Что у тебя в голове? Хочется задать встречный вопрос. Или что у тебя вместо сердца? Раз для тебя нормально сидеть на том месте, где раньше сидел десяток раз, поедая завтрак, что я выготавливала для тебя с любовью, и вести непринуждённые беседы. Так, словно не было этого года, на протяжении которого я старательно тебя забывала, а ты так же старательно ломал свою кровать с другими.

Вопреки желанию послать Сашу с его вежливостью подальше я в красках рассказываю, как у меня всё прекрасно. Сама слушаю и не нарадуюсь, какая интересная жизнь получается.

Особенно радуюсь, замечая, как улыбка Саши постепенно тускнеет. Он украдкой оглядывается по сторонам, рассматривая магнитики на холодильнике.

Когда-то там весело наше совместное фото. Смешные рожицы, что были сделаны в какой-то фотобудке в обычном торговом центре.

Теперь его там нет. Как и нас.

— Чайник, — мой гость комментирует характерный свист за стеной.

— Ага, — коротко киваю, опускаясь на табурет. — Полчаса может так свистеть.

— Так почему не выключишь? — не понимающе смотрит на меня.

— Как? Проникнув в чужую квартиру? Это у тёть Раи из пятой, — спокойно поясняю.

И тут у Саши делается такое лицо, что хочется достать камеру и заснять. Кадык резко дёргается, глаза округляются. Шок, замешательство, паника сменяют друг друга, когда до него доходит, какая в нашем доме слышимость.

Он открывает рот что-то сказать, но сразу же закрывает обратно.

Некоторое время так и сидим молча.

Саша, видимо, пытается понять, настолько ли чётко слышно звуки из его квартиры? А я никак не комментирую и просто разглядываю узор на белой фарфоровой кружке, думая о цели его визита. Хочет по-соседски дружить? Это вряд ли. Какая может быть дружба с человеком, когда ты знаешь размер его чл. на?

— Поверишь или нет, но я скучал, — подаёт печальный голос прошлое. Как раз в этот момент, когда я заливаю зелёные чайные листья едва остывшим кипятком.

От неожиданных откровений дёргаюсь, и горячая струя попадает мне на руку. Кожу мгновенно обжигает. Больно. Но где-то глубоко внутри.

Там, где казалось, отболело.

Опять врём друг другу? Я о том, что не ждала? А ты о том, что скучал?

Так сильно, что перетра…л полрайона?

Интересно, в какой момент ты понял, как невыносимо по мне тоскуешь? Где-то между десятой и пятнадцатой? Или двадцатой?

Кофе сбегает, пачкая белоснежную плиту коричневыми кляксами. По кухне тут же разносится запах гари. Открываю форточку, жадно хватая ртом морозный воздух. Не даю лишним словам вырваться наружу, проглатывая их обратно.

Я не должна тебе верить! Даже если какой-то части меня невыносимо хочется.

Кажется, эта кухня становится слишком тесной для нас двоих. Ведь даже запах сбежавшего кофе не может перебить дорогой аромат Сашиных духов. Он всегда любил элитную парфюмерию. А я всегда брызгалась ими и в шутку жаловалась на несправедливость. Мужские ароматы мне нравятся куда больше женских.

— А Машка вчера мальчика родила, — внезапно меняет тему счастливый дядя. — Фотку вот сбросила.

На Сашином лице появляется довольная улыбка, а у меня внутри огромная лужа противоречивых чувств.

— Поздравляю.

Так ведь надо реагировать? Хотя бы выдавить из себя жалкое слово. Ведь улыбнуться в ответ или сделать вид, что рада, не получается.

— Матвеем назвали, — добивает меня, тыча фотографию крошечного сморщенного карапуза в голубом свёртке.

— Красивое имя, — с трудом шевелю онемевшими губами.

Имя, которым я мечтала назвать нашего с тобой малыша. Ведь ты просил родить тебе сына. Незадолго до того, как понял, что устал от «нас».

Больше всего на свете мне хочется, чтобы сейчас началось какое-нибудь землетрясение. Чтобы старый паркетный пол рухнул, и Саша наконец-то оказался у себя в квартире. Потому как иначе попросить его уйти и перестать так оживлённо вещать о сестре с новорожденным племянником, я не знаю.

