Взяв с прикроватной тумбы керосиновую лампу, Солнце вышел из покоев и оказался в полумраке длинного коридора. Его освещало множество свечей в канделябрах. Огоньки подрагивали от любого дуновения, приводя тени в действо. Аелия не спешил. Он огляделся по сторонам и пошёл в единственном направлении, ведущем из этого крыла дворца. Идти приходилось медленно, так как рана настойчиво напоминала о себе, стоило ускориться или совершить резкое движение. Казалось, дворец онемел. Его стены хранили молчание. Почти ничего не было слышно.

Солнце вышел из коридора и оказался на широкой лестнице, покрытой серым мрамором. Она вела вниз, в широкое помещение, а уже там он заметил множество дверей и других коридоров. Спустившись, Аелия пошёл прямо и погрузился в очередной тёмный коридор, после чего упёрся в большие двери. Из-за них доносились неразборчивые крики.

Сжимая в руке лампу, Аелия толкнул врата в неизвестность, и те со скрипом открылись. Представшая перед взором картина очень ошарашила юношу, и поначалу ему даже показалось, что в стенах дворца Баиюла происходит нечто ужасное. Самое настоящее кровопролитие! Рука машинально потянулась к мечу, которого, конечно же, на поясе не было.

Оказалось, Аелия пришёл прямо к тронному залу. Огромное и просторное помещение выглядело восхитительно: пол отделан всё тем же серым мрамором, его укрывали мягкие ковры, испещрённые замысловатыми узорами, и всюду горели свечи – даже на раскидистых, словно ветви деревьев, люстрах, освещающих зал свысока. Они цеплялись за стеклянный потолок, через который можно было разглядеть главную красоту Обители Ночи – бескрайный, усыпанный звёздами небосвод.

Над всем этим великолепием возвышался большой изящный трон из тёмного дерева, находящийся на небольшом пьедестале. К нему вели маленькие ступеньки, тоже укрытые ковром. Прямо перед троном, будто прекрасная высокая статуя, стоял Баиюл. Он с силой сжимал волосы стоящей на коленях служанки, умоляющей его отпустить. Его вид оставлял желать лучшего: неряшливо распахнутый чёрный халат, в каком Аелия и застал его в лесу, длинные волосы, спутанные и падающие на лицо, искажённое гневом…

Казалось, божественный сын совсем не заботился о своей внешности. Странно видеть облик создателя таким, когда в любых упоминаниях говорилось о том, каким красивым и изысканным мужчиной являлся Баиюл.

Бог яростно ревел, осыпая несчастную девушку ругательствами, пока та жалобно скулила, обливаясь горькими слезами.

– Я ведь уже предупреждал тебя, что не потерплю ещё одной такой оплошности!

– Господин, умоляю, простите! – служанка всхлипнула. – Простите меня! Я была не осторожна!

Её голос показался Аелии знакомым. Вероятно, это была Ева, та самая, которая обнаружила его на полу в момент первого пробуждения.

Она рыдала, держась за натянутые волосы, и, зажмурив глаза, стискивала от боли зубы. Сильная рука Баиюла крепко сжимала чёрные локоны, не собираясь ослаблять хватку.

– Посмотри, что ты натворила! Ну же, взгляни! Я не потерплю подобного отношения! Мы ведь уже говорили с тобой об этом!

Аелия стоял в дверях и не имел понятия, что предпринять. Казалось, он был напуган даже сильнее, чем несчастная служанка. Как вдруг мимо него кто-то прошмыгнул, легко коснувшись плеча рукой, прося тем самым пропустить его в тронный зал. Загораживающий путь Солнце даже не почувствовал, что кто-то подобрался сзади, и, вздрогнув всем тело, едва не уронил на пол лампу.

Он отошёл в сторону, пропуская Бьерна.

Тот быстрым шагом приблизился к Баиюлу и, схватив его за руку, принялся разжимать кулак старшего брата с намерением освободить волосы Евы из хватки. Ему приходилось прикладывать не мало усилий, ведь мощь бога всё-таки была завидной. Хотя сам Бьерн ему не уступал.

– А ну пошёл прочь отсюда, сопляк! – взревел Баиюл ещё громче, видя то, с какой наглостью его младший брат вмешивался в воспитательный процесс. – Вон! Уйди!

– Баиюл, прошу, отпусти девушку. Она не сделала ничего плохого.

