Умом я это понимаю, но вот сердцем. Ему больно. Оно чувствует себя преданным.

Похоже, правду говорят, что самая сложная битва — это та, которая идёт внутри тебя. Когда сталкиваются разум и чувства, а ты не можешь их рассудить.

— Домой, — выдавливаю после длительной паузы односложно и сухо.

Поймёт ли Крис, что я не настроена на разговоры?

— Ааа, — понятливо тянет. Хотя по взгляду ясно, что ей всё равно. — Блин, а мне в пятницу всё-таки написал Федя. Сам! Представляешь? Прям как почувствовал, что я места себе не нахожу.

Интересно, эта сверхчувствительность проснулась в нём до того, как больше часа он обнимал меня у себя в машине, уверяя, что не хочет отпускать домой или после?

Прилипаю губами к едва заваренному чаю и отпиваю щедрый глоток обжигающего кипятка. Может, эта боль сможет заглушить другую? Если да, я согласна выпить залпом целую кружку.

— Ты заценила, какой он красавчик? Кажется, я на него запала. И он вроде как тоже, — продолжает словесную экзекуцию Крис, не обращая внимания на мои побелевшие пальцы, что вот-вот раскрошат стеклянную кружку. — А со свиданием как необычно придумал! Он, оказывается, увлекается скалолазанием.

«Я знаю» мысленно проглатываю. Как и то, что он умеет заморачиваться с романтикой.

— А еще он в журнале работает, прикинь. «VТренде» слышала о таком? И скоро он напишет там историю нашего знакомства…Можешь представить? Ему главный редактор задание дала — зарегистрироваться на «Мамбе» и попытаться найти там любовь. Он, конечно, не верил, что получится. Со многими общался, и только я зацепила. Ааааа! — Кристина натурально визжит, будто произошло нечто грандиозное в её жизни. — Я стану знаменитой. С ума сойти. Мне кажется, это судьба. Я обязательно сохраню статью и буду показывать её нашим будущим детям.

Она говорит что-то ещё. Увлечённо. Много. По-моему, даже вещает про свадьбу мечты. Про то, что будет красоваться в белом платье на обложке журнала. Про то, что рядом стоящий Федя будет особенно хорош в чёрном смокинге.

«Федя будет хорош в чём угодно» едва не срывается с языка.

Что с тобой, Агата? Ты должна его ненавидеть. Он лжец и предатель.

Это счастливая Крис не в курсе, как проводит свободное время её будущий жених. Но ты знаешь. Знаешь вкус его поцелуев. И теперь знаешь, что не только тебе он их дарил. Это была всего лишь игра. Или как там сказала Кристина? Задание главного редактора? Шоу, в котором тебя просто пригласили поучаствовать в качестве массовки.

От понимания, что меня тупо использовали во рту зарождается привкус разочарования. Делаю глоток обжигающего напитка, чтобы стереть эту горечь с языка.

— Хочу обязательно Медовый месяц в Париже. Что может быть романтичнее поцелуев под мерцающей Эйфелевой башней?

Много чего. Например, когда вы встречаете рассвет где-то высоко-высоко в горах. Ведь разве эта утренняя магия, которая происходит независимо от человека, может с чем-то сравниться?

Или когда вы наблюдаете за появлением первых звёзд, сидя в обнимку на пустынном берегу.

Когда не сговариваясь, отправляете друг другу одну и ту же песню, ведь слова в ней так точно отражают ваши чувства.

Я могла бы перечислять бесконечно.

Только почему-то во всех моих фантазиях на тему романтики один и тот же главный герой: смазливый парень с сайта знакомств. Тот, который уже и не герой вовсе.

Во всяком случае, не моего романа.

Кристина так увлечённо мечтает о Франции, об игристом шампанском и воздушных круассанах, которыми её будет кормить Федя, что в какой-то момент моя нервная система даёт сбой. Наконец срабатывает защитный механизм. И вместо задорного женского голоса я слышу лишь монотонный гул.

Отпиваю ещё кипятка, будто это самый вкусный напиток из тех, что я пила.

Оставляю пустую кружку и спешно возвращаюсь в зал.

Да, у меня ещё сорок минут законного перерыва, но мне очень надо поработать.

Это всего лишь тяжёлый день.

Просто понедельники — они такие.

