«ИВАНОВА

Татьяна Александровна,

частный детектив…»

Быть может, вы думаете, что все частные сыщики обожают по ночам предаваться слежкам, погоням и непрошеным визитам в чужие квартиры и офисы – то бишь грязной работе в экстремальных условиях? Тогда советую вам задать себе простой вопрос: а если бы частным сыщиком был я? Стоит вам честно ответить на него, и вы поймете: ваши потребности в ночном отдыхе не уменьшились бы нисколько. Пожалуй, даже наоборот.

Вот так же и я, несмотря на свою лицензию частного детектива, ночью люблю поспать – как любая другая не обремененная болезнями, семейными обязанностями и материальными проблемами женщина двадцати семи лет от роду. За исключением, разумеется, тех неординарных ночей, которые бывают предназначены совсем для другого. Тогда я сплю днем.

Ночь, о которой я веду разговор, явно не относилась к разряду экстраординарных. И потому, когда на самой середке этой ночи в мой сладкий безгрешный сон врубился телефонный звонок, я не сдержалась и помянула свою любимую профессию причудливым набором шипящих согласных.

Конечно, я уже и думать забыла об Александре Ренуа и его «странной истории». И все-таки своего недавнего попутчика узнала, еще не проснувшись:

– Сашка, черт!!! Да ты с ума сошел: два часа ночи! Для этого, что ли, я тебе дала свой телефон?!

– Таня… Извини меня, пожалуйста, извини… Я все понимаю, но… Пожалуйста, выслушай меня! Случилось ужасное, Таня.

Едва ко мне вернулась способность соображать, я удивилась, как это мне удалось узнать его голос. Он совершенно изменился: то ли от страха, то ли от горя, то ли просто от телефона.

– Ладно, успокойся. Говори толком, что произошло.

– Оля не вернулась домой! Она действительно пропала, Таня. Я думаю, с ней случилось что-то ужасное. Я боюсь…

– Подожди, подожди. Да возьми же ты себя в руки, парень! Почему ты так думаешь? Ведь она могла поехать ночевать не домой, а к родственникам или к какой-нибудь подруге, разве не так?

– Нет, Танечка, нет! Могла бы, но никуда она не поехала. Я знаю! – Смятенный голос негра понизился до трагического шепота: – Ее убили, Таня! И я знаю, кто это сделал.

– Знаешь?!.

– Да! То есть… я думаю, что знаю. Я не хочу в это верить. Боюсь… Но у меня есть доказательство, Таня! Помоги мне…

– Какое доказательство? Ты это серьезно? Да скажи мне наконец, что ты все ходишь вокруг да около!

– Нет, не по телефону. Это слишком опасно…

По звуку его голоса я поняла, что он оглядывается по сторонам. Наверное, звонит прямо из общежития: там внизу должен быть автомат, как во всякой приличной общаге. Для уличного телефона в трубке слишком тихо.

– Мы должны увидеться, Таня. Как можно скорее! Я тебе все расскажу. Только ты сможешь мне помочь. Я прочитал твою карточку. Это просто здорово, что мы с тобой встретились! Ты поможешь мне, правда, Таня?

Его прочувствованная речь совершенно не подразумевала грубого отказа, поэтому у меня не было выбора.

– Конечно, Шурик. Обязательно встретимся. Только ты, надеюсь, все-таки разрешишь мне поспать до утра? Честно говоря, сейчас из меня плохой помощник.

Мне показалось, он был разочарован, что я не назначила встречу немедленно. Вообще я не переставала удивляться сама себе. Чтобы я в ночь-полночь такой паинькой разговаривала с парнем, разбудившим меня самым нахальным образом? Да еще с кем – с каким-то африканцем, о котором я вчера не имела даже никакого понятия! Да еще и ни словом не обмолвилась о том, что каждый час моей помощи стоит почти семнадцать «зелененьких», не считая накладных расходов. Правда, я не мелочусь и называю потенциальным клиентам сразу суточную таксу – двести долларов.

Вот уж воистину: пути Господни неисповедимы! В самом деле, что ли, я собираюсь заделаться ему старшей сестрицей?

