Вы сказали, что не можете арестовать кого-то за мат, — промямлил он, опустив подбородок к груди и игнорируя мой вопрос.

— Верно.

— Тогда, — он втянул большой вдох, — отъе*итесь. Отъе*итесь от меня.

Я хотела сесть рядом с ним и расспросить, почему он так боится меня, и что ему известно, но он всё ещё ребёнок, и я ступала на опасную территорию. Я кивнула и неохотно отступила.

— Окей, — сказала я. — Окей.

Я сжала руки в кулаки (жест, порождённый скорее раздражением, нежели злостью) и неспешно пошла к двери. Я молилась, чтобы он передумал и снова заговорил, но этого не случилось.

Я вернулась на своё место, жалея, что нет другого способа пообщаться с ним. Кем бы он ни был, что бы он ни знал обо мне, он закончил говорить. Я не могла предпринять ничего такого, что не превратилось бы в донимание уже с моей стороны.

Но когда поезд подъезжал к Аплдору, и я пошла за вещами, я заметила, что мальчик тоже готовится сойти с поезда. И моей визитки больше не валялось на полу у его ног.

Глава 4

Мальчик скрылся с вокзальной платформы куда быстрее, чем я ожидала. К тому моменту, когда я вытащила чемодан и осмотрелась, его уже не было видно, и я могла лишь предположить, что его забрал кто-то на машине.

Я досадливо поморщилась и отыскала необходимый мне автобус. Поскольку все шесть остальных подростков направлялись в ту же сторону, это оказалось легко. К счастью, они сторонились меня, хотя я чувствовала на себе их взгляды, особенно когда следом за ними села в автобус до Барчепела.

Я заняла сиденье впереди и склонила голову, чтобы слушать их разговор. Они не упоминали ни мальчика, ни моё присутствие; вместо этого они, похоже, обсуждали вероятность отношений между двумя их учителями. Не Ангел, похоже, особенно наслаждалась воображаемыми скандальными деталями.

Через какое-то время я перестала слушать и смотрела в окно на промелькивающий за ним пейзаж. Всё это не выглядело знакомым. Даже когда автобус заехал в сам Барчепел, и моё сердцебиение напряжённо участилось, я не могла узнать улицы или здания. Во всём, что касается этого уголка графства Кент, моя память была абсолютно пустой.

Я поблагодарила водителя автобуса и сошла на маленькой городской площади. Подростки высыпали из автобуса следом за мной, хихикая и перешёптываясь. Один за другим они исчезли, не удостоив меня повторным взглядом, не считая Не Ангела, которая мрачно зыркнула на меня. Может, она подозревала, что я слежу за ней. Я формально улыбнулась ей, а она тряхнула головой и утопала прочь.

Пожав плечами, я посмотрела карты в телефоне, затем двинулась в сторону гостиницы «Птичка и Кустик», в которой я сняла номер на следующие несколько дней. Я сохраняла бдительность, высматривая того мальчика или что-либо, что пробудит мои воспоминания. Само собой, красивые ароматные розы, высаженные вдоль узких улочек, или игровая площадка и ряд магазинчиков могут пробудить забытые детали. Однако ничего не случилось. В итоге я перестала стараться и быстро зашагала к пабу.

Там не было стойки регистрации, так что я направилась к бару, где зевающий мужчина на пару лет старше меня полировал пивную кружку. Единственными посетителями была пара в углу — видимо, туристы, если судить по карте на их столе и по поношенным походным ботинкам. На часах было начало третьего; обеденный час-пик наверняка миновал.

Поставив чемодан у ног, я прочистила горло. Если мальчик на поезде узнал моё имя, может, местные тоже узнают. Насколько я знала, убийство моих родителей могло быть до сих пор сенсацией в Барчепеле, даже спустя двадцать пять лет.

— Привет, — бодро произнесла я. — Я Эмма Беллами. Я бронировала у вас номер.

Бармен снова зевнул.

— Прошу прощения, — извинился он, поставив кружку и улыбнувшись. — Поздно лёг, — он достал старомодную книгу регистрации и открыл её. — Как, говорите, ваше имя?

— Эмма, — ответила я. — Эмма Беллами, — я тщательно следила за его выражением, но он никак не отреагировал и лишь нахмурился, ища нужную запись.

— О да, вот и вы, — он поднял взгляд. — У меня для вас пара сообщений.

Я вскинула бровь. Пара? Боже милостивый… я ведь только что уехала из Лондона.

Бармен подвинул ко мне конверт без каких-либо пометок. Я открыла его и достала две полоски бумаги, явно вырванные из линованного блокнота. Первое сообщение было простым и по делу: «Надеюсь, вы хорошо добрались. Я буду в местном полицейском участке на Боумен-стрит до вечера, если вы пожелаете зайти. С уважением, старший детектив-инспектор Харрис Боатенг».

Боатенг наверняка был старшим следователем по убийству Патрика Лейси. Сообщение не особо передавало, был ли он доволен или раздражён моим приездом в Барчепел, но я в любом случае оценила, что он нашел время оставить сообщение.

Второе же сообщение было чуть более загадочным: «Все за одного, Д'Артаньян х». Подписи не было, но мне не нужно было спрашивать бармена, чтобы знать, что это от Лукаса. Я посмотрела на маленькую «х», гадая, сказал ли он тому, кто записывал сообщение, добавить это в конце. Наверняка. Я улыбнулась и убрала в карман обе бумажки.

(В английском буква «х», поставленная в конце предложения, означает поцелуй. По сути то же самое, что и смайлик:-* — прим. пер)

— Благодарю.

— Не стоит, — бармен дал мне ключ. — Ваша комната на втором этаже. Лифта нет, но дайте знать, если нужна помощь с багажом.