Завтра всё пройдёт.

Думайте о прошлом лишь тогда,

когда оно будит одни приятные воспоминания.

Джейн Остин.

— У тебя всё в порядке? — спрашивает Саша, озадаченно всматриваясь в моё опухшее от слёз лицо.

Выгляжу, наверное, будто всю ночь сражалась с роем пчёл. Причём неудачно и битва всё-таки проиграна мной.

Завтра должна выйти та самая статья, о которой Кристина мне все уши прожужжала. Поэтому повод поплакать имеется.

— Конечно! Всё замечательно! — не очень убедительно и раздражённо. — Ещё бы не будили некоторые с утра пораньше!

— Я принёс тебе чай, — перетаптывается на пороге, вручая бумажный пакет. — Там несколько видов, выбери какой нравится.

Сегодня он лично решил подработать курьером. Признаться, я даже не хотела открывать. Но Саша был близок к тому, чтобы выломать двери. Так настойчиво он тарабанил.

— Зачем? — вяло вместо «спасибо».

Моё душевное состояние совсем не располагает к общению. Особенно с теми, кто является носителем Y-хромосом. Я закрыла собственную границу на замок. Обещание никого не подпускать ближе, чем на пушечный выстрел — своеобразный окоп. А выплаканная за ночь вода — глубокий непреодолимый ров.

— Попрощаться пришёл. На следующей недели опять в море. Не могу тут.

— Ну, пока, — безразлично пожимаю плечами.

Саша смотрит обескуражено, будто ждал совсем другой реакции.

Да, когда-то я висла у него на шее, мочила её солёными слезами и клятвенно заверяла «буду ждать». И ведь честно выполняла обещание. Даже когда уже и не стоило.

— Знаешь, а я надеялся, что у нас получится всё вернуть. Что ты дашь мне шанс, — признаётся по-детски обиженно.

— Шанс? — удивлённо переспрашиваю.

Если я когда-нибудь ещё раз решусь на эксперименты с собственным сердцем, то «шанс», о котором говорит Саша, надо будет постараться заслужить. Бесплатные попытки уже все растрачены.

— Доказать, что действительно хочу быть только с тобой. Я всё осознал, Агуша. Времени было достаточно.

Согласна. Достаточно. Год мне понадобился, чтобы наконец тебя отпустить. А тебе, чтобы захотеть вернуться обратно. Что за эффект бумеранга?

Насмешливо улыбаюсь, вспоминая, почему возвращаются бывшие. Два процента из ста понимают, что им правда хорошо лишь с тобой. А девяносто восемь процентов — потому, что никому кроме тебя, они больше не нужны.

Как бы не хотелось быть особенной, но наш случай это девяносто восемь процентов.

— Дважды в одну реку не войти, Саш.

— Почему? Правда веришь в эту чушь?

Нет. Просто больше не верю в любовь.

— Вода мутная и течение уже не то. Тебе ли не знать?

— Или дело в том малохольном, что постоянно ошивается у подъезда?

— Ты о ком? И что за тон ревнивого мужа?

— Ни о ком, прости.

Саша долго молчит и смотрит взглядом побитой собаки. Словно пытается достучаться до моей жалостливой души. Только абсолютно ничего не ёкает. Теперь я жёсткий универсальный солдат, который никому верит и никого жалеет.

— Прощай, Саш, — шепчу, захлопнув входную дверь. — Спасибо, что ты был. Но, пожалуй, больше не надо. Прошлое должно оставаться в прошлом. Даже если когда-то в нём было очень хорошо.

Отпиваю глоток остывшего чая и плетусь в спальню. Кажется, самое время сломать старые грабли, чтобы не иметь соблазна на них танцевать.

Опустившись возле кровати на колени, долго шарю рукой по скрипучим паркетным доскам. Ищу небольшую коробку из-под туфель, которые давным-давно отходили своё. Нет, я не думаю возвращать старую моду. Туфли я уже выкинула. А вот картонный ящик, как и его новое содержимое, не смогла.

Это тайник моих несбывшихся надежд. Но от него тоже настало время избавляться.

Любимое совместное фото, которое в отличие от остальных, рука так и не поднялась порвать. То самое, из торгового центра. Ничем не примечательное, но такое живое. Казалось, на нём самые искренние эмоции.