Иов, не торопясь, спустился с крыльца, повернулся к восходящему солнцу; поклонился крестясь, что-то прошептал и направился к бандиту. Подойдя, сказал, глядя прямо в глаза:

– Ты несчастный человек! Злоба и алчность травят душу твою и ум…

– Да что ты глаголешь, святоша! Ты и мне собираешься проповеди читать и мозги причесывать?… Пожалуй, я не буду прямо тут проверять твоё бессмертие. – Бандит резво выхватил из-за спины пистолет. – Возьму-ка тебя в заложники. А то, смотрю, ты тут паханом заделался. Так ведь, Бур?

– Не трогай его, меня возьми! – кинулся, было, Бур, а за ним и Лещ, сжав кулаки

Бандиты как по команде выхватили пистолеты. Главарь же выстрелил в воздух:

– Стоять! Перестреляю всех как кошечек в тире!

Парни вынуждены были задержаться.

– Как я решил, так и будет! – грозно пророкотал Слон. – Ваш поп и должок тянет на… сто штук “зелени”. Ясно, Бур? Срок – месяц.

– Откуда такие бабки? – возмутился Сергей.

– Отдавать надо вовремя, а не в жмурки играть. А поп будет залогом твоей благоразумности. Заодно проверим его на вшивость: посмотрим, кто кого будет учить насчёт души и ума. Возьми его, – кивнул Слон Косому, – и отведи в машину. Всем всё ясно? – окинул взглядом понуро стоящих парней. – И не вздумайте опять голову морочить! Из-под земли достану… Поехали! – махнул своим главарь.

Бандиты развернулись и гуськом поспешили к воротам, уводя Иова.

– Не унывайте, братья! Я скоро вернусь! – крикнул Иов, обернувшись.

– Давай, давай – двигайся! – подгонял прорезавшимся голосом Косой. – Когда бабки выплатят, тогда и вернёшься.

Ошеломлённые общинники вышли за ворота и тревожно смотрели вслед отъезжающим автомобилям. А Лещ прошептал уверенно:

– Вернётся, однако, – век воли не видать…

Лунный свет бледными полосками пробивался сквозь решётчатое окно. Одна из полос мягко накрыла лицо спящего Иова. Его веки вздрогнули, но не разомкнулись.

Эту угловую комнату на первом этаже особняка, купленного Слоном год назад, выделили для Иова. Кровать, узкий полотняный шкаф, стол и стул – напоминали обстановку тюремной камеры. Закрытая на замок дверь, ключи от которой находились у охранника, некоего Убогого, дополняла это сравнение.

Сам Убогий – длинный, худой парень – устроился рядом в коморке. Кличку ему дали из-за фамилии – Бедный. Слон строго наказал регулярно посматривать за подопечным, “дабы тот не сотворил чего божеского”.

Несмотря на волнения последних дней, Иов спал спокойно. Только вздрагивал иногда, переживая сновидения. А виделся ему лес в родной деревне и та самая поляна, на которой любил лежать в детстве…

Как в те далёкие годы, появилась мама. Иов обрадовано вскочил на ноги. “Как хорошо, что ты жива, мама! – пытался он крикнуть. – Я знал, знал – что ты не умерла!” Лукерья погладила сына по голове и, грустно улыбнувшись, стала удаляться… “Куда же ты, мама!” – застряли слова в горле. “Храни тебя Господь, сынок, храни-и-и”, – шептали её губы. Она удалялась всё дальше и дальше, пока ни исчезла совсем. Внутри заныло и затрепетало, захотелось плакать – и он проснулся…

За окном светлело. Звуки и запахи весеннего дня врывались в открытую форточку. Иов лежал с влажными глазами, стараясь продлить ощущения сна. Привыкший рано просыпаться, он вскоре поднялся и оделся. Достал из потайного кармана маленькую иконку и начал молиться. Молился усердно, отвешивая глубокие поклоны, торжественно осеняя себя крестом.

Закончив, подошёл к двери и постучал. Только после продолжительного стука, послышался заспанный голос Убогого:

– Чего расстучался? Не спится тебе.

– Мне бы в туалет и умыться. Да, и поесть не мешало бы.

– Ранний ты. Спят ещё все. Ну, да ладно…

Убогий открыл дверь и повёл Иова в туалетную комнату. Потом был скудный завтрак и снова заточение.

Дни потекли однообразно, но он чувствовал – скоро всё изменится. Ждать пришлось недолго. К концу недели, когда время двинулось к полночи, Убогий привёл Иова на второй этаж.