Голос Бьерна был преисполнен спокойствием. Казалось, он совсем не замечал тона старшего брата, полного ярости. Янтарные глаза его широко распахнулись и взирали на наглеца с пугающей свирепостью.

– Я накажу тебя вместе с ней, если сейчас же не пойдёшь прочь. Ты слышишь меня, Бьерн?! Я велел тебе уйти!

– А я велел тебе отпустить волосы девушки. Немедленно, Баиюл.

Только сейчас Аелия заметил, что рядом с троном лежит перевёрнутый поднос, а вокруг него побитые чашки и разлитый чай.

Но было ещё кое-что, и это Солнцу удалось разглядеть не сразу. На троне кто-то сидел. Кто-то… будто бы спящий?

Странная фигура девушки выглядела расслабленно. Она опрокинулась на спинку, опустив голову. Подбородок незнакомки лежал на груди, а чёрные вьющиеся волосы закрывали её лицо, спускаясь вниз длинными волнами.

Тоже мёртвая?

Рассматривая неизвестную особу, Аелия совсем забылся. Он уже не слышал криков и ругани, будучи заворожённым одним лишь её обликом. Внутри что-то шевельнулось.

Будто бы ведомый неведомой силой, Солнце пошёл к девушке. Не обращая внимание ни на кого и даже на боль, бессмертный, хромая, приближался к трону, минуя целый зал.

Его наконец заметил Баиюл. Это отвлекло его от служанки, и рука отпустила-таки волосы. Ева рухнула на пол, всё ещё держась за голову и плача. Бьерн тут же опустился перед ней на колени, чтобы утешить и помочь подняться.

– Всё позади. Прости его, пожалуйста, – тихо лепетал он.

Ева, конечно же, не желала больше оставаться здесь, чтобы ненароком не навлечь на себя ещё одну волну гнева бога. Она кивала головой, согласная на что угодно, лишь бы уйти. Утирая слёзы рукавом, девушка быстро собрала на перевёрнутый поднос осколки разбитых чашек и убежала.

Баиюл словно забыл о том, что секунду назад пребывал в неистовстве. Он стоял на месте, внимательно наблюдая за Аелией.

Тот ступал по мраморному полу, неся перед собой лампу, и облик его был схож с самой настоящей звездой, движущейся в непроглядной тьме.

Лишь подойдя ближе, нерукотворный увидел причину злости Баиюла. Очевидно, служанка, принеся чай, по неосторожности уронила поднос и пролила напиток прямо на сидящую на троне незнакомку – её белый атласный кафтан оказался мокрым, а возле ступней остались маленькие частички стекла от разбитой чашки.

В тронном зале воцарилась всепоглощающая тишина.

Аелия осторожно поднялся по маленьким ступенькам на пьедестал и остановился перед девушкой. Ему показалось на миг, что у Баиюла в эту секунду перехватило дыхание. Странно, но бог не мешал ему, наоборот – чего-то ждал и неотрывно смотрел.

Юноша не знал, что делает, и не понимал природу странных чувств, ворочающихся внутри тела. Он вытянул руку и одними лишь кончиками пальцев коснулся тёмных пышных волос спящей девушки.

И в тот же момент она шевельнулась.

Баиюл ахнул, едва ни рухнув на пол. Бьерн подоспел вовремя, чтобы поддержать его.

– Это… – сорвалось с губ бога. – Невероятно…

Девушка медленно подняла голову, устремив взор тусклых янтарных глаз на Аелию. Одно его прикосновение будто бы пробудило её. Она хрипела и тихо, едва слышно мычала что-то, не выпуская Солнце из виду. Аелия замер в изумлении. Он не знал, кто перед ним, но чётко ощущал – это кто-то очень важный.

Явившись в Ферасс всего семь лет назад, Аелия уже представлял собой то, кем был сейчас. Он не родился от женщины, как это происходило по обыкновению, а пришёл в этот мир сформированной фигурой, уже имеющей свой характер, знания и память. Хотя и не всё нерукотворный смог вспомнить, но всё-таки большая часть откуда-то взявшихся воспоминаний была в его голове изначально.

Он помнил простые истины, царящие в Ферассе, помнил некоторые события столетней давности, будто бы сам в них участвовал. Знал, что обладает солнечной аурой. Но никак не мог отыскать в памяти самое главное: кто он такой.

Всего семь лет отроду, но вовсе не беспомощное дитя. Пусть немного наивен, и всё же такой же нерукотворный, как и Господин Азариас или Госпожа Климин.