— Мне нужно время.

— Хорошо. Сколько?

Она пожала плечами.

Я хотел бы, чтобы она этого не делала. Хотел бы, чтобы она смотрела сквозь это. Хотел, чтобы она простила меня прямо сейчас. Но не хотел рисковать всем, подталкивая к решению. Особенно теперь, когда выяснил, сколько времени она ненавидела меня. Я встал и протянул Финли руку.

— Пойдем. Я провожу тебя домой.

Финли встала, так и не приняв мою руку. Не стану лгать. Это было больно. Но, с другой стороны, это была бы не моя упрямая девочка, если бы приняла помощь.

Пока мы молча шли по темной дорожке от стадиона к общежитию, я ломал голову, о чем бы поговорить… о чем угодно, что нарушит неловкое молчание. Но, в таком случае я рисковал напомнить, почему Финли не должна прощать меня, если я скажу что-то не то.

У входа в общежитие Финли просканировала свою ключ-карту и открыла дверь.

— Увидимся на тренировке, — сказала она, на мгновение оглянулась через плечо и вошла внутрь.

Финли разбивала сердце, уходя от меня. Не простив меня. Я знал, что облажался и не заслуживал прощения, но все равно это было отстойно. Дверь начала медленно закрываться. Я просунул ногу, останавливая ее и снова открывая.

— Позволь мне отвезти тебя завтра домой.

Финли резко обернулась.

— Что?

— Я хочу быть рядом, когда ты прочтешь письмо.

Она уставилась на меня, изучая мое лицо.

— Почему?

— Потому что хочу быть рядом с тобой.

Она долго кусала нижнюю губу, изучая узор на кафельном полу.

— Я не уверена.

Я подошел к Финли, обхватил ее руки и провел по ним вверх-вниз большими пальцами. Она не отстранилась, что дало мне лучик надежды.

— Позволь мне сделать все возможное, чтобы исправить.

Она закрыла глаза, явно страдая от моих слов и боли, которую я ей причинил.

— У тебя тренировка.

— У тебя тоже. Мы можем поехать, как только она закончится.

Финли открыла глаза, несомненно, стараясь найти другую отговорку.

— Могу я сообщить тебе позже?

Мне хотелось сказать «нет». Хотелось решить сейчас. Но это не срабатывало до сих пор. Было бы неловко вернуться к тому, на чем мы остановились. После того, как поверил в ложь, прощение не бывает легким. Не было и гнева, который сопровождал такое предательство, как мое. Поэтому в тот момент я сделал единственное, что мог. Я кивнул.

Финли снова скривила губы, отворачиваясь от меня.

— Финли, — позвал я.

Она оглянулась через плечо.

— Я сожалею о Коуле.

Она кивнула.

— Я тоже. — Потом пошла по коридору и исчезла за углом.

Я вышел из общежития и направился по дорожке к своему дому. За исключением нескольких фонарей, рассеянных у общежитий, кампус покрывала темнота. Это резко контрастировало с оживленной атмосферой, что царила здесь в течение дня. Но сейчас я предпочитал медленный темп, особенно когда мои мысли были в таком беспорядке от вечерних событий. Как я мог не заметить связи между Коулом и Финли? Конечно, я не знал ее настоящей фамилии, но глядя на фотографию команды — глядя на Финли — я видел так много сходств между ними.

Думаю, мы с Финли многого не знали друг о друге, но это не отменяло того, что мы идеальная пара. Тем более теперь, когда мы разделили Коула. Одна эта связь должна что-то значить.

Через десять минут после возвращения домой в кармане завибрировал телефон. Я достал его. На экране светилось сообщение от Финли.

«Хорошо».

Я остановился, как вкопанный, и закрыл глаза, с облегчением опустив голову. Это слово значило гораздо больше, чем я вообще себе мог представить. Это означало, что я могу поехать с ней домой. Это означало, что она не списала меня со счетов окончательно. И это означало, что у нас все еще есть надежда.

Я посмотрел на ночное небо, теперь затянутое тучами и беззвездное.

— Я не облажаюсь, Коул. Даю тебе слово. Я буду хорошо к ней относиться.

И я сделаю это.

Так долго, сколько Финли будет со мной рядом.