Здесь, в обширном зале, Слон регулярно устраивал “дни открытых дверей” – оргии! Перед их началом, во второй половине дня, по звукам приезжающих машин, голосам мужчин и женщин, можно было предположить – приближается что-то грандиозное! Когда сбор гостей заканчивался, начиналась “тусовка”: непрерывно и громко играла музыка, слышалось нестройное пение, топот танцующих ног, пьяные возгласы, женский визг и смех…

Убогий привёл Иова в банкетный зал, когда “отпад” закончился и гости разъехались. Однако музыка, выкатывающаяся из колонок японского музыкального центра горным камнепадом, продолжала рокотать. За длинным столом, напичканным разносортными яствами и напоями, с явными следами их потребления, сидели Слон с двумя девицами по бокам; некий Гиря, помощник и телохранитель, раскрасневшийся Бодун и ещё несколько захмелевших бандитов.

Одну из девиц Иов узнал – это была та самая Таня, с которой всё и началось. Она с удивлением рассматривала парня, а вторая – блондинка со скомканными волосами – расплылась в пьяном подобии улыбки, нервно вертя сигарету. Слон сидел, опершись обеими руками на стол и по-бычьи вытянув шею. В этой позе он казался ещё более широким. Пьяная компания насмешливо, с ухмылками, разглядывала церковный “прикид” Иова.

– Садись, святой отец, к нашему грешному столу, – подражая известному киногерою и медленно растягивая слова, искусственно загнусавил Слон. – Налейте ему, братаны, святой водички, авось, не побрезгует, выпьет с нами, супостатами.

– Я не пью, – мягко отказался Иов, садясь на свободный стул.

– Видите, девочки, этот поповский лох даже выпить за мое здоровье не желает. Хочет показать, что мы все дерьмо, а он ангелочек божий, с крылышками. Счас мы вернём его на нашу земельку… А ну-ка, пацанята, помогите ему выпить, ежели он сам не в состоянии, – угрожающе кивнул главарь своим.

Тем повторять не было нужды, они с явным удовольствием набросились на парня. Двое заломили руки, Косой уцепился за голову, а Бодун, обхватив пальцами рот Иова, пытался залить водку. Парень вырывался, мотал головой. Но, в конце концов, грубая сила взяла верх и, разлив часть водки, Бодун добился своего.

– Пей, поповская скотина, пей, – с ненавистью приговаривал главарь.

Удовлетворённые, бандиты вернулись за стол, а Иов откашлялся и посмотрел покрасневшими глазами на Слона:

– Ты можешь издеваться над моим телом, хоть на куски резать, но духовно меня не одолеешь. Со мной Бог, а тобой сатана помыкает и ждёт тебя ад огненный!

– Ад говоришь… Это тебя сейчас ждёт ад! – ударив кулаком по столу так, что всё задрожало, а пара бутылок свалилась на пол, завопил главарь. – А ну-ка, хлопцы, вяжите попа к стулу!

Бандиты опять накинулись на Иова, который и не сопротивлялся. Кто-то вытащил ремень из брюк, и ему связали сзади руки, а откуда-то взявшейся скатертью привязали к стулу.

– Где тут у нас спирт? – поводил мутными глазами Слон.

– Вот, – услужливо подал начатую бутылку Бодун.

Гиря и Косой проворно встали возле Иова и ухватились за его плечи. Налив спирт в бокал, Слон скомандовал:

– Зажигалку мне! Посмотрим, как ты запоёшь, когда я бородку твою поповскую поджарю.

Опять отличился Бодун – опередив всех, подал зажигалку. Спирт вспыхнул зловещим синим пламенем. Слон взял бокал и, покачиваясь, направился к Иову…

– Не надо! – криком раненой птицы прозвучал девичий голос. – Я прошу вас – не надо его мучить. Посмотрите – он же беззащитен и никому ничего плохого не сделал, – всхлипывала Таня, дрожа, как в ознобе.

– Это чё за хреновина? – угрожающе развернулся Слон. – Ты, что ли, шлюха, бездомная и безродная! За попика заступаешься? Может, влюбилась? Речи его святые понравились? В рай захотелось? Да… я… сейчас вас обоих…

Глотая слова, главарь завертел головой:

– Где моя плётка?

Она оказалась висящей на спинке его же стула. Этот факт дополнительно разъярил Слона: он с силой бросил на пол бокал, который разлетелся на мелкие осколки, схватил плётку и просипел: