— Ага.

— Могу я его увидеть?

Я кивнула.

— Как только будешь готова, Финли. Не торопись.

Я схватилась за ручку дверцы и толкнула ее, не желая больше тянуть. Выскользнула из-под руки Кадена и выпрыгнула из машины. Я не оглядывалась, но слышала, как открылась и закрылась водительская дверь. Шаги приблизились, и Каден опустил руку на мою поясницу. Этот вроде незначительный жест успокоил меня, побуждая отвести его к колесу. Через ворота мы прошли на задний двор, Каден не сказал ни слова, просто последовал за мной. Я остановилась. Качели висели, как и в августе, неиспользуемые и покачивающиеся. Увидев старый футбольный мяч, я задумалась, не использовал ли его мой отец, пытаясь вернуть немного нормальной жизни в наш дом.

— Подожди здесь. — Ноги сами понесли меня к изношенному мячу, и я подняла его. Глубоко вздохнула, а затем повернулась к Кадену, бросая ему идеальный крученый, как учил меня Коул.

Каден с легкостью поймал его.

— Отличный пас.

Я указала на колесо подбородком.

— Попробуй.

Он прищурил глаза и посмотрел на шину, которая покачивалась из стороны в сторону.

— Уверена?

Я кивнула.

— Коул бросил бы тебе вызов, будь он здесь.

Парень кивнул, на его губах появилась легкая улыбка. Сделав пару шагов влево, он встал напротив шины и долго смотрел на нее. Я представила, как Коул делает то же самое, совершенствуя свои пасы на протяжении многих лет. Каден отвел руку и бросил мяч. Его крученый пас отскочил от шины и упал на газон.

— У Коула никогда не было проблем, — поддразнила я, наклоняясь и поднимая мяч, крутя его в руках. — Хочешь еще попробовать?

Каден покачал головой, не сводя с меня глаз, и подошел ближе. Но не остановился, пока не встал прямо передо мной и не посмотрел мне в глаза.

— Иди сюда. — Каден взял меня за руку, и я позволила ему подвести меня к шине. — Забирайся.

— Не уверена, сможет ли она меня выдержать.

Свободной рукой он ухватился за толстую веревку, которая была привязана к колесу и к ветке дерева, и потянул вниз. Ветка едва шевельнулась.

— Все в порядке.

— Я никогда не использовала его как качели.

Каден пожал плечами.

— Ну и что? Думаю, пришло время создать новые воспоминания.

Живот свело. Иногда он просто знал, что сказать в нужный момент. А иногда мне хотелось задушить его за глупость.

Присутствие Кадена у меня дома определенно подавляло и смущало. Но я пыталась двигаться вперед. Действительно пыталась. Разница между старой и новой мной заключалась в том, что новая я была способна на прощение. Она не держала зла и признавала, что не у всех есть скрытые мотивы. По крайней мере, она пыталась это делать. Потому что, если бы я не вынесла урок из нашего расставания с Коулом, злиться было бы не только стыдно, но и было пустой тратой времени. Время — драгоценная вещь, его нельзя тратить на пустые бессмысленные обиды.

— Ладно. — Я опустила руку Кадена и шагнула через шину, села на край и обхватила ее, надеясь, что она выдержит мой вес.

Каден встал позади, мягко толкая в спину. Я подняла ноги, чтобы было легче парить. Раскачиваясь взад-вперед на качелях, я вздыхала разлитый в воздухе аромат цветов маминых клумб. После смерти Коула я перестала замечать этот запах. Мир стал тусклым и безжизненным. Я едва выходила на улицу, ненавидя саму мысль, что не найду брата тренирующимся на заднем дворе. Но сегодня, когда со мной был Каден, я точно понимала, что мне нужно в этот момент, и поэтому могла дышать.

— Это намного проще, чем кинуть сквозь шину мяч.

Я засмеялась.

— Видишь. Вот почему Коул бросил бы тебе вызов. Чтобы ты выглядел плохо, а он хорошо.

— Он был дерзким засранцем, не так ли?

— Ага. И мне это в нем нравилось. — На глазах навернулись слезы, и я даже не пыталась их остановить. — Жаль, что я не успела сказать ему это.

Я не видела лица Кадена, но слышала в его голосе сочувствие.

