— Вы же понимаете, что количество моих вопросов к вам только растёт теперь?

— Понимаете по-английски?

— Да.

— It sounds like your personal problem, по-нашему так не скажешь. Это ваша личная проблема.

— Хорошо, ещё откровеннее. Вы в курсе, что очень скоро вас может ждать крайне неприятный инцидент? Претензии со стороны Регулятора рынка ценных бумаг, например, причём в тандеме с регулятором другой страны? И чтобы ответить на ИХ вопросы, вам нужно будет как минимум кое-куда съездить? Без загранпаспорта? — последней фразой говорящий словно вбивает в доску гвоздь, пристально изучая собеседника.

— Ничего себе, скорость обращения к информации, — непосредственно присвистывает молодой. — Я впечатлён. Или взлом моей квартиры — тоже ваших рук дело?

— Не нужно оскорблять меня подобным образом, — чиновник качает головой, не сводя глаз с оппонента. — У вас своих недоброжелателей хватает, человеку моей профессии достаточно лишь войти в курс. Предвосхищая возможные вопросы и новые нелепые обвинения: да, у нас тоже есть возможность очень быстро собирать информацию, хитрый бот-искин вашей подруги из айти — не эксклюзив.

Решетников оживляется, пару секунд внимательно разглядывает собеседника, затем итожит:

— С моей стороны разговор окончен, я узнал, что хотел. На новые предложения можете не тратить времени — я не буду иметь с вами никаких дел.

— Это окончательное слово?

— Да. Если бы кто-то из вашей организации хотя бы попытался обратиться по-хорошему, я бы ещё подумал, что сказать. Но вы слишком вольно трактуете национальный коллективизм Японии.

— Зря. Ведь вас могут ожидать не только те проблемы, о которых я упомянул.

— Да ну? — хафу пренебрежительно потягивается.

— Ещё — те, о которых я не сказал, — уверенно кивает старший. — Вы же понимаете, что в разговорах, подобных нашему, все козыри сразу не выкладывают.

— Я точки зрения не поменяю. По мне, вы — бесчестный человек, погрязший в собственной гордыне и переставший считать людей за людей. Себе при этом объясняющий это очень хорошими аргументами.

— Подумайте напоследок ещё раз, это последний шанс. Больше хороших предложений не будет.

— Нет.

— Зря.

— Ладно, откровенность за откровенность. Как вы думаете, почему я сейчас отказываю?

— Из идеалистических побуждений, — в тоне хозяина корейского костюма сквозит лёгкая снисходительность. — Человека, перепутавшего, что такое хорошо и что такое плохо в масштабах общества.

— Не-а, не угадали. На самом деле знаете, что? — теперь молодой, не отрываясь, смотрит на старшего. — Как думаете, намёки на интеллектуальную собственность, — он прикладывает к виску палец, — с которыми Уэки-старший побежал в Мацусита-Корп, стоят денег?

— Да. — Чиновник, начавший подниматься, возвращается в кресло. — Без подробностей, такие навыки в сочетании с формализованной теорией могут стоить о-очень больших денег. Это серьёзное предложение с моей стороны. С нашей, — поправляется он. — Как вариант забыть всё, что было до этой секунды, и начать с чистого листа. М-м-м?

— В моей голове есть то, что может стоить денег, так?

— Да.

— Уэки-старший, Мацусита, вы, возможно кто-то ещё — каждый хочет, чтоб виртуальная методичка у него оказалась в первую очередь. Когда вы сказали, формализованная теория, вы же имели в виду, что я должен письменно изложить принципы алгоритмизации?

— Да.

— Слава богам, мы не в Африке, как говорит один сятэй. Мой ответ «нет» — не из идеалистических побуждений, которые вы пытаетесь мне приписать, а из крайне прагматичных соображений.

В пылу разговора собеседники потеряли ту грань, когда уперли ладони в стол друг напротив друга и принялись в очередной раз мериться взглядами.

— Я отлично понимаю потенциальную. стоимость своей головы, — хафу хлопает себя по лбу. — И её содержимого.

В закрытом помещении получается громко и резко.