Не без труда мы сговорились наконец на встречу в одиннадцать часов утра в небольшом кафе поблизости от его общаги. В этом районе и в этот час меня вряд ли кто опознает, в то время как эффектная белая девушка в обществе молодого негра вызовет подозрения разве что у махровых расистов.

– Надеюсь, – спросила я на прощание, – ты не проболтался своим друзьям, кто я такая, и никому не показывал мою визитку?

– Ну что ты, Таня! Я же понимаю, это секрет, особенно теперь… Да я и сам, честно говоря, прочитал твою карточку только что. И сразу бросился тебе звонить. Кому я скажу – все уже давно спят… Спасибо тебе за все, Танечка! Извини, пожалуйста, что разбудил тебя.

– Ладно уж… Иди спать, Шурик. Утро вечера мудренее. Отыщем твою Ольгу, бог даст. И помни: никому про меня ни слова!

– Помню, помню. Я только… Да нет, ничего. Спокойной ночи, Танечка, до встречи. Целую тебя!

Он повесил трубку.

– Дурачок, – устало сказала я в пустоту, подающую короткие тревожные сигналы.

Проснулась я на удивление рано – в десятом часу. Особенно если учесть, что моя ночь разорвана была странным телефонным звонком человека, который наверняка набивается мне в бесплатные клиенты.

То, что звонок был странный, я по-настоящему поняла только теперь. Ну, Шурик! Поднял бедную девушку с постели, наговорил с три короба всяких кошмаров про убийства… И – ни единого факта! А голос дрожал так, будто он только что видел привидение… Вот еще чудо гороховое! Вернее, «шоколадное».

Ладно, посмотрим, что он мне расскажет при встрече. Тогда уж и будем делать выводы. Однако, если я хочу опоздать на эту встречу не больше чем на полчаса и при этом не посрамить земли русской, надо шевелиться.

Телефонный звонок застал меня уже в прихожей – надевающей перед большим зеркалом роскошную шляпу, стоившую изрядной части моего предпоследнего гонорара. Бедному студенту Саше Ренуа никогда не купить мне такую шляпу, но все же хотелось ему понравиться.

Я с досадой швырнула на табурет уже почти установленное на голове архитектурное сооружение из французского бархата, кружев и перьев: разговаривать по телефону в шляпе, закрывающей оба уха, не совсем удобно. Должно быть, этот пацан решил удостовериться, что я не собираюсь проспать условленную встречу.

Нет, это был не Шурик… Но явно кто-то из этого же рода! Голос с хорошо уже знакомым мне центральноафриканским акцентом, но более низкий, чем у Саши, с безупречной вежливостью осведомился, имеет ли он честь говорить с госпожой Татьяной Ивановой, частным «дэтэктивом». Я подтвердила, что именно эту честь он в настоящий момент и имеет, и в свою очередь поинтересовалась, с кем я имею честь. Начало получилось обнадеживающим.

– Мое имя Рэй Лионовски. Я аспирант Тарасовского технического университета и председатель землячества студентов из… – Он назвал ту же самую страну, которую вчера расхваливал мне Саша. – Прежде всего я должен просить прощения за беспокойство… О, быть может, вы догадываетесь о причинах моего звонка?

Я ответила – ни в малейшей степени. Если это и было враньем, то лишь самую малость: в самом деле, откуда мне знать, зачем я понадобилась какому-то Рэю Лионовски, или как его там? Но сердце сжалось от нехорошего предчувствия…

– Да-да, разумеется, – поспешно согласился Рэй. – Сейчас я вам все объясню. Но сначала прошу вас ответить на один вопрос. Возможно, это только недоразумение, и мне не придется ничего объяснять, а просто еще раз извиниться, что побеспокоил вас, – вот и все…

Его акцент был чувствительнее, чем у моего вчерашнего знакомого: должно быть, «великий и могучий» Рэй начал учить не в детстве, а попозже. Но трудные русские фразы он строил почти так же безукоризненно.

– Скажите, пожалуйста, госпожа Татьяна: вы знакомы с моим земляком Александром Ренуа?

Я быстро сообразила, что сейчас вранье только запутает дело.

– Да, я знакома с ним. Но не могу понять, откуда это известно вам и почему, собственно, вас это интересует?

– Так я и думал…

Рэй произнес это уже не таким официально-вежливым, а более мягким тоном, не обратив никакого внимания на мой укол.