Пролог

Время тянулось в морском замке как липкий мед. Тягуче ползло, как всегда бывало с приходом осени. Место главы рода пустовало. Махна Вечный так и не появился, оставив детей своих в полном неведении. Младшие убежали с обеда первыми, кто-то случайно задел вилку локтем, пронзив молчание в зале звонким скрежетом, кто-то унес лакомый кусочек с собой на улицу. Еда вкуснее на свежем воздухе, а не в старой и сырой от высокой влажности столовой.

Старшие дети вяло ковыряли вилками рыбное филе, косясь друг на друга. Первым не выдержал Хрут. Горячность его рассудка всегда уступала холодности морского характера. Он не был похож ни на отца, ни на братьев, но в чем-то был даже этому рад.

– А я не прочь размяться, – размазывая маслянистый рыбий сок по тарелке произнес Хрут.  – Илей, когда мы в последний раз проводили Добис? – повернулся к брату, – когда вы поженились?

Илей что-то шепнул жене на ушко и та заулыбалась, смущенно отводя взгляд. Неспешность женщины, носящей под сердцем дитя, заставляла мужчин ей сочувствовать. Но Крена стойко принимала свое положение – она очень хотела детей и наслаждалась тяжестью живота, налитостью грудей и неспешностью мыслей. Илей тоже поднялся и протянул руку жене. Хрут искоса наблюдал. Он не любил, когда женщины принимали участие в мужских разговорах, но к избраннице брата привык. Ему нравилась ее кротость, учтивость и простота, но на этом ее притягательность обрывалась: Хрут не заглядывался на чужих жен, в его характере имелись более дерзкие замашки. Так он думал.

– Желаешь победить? – Илей присел на свое место, следя за удаляющейся фигурой жены, и только после того как она скрылась из виду, вдоволь отпил вина из бокала.

Взгляд, пронизанный трепетом и сосредоточенностью, исчез, и тогда мужчина смог расслабился. Как  бы он ни был счастлив, а мысленно все равно боялся самого худшего. И вдали от жены чувствовал, как с плеч его спадает груз усталости.

– Как и всегда! – растянул губы в усмешке Хрут, крутя нож в руках.

Братья усмехнулись и вместе отпили вина.

– Посмотрим, в этот раз у тебя будет новый соперник! – Олли переложил хвост блестящих волос со спины на плечо, красуясь.

Элегантный и утонченный молодой мужчина терялся в догадках и уже не единожды представлял писаную красавицу. С черными волосами и льдистыми глазами, высокую и статную, такую же, как его мать.

– Она уродка, раз не нашла никого в Птице, – припечатал безразлично Ригир, избавляясь языком от кусочков пищи, налипших на зубы.

– Да-да, – грустно задумался Олли снова сомневаясь, – отец слишком быстро согласился!

Илей как самый мудрый и самый опытный из всех без сомнения развенчал сплетни:

– Глупости! – Вино немного развязало его язык, и он, почувствовав себя мастером женской красоты, сказал больше необходимого. – Я видел ее портрет. Необычная, не наша масть, но такая… – он запнулся, а Олли, умирая от любопытства, не давал договорить.

– Чарующая?

– Нет, – улыбнулся глазами Илей, качая головой.

Остальным тоже было любопытно узнать, какая все-таки заморская невеста, но они терпеливо слушали.

– Удивляющая?  Прекрасная? – не унимался Олли, обдумывая, какое слово еще может подойти к его будущей жене.

– Чистая, – наконец подобрал слово Илей.

Он сказал это "чистая" так, словно то была заморска сладость. Благоговейно подарил это знание, этот секрет, словно самый хрупкий подарок. Но Олли задумался. Чистая, только и всего. Какая же принцесса не будет чистой? Только та, которая живет в болоте… Эти мысли его ужасно раздосадовали.

– Отец согласился лишь потому, что зараза может дойти и до нас. – Завершил Илей.

– Мы окружены морем, – в несогласии Хрут опустил уголки губ вниз, будто съел что-то кислое, – ничего до нас не дойдет. – надменно поднял брови он, отчего на его лбу образовалась складка.