— Мне жаль, что ты потеряла его. И мне жаль, что у тебя остались сожаления.

— Ага… Хотя, как бы я ни старалась их запереть, иногда мне кажется, что я просто вот-вот взорвусь от их веса.

— Не похоже, что это идет тебе на пользу.

— Очевидно. Большую часть времени я представляю собой развалину. — Как же оказывается легко признаваться, находясь спиной к человеку.

— Тебе никогда не приходило в голову просто сказать, что ты чувствуешь? Знаешь, чтобы избавиться от сожалений.

— Все не так просто.

— Конечно это так.

Я посмотрела через плечо.

— Это то, что ты делаешь?

Каден схватил шину и остановил ее, развернув меня лицом к себе.

— Я сожалею, что послушал Лесли.

Я скривилась, не зная, что сказать.

— Мне жаль, что мы расстались.

Я смотрела в большие голубые глаза, пытаясь найти в них истину.

— Сожалею, что причинил тебе боль. Потому что ты последний человек в мире, которого я хотел обидеть.

— Вот как? Почему?

— Потому что я влюбился в тебя, Финли. Возможно сильнее, чем думал.

Сердце колотилось в груди, это признание выбило все ясные мысли из моей головы. До сих пор наши отношения были совсем непростыми, но эти слова звучали так чертовски искренне.

Улыбка Кадена стала шире, будто он сам только что осознал, в чем признался.

— Я не хотел вот так скидывать это на тебя. Просто увидел возможность и воспользовался.

Я сглотнула внезапно образовавшийся комок в горле.

— Так ты это серьезно?

— Ага. И было чертовски приятно сбросить этот груз с души.

Я кивнула, ошеломленная его чувствами после всего, что между нами произошло.

— Мне нужно время, чтобы все обдумать.

— Как долго? — В его взгляде было столько надежды.

— Я не знаю.

Каден кивнул.

— Я справлюсь с этим. — Он приподнял пальцем мой подбородок. — Особенно, если есть шанс, что ты скажешь, что чувствуешь то же самое.

Эмоции, которые во мне вызывал Каден, были похожи на американские горки: резкие взлеты и еще более резкие падения. Неужели это и была влюбленность? Потому что, хоть я и не была наивной и не ждала цветов и признаний в любви на каждом шагу, я ожидала, что будет легче.

— Хочешь пить?

— Немного, — ответил он, скептически относясь к моей внезапной смене темы.

Я вылезла из шины.

— Пойдем. Я и так достаточно долго тянула.

Каден схватил меня за руку, помогая удержать равновесие, его брови изогнулись.

— Ты уверена?

— Не-а.

Я поднялась по ступенькам и открыла дверь. Люди на юге все еще верили, что никто не вломится в их дом. Мы вошли внутрь и направились на кухню, которая была наполнена запахом маминой стряпни. Я подошла к холодильнику и достала кувшин.

— Надеюсь, ты любишь сладкий чай.

Я поставила кувшин на стол и достала из буфета два стакана. Каден подошел ко мне сзади. Я чувствовала его тепло, его присутствие здесь было таким же подавляющим, как и в машине. Но он так и не прикоснулся ко мне. Знал, что лучше меня не торопить.

— Ты хорошо смотришься на кухне.

Я оглянулась на него через плечо.

— На самом деле, я не домосед.

Каден опустил руки мне на плечи и развернул, прижимая к стойке так, что мне пришлось откинуть голову, чтобы посмотреть на него.

— Неважно. — Каден наклонился, и на долю секунды я подумала, что он поцелует меня, но он просто прижался губами к моему лбу. — Ты и такая мне нравишься.

Меня захлестнула волна облегчения, смешанного с разочарованием.

— Спасибо, что поехал со мной.

— Можешь не благодарить. Мне хотелось быть здесь, — заверил он меня.

Я кивнула, окидывая его взглядом. Боже, он был таким красивым… и находился в моей кухне, цепляясь за каждое мое произнесенное слово.

— Я просто чувствую, что должна подняться наверх одна.

В глазах Кадена отразилось разочарование. Я знала, что ему хотелось быть рядом со мной, но прочитать письмо я хотела в одиночестве. Но Каден словно прочитал мои мысли и его разочарование сменилось пониманием, и он дал мне то, в чем я нуждалась.