Я с яростью стала отдирать перья одно за другим.

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – кричала я, разрывая ткань, вымещая всю злость на перьях, тесьмах, вышивке. Какая в сущности это ерунда! Зачем они мне там, где люди не знают ничего о красоте? Да и люди ли они?

Лишь когда от платья остались лоскуты, а перья были усыпаны по полу, я снова легла на кровать. Сил не было совсем. Ночь прошла в агонии. Все снились чудовища да бескрайние моря, где не было ни кусочка суши. Мелькали лица и тела, полностью покрытые чешуей. Я и ждала утра, чтобы закончить этот кошмар, и боялась его. Открыв глаза, я надеялась, что вместе с жабрами и водорослями мне приснилась и дурная весть. Но все было реально.

Весь день я провела в кровати. Пожилая служанка, помощница матери, легко постучала и вошла в мою комнату. Зудела у кровати, собирала остатки нарядов и все причитала: "Принцесса, Вас матушка ожидает. Как можно провести в кровати весь день? Принцесса! Принцесса!" Мне стоило великого терпения не реагировать. Что моя дура, что эта…  Однако все ее усилия были тщетны. Я весь день не в силах была подняться с кровати.

Но когда сумерки начали опускаться на город, я умылась, оделась, как умела. Расчесала волосы и пошла бродить по замку. Сделала лишь круг по саду, сорвала яблоко. Аппетита не было и мысли мои не облегчил даже свежий вечерний воздух. Я вернулась в комнату. Там я долго сидела у окна, упершись взглядом в трещину на стекле. Как давно она там появилась? Услышав чьи-то шаги, я резко обернулась, испугавшись звука. У двери стоял отец и смотрел теплым, знакомым взглядом. Я подбежала к нему на трясущихся ногах и обняла. Надеясь получить защиту, прижалась к родной груди. Я ведь его принцесса, маленькая ласточка. Его сильная, мужественная грудь согревала, баюкала.

– Ты знаешь, как я дорожу тобой, – скупо начал он.

Я похолодела, еще больше сжимая отца в объятиях. Такое нехорошее начало. Я готовила речь для отца. Что ему сказать? Упрекнуть? Просить милости? Молчать? Но стоило лишь увидеть его, такого родного, что самой себя стало жалко. Слезы снова наполнили глаза, а в горле комом встали невысказанные слова. Сейчас я соберусь с мыслями! Сейчас я все скажу!!

– Я… – хотелось ответить, обличить в слова, все что за этот день успело скопиться в душе.

Отец меня поймёт. Подхватит на руки, совсем как в детстве, обнимет и не даст в обиду. Как хотелось почувствовать его тепло, его сочувствие! Как хотелось услышать, что ему жаль! А вдруг это все чудовищная ошибка?!

– Я… – пролепетала я трясущимся голосом. Совсем не так, как планировала. – Не хочу, – закрыла глаза, утыкаясь ему в грудь.

Он молча гладил меня по голове. Тихо баюкал шепотом:

Лети-лети, ласточка,

В дальние дали.

Над небом кружись;

В гнездо возвратись.

Отец придумал считалочку, для меня придумал. То давно было, сейчас уже и не вспомнишь… В этот короткий миг он был моим отцом, а я его ласточкой.  “Я знаю” , – так и не произнес он очевидный ответ. Хотя бы этого я ждала. Пусть не ответит взаимностью, но хотя бы пусть скажет, что знает, что ценит…  Вместо этого я услышала:

– Они переправляют нам морскую рыбу, жемчуг, соль, – он продолжал гладить мои волосы теплой ладонью, как будто любил крепко, но слова… – Они способны помочь нам победить.

Я разомкнула объятия и отошла от него, отвернувшись к темному ночному небу. Чувствовала, как лечу в обрыв с огромной высоты со связанными крыльями, но все же смогла произнести:

– Это должно меня успокоить?

Глаза закололо, а звезды как слезинки сияли на чистом небе.

– Это должно тебя вразумить! – снова сухой королевский тон.

Я повернулась и уперлась взглядом в морщинку между его бровей. Сил смотреть в глаза не осталось.

– Ты меня продаешь!

Отец сжал кулаки и отвел взгляд, произнося с укором:

– Долг превыше всего.

Я не ответила, а он почти сразу вышел, оставив дверь в мои покои открытой. Я упала на месте, мне было абсолютно наплевать на взгляды слуг и их будущие сплетни, перешептывания по углам. Больше сдерживать слезы не имело смысла.