Финли

Я посмотрела на Кадена, который сидел за рулем джипа, одетый в белую футболку и шорты карго. Для завершения образа ему не хватало только клетчатой рубашки. Он выглядел таким уверенным, впрочем, он смотрелся бы так же хорошо и за рулем «Порше».

Глупая девчонка во мне хотела простить его. Хотела надеяться, что все плохое может остаться в прошлом, а этот момент может стать будущим. Хотела надеяться, что мы оба поверили в ложь, которая свела нас с ума. Но моя рациональная сторона мучилась сомнениями, дразня, вынуждая задуматься, не сбежит ли Брукс, когда вновь станет трудно. Разве он уже не делал этого? Разве не это сделал с ним его отец?

Каден встретился со мной взглядом.

— На что ты смотришь?

Несмотря на то, что все произошедшее между нами было из-за отсутствия моей откровенности, я все равно пожала плечами.

— Ну, твой взгляд прикован к моему лицу, так что я сделал вывод, что ты смотришь на меня.

Я грустно улыбнулась, задаваясь вопросом, по мере того как буду проводить с ним больше времени рассеется ли чувство обиды. Это одна из причин, почему я позволила ему поехать домой вместе со мной. Чтобы посмотреть, есть ли шанс, что я смогу преодолеть это. А еще, потому что Сабрина отобрала мой сотовый и написала ему «хорошо», прежде чем я смогла выхватить телефон у нее из рук.

— О, ты заметил?

— А как я мог этого не заметить? Ты чертовски зла.

Я смотрела в окно, разглядывая знакомые проселочные дороги, на которых выросла. Чем ближе к дому мы подъезжали, тем сильнее нервничала. Не только потому, что Каден надеялся на мое прощение, но и потому, что мне не терпелось увидеть письмо Коула. Оно должно было быть там. Я не видела то платье с тех пор, как сорвала его после поминок и запихнула в самый дальний угол шкафа. Мне просто нужно было добраться до него. Просто нужно подержать письмо в своих руках.

Я позвонила родителям, чтобы предупредить, что заеду домой, опустив причину на случай, если все пойдет не так. Они обещали поскорей вернуться от моей тети в Джорджии, но я пообещала, что в любом случае дождусь их.

Я указала на дорогу справа, к которой мы приближались.

— Вот сюда.

Каден свернул на грунтовку, извилистую и ухабистую, какую и следовало ожидать в глуши Алабамы. Я не понимала, как сильно скучала по таким вещам, пока грузовик не подпрыгнул на кочке, и вокруг нас не поднялась пыль.

Каден рассмеялся, а грузовик продолжал подскакивать вверх и вниз, пока дорога, наконец, не выровнялась ближе к моему дому. Каден припарковался и заглушил двигатель.

Я посмотрела на крыльцо нашего старого фермерского дома. На белый штакетник, окружающий большой передний двор. На ворота сбоку, которые мы с Коулом ломали слишком много раз, чтобы точно сосчитать. На разнообразные цветы, свисающие из оконных ящиков и заполняющие мамины клумбы. Прошло некоторое время с тех пор, как я перестала любить дом, в котором выросла. Последние два года я проклинала его пустоту. Но в этот момент, когда знакомый запах наполнил легкие, меня охватило спокойствие.

— Готова? — спросил Каден.

Я покачала головой, нуждаясь в еще одной минуте.

Каден скользнул рукой по сиденью, накрыв мою ладонь своей.

— Не торопись.

Я кивнула, зная, что его слова несут двойной смысл. Я могла не торопиться. С ним. И с письмом, которое ждало меня наверху. Потому что, как бы мне не хотелось прочитать его, как только сделаю, это будет последний раз, когда со мной заговорит Коул. И я не была к этому готова.

— Коул рассказывал о колесе на заднем дворе, — заговорил Каден, без труда рассказывая о Коуле, и вырывая меня из моих мыслей. — Оно все еще там?

Упоминание брата и его любимого колеса в такой небрежной манере уменьшило мое беспокойство. Интересно, это Коул уговаривал меня впустить Кадена, чтобы дать нам еще один шанс? Потому что сейчас мне нравилось, что Каден знал Коула. Нравилось, что мы разделяли память о нем.