— И собираюсь конвертировать это содержимое в деньги без вашей помощи, — продолжает Решетников. — Чтоб чертовски разбогатеть на уникальной информации, МНЕ помощники не нужны. По крайней мере, в нашей с вами географии, повторюсь, мы не в Африке.

— Это может быть очень глубоким заблуждением…

— Поживём — увидим, — равнодушно фыркает метис, утрачивая интерес к беседе.

Участкок #… полиции Японии.

Из приземистого здания вышел человек, одетый в штатское. Оглядевшись по сторонам, он решительно направился к месту для курения, где какое-то время стоял, бесцельно прокручивая между пальцами пачку сигарет.

Ошибся, досадно. Зря решил сэкономить время, нужно было сработать иначе.

Просто не предположил, что хафу окажется таким выскочкой.

Человек, вышедший из полиции, честно признался самому себе: сглупил, используя дома шаблоны, въевшиеся в других местах. В итоге неприятностей две, обе солидные.

Первая: светловолосый откровенно намекнул, что будет продавать содержимое своей головы самостоятельно. Кому захочет — поди теперь угадай адресата.

Второе: в кобан действительно вызвали прокурора по надзору. Да, ему самому можно ничего не опасаться, но полицейские, пострадав ни за что, с коллегами поделятся стремительно: его организация больше никогда не получит негласной, неоформленной, чуть отходящей от закона ведомственной помощи — потому что успехи, случись они, заберёт себе его Комитет, а мальчиками для битья и единственными пострадавшими будут офицеры полиции.

За сегодняшний день ему никто ничего не сделает по закону, но о нём запомнят все омавари-сан.

Одетый в корейский костюм человек так и не стал прикуривать, забросил сигареты в обратно карман и быстро пошёл за угол, где за два квартала запарковал машину.

— Не очень красиво не явиться на собственную тренировку, — безэмоционально произнесла Хину, не открывая глаз. — Отменил бы заранее, мы же виделись за полчаса. Следующую проведёшь бесплатно и извинишься перед всеми, согласен?

— Да, конечно, спасибо. Иногда ты просто идеальна, — констатировал озадаченный голос Решетникова сверху. — Я в восхищении: не скандалишь, не ругаешься — обозначаешь проблему и конструктивно предлагаешь выход. Я ожидал более бурной реакции, если честно.

— Регулярный менеджмент, — половиной лица улыбнулась пловчиха. — Психами ещё не одна ситуация в этом мире не исправилась. К тому же я оценила стати блогерши, с которой ты встречался; нормальная девчонка. Внешне.

— А как ты поняла, что это я подошёл⁈

— Шезлонг стоит так, что выходящий из мужского коридора бросает на меня тень.

— Тьху, откуда ты знала, что это именно я выхожу⁈ Мало ли, кто?

— Вот ты дотошный. За последнюю неделю только один персонаж повадился появляться в бассейне в костюме и босиком. Отгадай, кто.

Повисшее молчание развеселило её сильнее.

— Босые ноги по воде на бортике шлёпают иначе, а кроме тебя все ходят в сланцах, — сжалилась Хьюга-младшая. — Сперва мне на лицо падает тень мужика — потому что из вашего коридора — потом кое-кто целеустремлённо шлёпает по воде босиком и застывает надо мной. Кто бы это мог быть? — она ухмыльнулась шире. — Я даже уверена, что ты сейчас в костюме с закатанными штанами.

— Ты умная, — серьёзно выдал Решетников, занимая место рядом (заскрипел второй шезлонг). — Не только красивая. Моя группа разошлась?

— Не совсем. Толстушки тебя не дождались, поэтому сидят на крыше в нашем ресторане. — Глаза она оставила закрытыми. — Объяснишься? Твоя пассия раздавала такие авансы, что ты не устоял и решил забить на бизнес?

— Случились незапланированные приключения, дело не в блогерше. Я не забивал. Кстати! Человек из организации Моэко-сан напрямую вмешался, он может подтвердить!

— Да ну. — А вот тут Хину открыла глаза, чтобы тут же кивнуть самой себе.

Светловолосый действительно был в костюме, штаны закатаны до середины голени.

— Подробности? — попросила она.