– Поэтому тебе и не стать королем, – Илей сказал лишнего, не от того, что хотел нагрубить, он действительно считал именно так. – Ты делаешь лишь один гребок, когда нужно доплыть до берега.

Хрут взбеленился, отбросил нож, насупился, всем видом презирая новые порядки. Ему так хотелось, как когда-то отец, вызвать брата на поединок и доказать, что именно он заслуживает право быть первым! Он едва ли согласился бы со словами Илея. В ушах стоял звон, он, как язычок колокола, отбивал  от ушной раковины одну и ту же фразу: “Тебе не стать королем”. Хрут покачал головой и вышел из зала, не удосужившись прикрыть за собой дверь.

В молчании Илей пожал плечами и подлил себе еще вина. Ригир вздохнул, подумывая, не пойти ли размяться, и только Олли терзали мысли о заморских принцессах.

– Я не смогу жениться на женщине, которая будет страшнее меня! – замучено проскулил Олли.

Красота для него имела большое значение. Его мать была особенно красивой, она и сейчас оставалась такой. Темные волосы подчеркивали изысканность лица и чистоту кожи. Он был ее первенцем и всегда считал, что ему досталось от матери самое лучшее. Такой же утонченный и элегантный образ, присущий больше девушке, нежели парню. Большие голубые глаза, которых едва коснулась льдистая серость, всегда выделялись на фоне цвета глаз других детей моря. А Олли уделял очень много внимания красоте чужих черт лица, наблюдал, сравнивал и видел отличия. Длинные густые волосы струились шелком. Мягкость улыбки и румянец щек делали его “живым”. Девушки таяли, видя его перед собой. И принцесса наверняка растает. Олли никогда не сомневался в себе, но загадка не распаляла интерес, не манила. Загадка вызывала в нем грусть. Красота Птицы не должна уступать красоте его собственной. А тут так некстати Ригир повысил тревогу и мысли снова темнили разум.

– Пройди хотя бы этап обещания, а там уж и рассуждай. – Ригир зевнул, бесполезные разговоры наскучили.

То ли посмеялся, то ли посочувствовал. Олли так и не понял.

В залу вошел воин. На волосах его еще не высохли соленые капли.

– Ин! – с грустью и надеждой воскликнул Олли. – Ты что-нибудь знаешь о Птицах?

Илей посмотрел недобро. Ну разве можно опаздывать на совместную трапезу!

– И-и-ин! – протянул Олли, капризничая. – Садись к нам!

Ин на ходу размял затекшую шею, разогнав кровь, и прошел на свое место. Он убрал волосы за уши, проводя по голове открытыми большими ладонями, сплошь покрытыми мозолями. В отличие от братьев он не заплетал их в косу, не делал хвост и не носил иных причесок. Так уж повелось с самого детства, а Ин никогда не изменял себе.

Ригир налил ему вина, прохладного и сладкого. Тот жадно выпил все до капли, ставя бокал на стол с шумным выдохом. Он утолил жажду. Все ждали ответа, пауза затянулась и Олли, кусая в напряжении ноготь на большом пальце, подумывал повторить свой вопрос.

– Точно уродка, – движения пальцев сложились в слова.

Илей рыкнул:

– Ин, не за столом!

Руки Ин сразу опустил, но искоса покосился на Ригира, пряча от старшего Илея задорный оскал. Шалость удалась! От такого выражения на его носу залегли по звериному морщинки. Лишь это смогло заставить скучающего Ригира еле заметно хмыкнуть. Ин невоспитанно, руками, положил на свою тарелку большой кусок мяса и с жадностью откусил. Никто так и не узнал, что на самом деле творилось в его голове.

Глава 1

– Вура, – с благоговением прошептала я, вложив смысл в каждую произнесенную букву.

Сложила пальцы, мягко провела две линии в воздухе и указательным пальцем закончила узор, с надеждой смотря сначала на руку, а потом и на шкаф. Мгновения текли. Долгие, неспешные. А я терпеливо ждала. Знака? Неведомой силы? Трепета? Сама не знаю. Я повторила вновь. Зажмурилась. Затаилась. Неспешно открыла глаза и вздохнула.