Хватит меня мучить! Собой. Своим запахом. Этими разговорами о детях.

— Я бы хотел попросить помочь выбрать для них подарки. Ума не приложу, что купить Маше или малышу. Давай завтра встречу тебя после работы? Где-нибудь поужинаем, а потом заглянем в парочку магазинов?

— У меня есть планы на завтрашний вечер, — коротко отзываюсь.

Закрыться на все замки и реветь в подушку. Да, не ахти какое развлечение, но после твоего «дружеского» визита по-другому, увы, никак.

— А когда сможешь?

Серый пристальный взгляд ждёт ответа. Пересчитывает все до единой родинки на моем лице.

— Саш, не в моих правилах дружить с бывшими. Поэтому подбери что-нибудь сам. Или позови кого-нибудь из тех, с кем трахал. я после меня.

Виновато опускает глаза.

Молчит.

Долго.

Я даже переживаю, не уснул ли он.

Но, судя по шумному выдоху, нет.

— Я знаю, что очень виноват перед тобой. Но не знаю, что сделать, чтобы ты меня простила. Хочется отмотать время назад и не вести себя как мудак. Может, подскажешь адрес торговца временем? — растерянно улыбается.

Знаем мы эти улыбки. Проходили. С точно такой же ты уговорил меня сходить впервые с тобой на свидание. И я, дурочка, растаяла от неё, поверив в судьбу.

Ведь надо было заселиться в квартиру с неисправным водопроводом? А той несчастной трубе прорвать в первый же день?

Помню, как неслась с работы по звонку хозяйки. Помню её недовольный тон и угрозы, что вычтет с меня всё до копейки. «Сосед снизу только ремонт доделал. Иди, извиняйся!» — командовала арендодатель.

И я пошла. На ватных ногах. Напившись успокоительных и нацепив виноватое выражение лица.

Стоит ли говорить степень моего замешательства, когда вместо злого мужика в трениках и дырявой майке, которого почему-то я ожидала увидеть, дверь мне открыл симпатичный молодой человек? Вместо претензий он шутил и улыбался. Вызвался посмотреть, что там у меня с трубой, пока работники ЖЭКа никак не могли доехать. Успокоил, что моей вины нет. А хозяйке давно следовало бы заменить сантехнику.

За помощь и в качестве компенсации ущерба я стала предлагать ему деньги, от которых он категорично отказывался. «Только свидание поможет забыть сложившуюся ситуацию», мило улыбаясь, произнёс Саша.

Не сразу, но я всё-таки согласилась. А две недели спустя он стал проводить в моей квартире больше времени, чем в своей. Уходил к себе, только когда я шла на работу. Ведь сам Саша по профессии моряк и временно был в отпуске.

Всё приходящее казалось какой-то сказкой. Сюжетом из романтической-комедии.

Совсем не подразумевая, что режиссёр в процессе сьёмок решит поменять жанр, я беззаботно согласилась на роль главной героини. Только вместо хеппи энда меня ждала личная драма. Самый настоящий кошмар.

— С радостью подскажу другой адрес, — раздражённо отзываюсь. — Куда лучше засунуть свои извинения. Твоё «прости» наверняка имеет такую же ценность, как и «люблю».

— Всегда нравилась твоя дерзость, — сообщает, гипнотизируя меня влюблёнными глазами. — Всё в тебе нравилось.

Обнимаю себя руками.

В квартире становится слишком холодно. Но если закрыть форточку, боюсь, я окончательно потеряю связь с внешним миром. А мне нельзя оставаться с Сашей один на один.

— Тогда почему бросил?

Чёрт. Почему прозвучало так жалко? Я ведь обещала себе не спрашивать у него ничего подобного.

Даже несмотря на то, что этот вопрос мучил меня каждый Божий день. Не давал нормально спать.

Каждую свободную минуту я ныряла в прошлое. Вытаскивала со дна разбитого сердца какие-то совместные моменты и с наклонностью серийного маньяка расчленяла их на отдельные фрагменты.

Дотошнее, чем опытный аналитик с фондовой биржи, пыталась понять, что я сделала не так.

Не вкусно готовила? Так я научилась бы лучше, только бы сказал. Была недостаточно раскрепощена в сексе? Согласилась бы на эксперименты. Ему не хватало эмоций? Не чувствовал мою любовь и поддержку? Что?