Глава 3 

Не дожидаясь рассвета, я встала с постели, привела себя в порядок еще до прихода служанки. Вплела ленты в волосы, выбрала подходящий наряд со струящимися рукавами из летящей ткани. Краснота с глаз все еще не сошла до конца, но нарядиться, чтобы отвлечь внимание от заплаканного лица, куда лучше, чем видеть чужую жалость. В дверь тихонько постучали. Служанка заглянула в комнату.

– Ну чего ты жмешься у стены? – благосклонно позвала я напуганную служанку.

– Ваше Высочество, Вы больше не сердитесь на меня? – голос ее дрожал, красные глаза и нос выдавали пролитые слезы.

Я покачала головой, а в душе радовалась. Не мне одной было грустно.

– Хватит слезы лить, – остановила неозвученные извинения рукой. – Скажи лучше, у моих дверей стоят охранники? – прошептала я, когда за служанкой затворилась дверь.

– Да, Ваше Высочество, четверо. Я слышала, как они говорили, что отпускать Вас без надобности никуда не положено.

– Так и знала… – шепотом проговорила я, но не огорчилась.

Опасается моего побега. Отец, конечно, знает меня, но недостаточно хорошо… Куда бежать? Где скрыться? Да и кого взять в проводники?.. Нет. Побег в мои планы пока не входил.

– Ваше Высочество, я могу помочь Вам собраться?

Служанка достала из потайных карманов пузырьки и невесомо провела по моим щекам пальцами, румяня щеки.

– Что это? – с сомнение спросила я, отводя ее руку в сторону.

– Только не переживайте. Моя бабушка – травница и все-все-все, что знала, передала мне.

Я взяла склянку в руки и принюхалась. Пахло ромашкой.

И вздохнула и махнула рукой, соглашаясь. Пока она наносила мазь на кожу под глазами, я попросила:

– У меня будет к тебе поручение.

Служанка оживилась, “колдуя” над моим лицом.

Я украдкой посмотрела на служанку. Глаза ее загорелись в предвкушении.

– Не копошись. Нужно будет, попроси чужой помощи! Главное – незамедлительно предупредить меня.

– О чем, Ваше Высочество?

Она чем-то мазала мне губы, поэтому ответ получился скомканным:

– О появ-вении в Пице мовских.

– Почмонькайте губами, – простодушно сказала она, показывая ожидаемые движения. Я чуть не расхохоталась от этого “почмонькайте”. Слышала бы матушка… Посмотрела служанке прямо в глаза и медленно сомкнула и разомкнула губы несколько раз. Глаза ее блестели, искрились вспышками, радовались проделанной работе и лишь после того, как она оглядела меня с ног до головы и удовлетворенно кивнула, глаза ее округлились – разобрала мои бормотания, вспомнила ценный разговор. Хотела что-то сказать, но прежде задумалась, сжала кулачки, будто считала в уме. Кивнула.

– Я все поняла, Ваше Высочество.

Я мягко улыбнулась ей.

Отражение уже не грустило от вчерашних слез. Цветущие, игривые глаза не выдавали ни следа усталости. Румянец ласкал щеки, блестел, будто яблоки растущие на солнечной стороне.  Я рассматривала себя в зеркале, пока служанка ворошила одеяла.

– Твоя бабуля точно травница? – насмешливо поблагодарила я за проделанную работу.

А сама мысленно договорила: “Так вот почему ты такой цветочек”. Истар бы пошутил именно так.

Служанка смутилась, а я встала из-за стола.

– Куда Вы, Ваше Высочество? – недоуменно проговорила она, увидев, что я направилась в сторону двери.

– Не тревожься, я скоро вернусь.

За закрытой дверью действительно стояли охранники. Мужчины выжидающе смотрели на меня. Мгновение, и они будут готовы пуститься мне вслед. Забавное занятие – догонялки, но сейчас на это попросту нет времени.

– Добры души, Ваше Высочество. – поклон, и я в ответ поприветствовала их кивком.

Один из мужчин чуть выше и держался увереннее – в этой четверке он старший. Красивый, статный. Я не сумела скрыть улыбку, смотря на него. Он то и дело пытался меня просчитать. Но делал это одним только взглядом. Искал в моих движениях новый хитроумный план.  Оно и понятно,  касаться меня без разрешения не имеет права, а приказ короля выполнять обязан.