В тюках оказалась одежда и обувь. Не очень новая, похоже, награбленная. А ещё — сушёный сыр, вяленое мясо.

И самое ценное — короткие вайгальские мечи — целых две дюжины.

Мы повеселели. Накормили пришельцев. Даже готовы были дать им переночевать в лагере. Например, в юрте у колдуна.

Но чиновник сразу заторопился. До города была как раз половина дневного перехода. Если налегке, и ногами как следует шевелить.

Это с грузом они плелись весь вчерашний день. Ночевали прямо на тропе. И теперь им здорово хотелось отдохнуть на мягком войлоке. Только почему-то не в юрте Нишая.

Я выдохнул — баба с возу, и волки сыты. И мы проводили караван.

Радостный Шонк тут же захлопотал над припасами. Мясом он был обеспечен: волки устроили ему крытый амбарчик, где в холодке у реки вызревала подвешенная к стропилам оленина. А вот ячмень приходилось экономить.

И вяленое мясо — тоже. Оно было солёное, а иной соли у нас не имелось.

Зайцы тоже оживились — они перебирали одежду. Вся она была с чужого плеча. Но и нам — не на подиум.

Оружие зайцам я брать не разрешил — велел разложить на шкуре, чтобы Айнур смог оценить его качество, когда удосужится выбраться из юрты Шонка.

Мельком оглядев всё, что нам привезли, я взялся за Незура: где был, почему пьян?

Воин уже совсем протрезвел и перетрусил ужасно. Ведь печать привязывала его именно ко мне, а «хозяин» был очень недоволен.

— Где ты шлялся⁈ — спросил я грозно.

Йорд — он и в самом деле выломал палку — подступил с ней к воину. Наставник решил не размениваться на воспитательные беседы.

По вайгальскому табелю о рангах Йорд не имел права наказывать воина не из своей дюжины, но у нас уже всё так перепуталось, что он решил плюнуть на старые законы.

— Убери! — рассердился я. — Если человека бить — надежды на него не будет даже с печатью.

— Так он же продал наш яд! А деньги пропил! — не выдержал Йорд.

Наставник долго сдерживался, пытался быть вежливым с чиновником, а тут ещё с алконавтом приходится цацкаться!

— Да я же не нарочно! — у Незура побагровело лицо, задрожали руки.

— Не знал, что арака так хорошо пьётся? — усмехнулся я.

— Эрликом клянусь — не знал! — воин ударил себя в грудь растопыренной пятернёй. — Думал, обмою продажу! Хорошо продал! Тридцать монет дали за каждый горшок! Кошель пришлось покупать! Я выпил-то немного совсем. А потом — ещё выпил немного. А потом — совсем ничего не помню.

Незур развёл руками, печально опустил голову.

Йорд недоверчиво хмыкнул. Он не знал, что бывают среди монголоидов способные спиться буквально с одного раза.

— А может, отравили его? — спросил Айнур.

Явился — не запылился наш командир. Сел рядом с мечами. Начал перебирать.

— Или околдовали? — спросил Чиен.

Он тоже подошёл. Мрачный, под глазами черно. Но к оружию потянулся, не утерпел.

— Пока будем считать так, — кивнул я.

Мне надо было посоветоваться с Шасти насчёт лечения алкоголизма. А она и в самом деле ещё спала. Засиделись мы вчера за разговорами.

Подошли стражники. Увидели, что убивать Незура никто не собирается, только тогда и решились. Трусы они всё-таки оба.

— А Касан где? — спросил Незур, озираясь в поисках приятеля.

— За юртой пока прикопали, чтобы не смердел, — проблеял Икран. — В мешок затолкали и в яму. Но это временно.

Икран — это тот стражник, что помоложе и трепетно в меня влюблён. Миче, его напарник, хоть по лесу ходить умел. А Икрана этого — хоть на амулеты пускай. Только и радости — язык без костей.

Незур побледнел.

— Это как это? — спросил он.

— А вот так, — сказал я. — Тварь на нас напала, вроде дракона, пока тебя не было. Не уберегли Касана. Некому его было прикрыть.

Незур поднял глаза и уставился в небо.

— Да как же так? — спросил он его. — Где же ты был, Тенгри? Где я был? Почему я не встал с ним рядом?

В голосе воина были неподдельные боль и отчаяние.

Йорд даже палку выкинул. Нельзя смотреть на горе человека, держа в руках палку, заготовленную для его спины.

— Пошли! — сказал наставник решительно. — Покажу, где прикопали пока. — Как раз сегодня только и собрались хоронить. Нельзя его хоронить без шамана. Не люди его убили.

Похороны погибшего зайца, который так и остался для меня безымянным, и Касана были запланированы на сегодняшний вечер. Никак не давали нам ютпы подготовить обряд.

Йорд повёл Незура за юрту, а я отправился будить Шасти и шаманов. Они спали там всей компанией, включая вожака барсов Ичина. Вот уж кто не боялся вайгальских колдунов.

Я ещё не дошёл до юрты, как услышал крик Незура. Но не скорбный, а полный ужаса.

А следом и Йорд заорал:

— Кай! Сюда! Буди шаманов!

— Чего там? — заорал я, обернувшись.

— Нету их!

— Кого!

— Никого нет! Яма — пустая!

Интерлюдия

Майман появился словно из-под земли.

Айнур и Чиен сидели на траве за хозяйственной юртой и прислушивались к шуму, что принёс в лагерь караван.

Ни криков, ни звона мечей слышно не было, а потому командир начал дремать с открытыми глазами. Взгляд его стал мутным, спина расслабилась.

Чиен видел, что Айнур задремал, но не будил его. Он и сам вымотался. А вот уснуть толком не удавалось ни лёжа, ни сидя.

Мысли ходили по кругу, всё время возвращая его к вопросам: «Что я сделал не так? Почему не сына воспитал, а змею грел у самого сердца? За что Эрлик решил наказать, отняв сразу всё — семью, пропавшую после битвы в долине Эрлу, единственного сына?»

— Хорошо сидится? — весело спросил у Чиена Майман, плюхаясь рядом.

Айнур вздрогнул, просыпаясь.

— Плохо сидится, — огрызнулся он. — Думаю о тех, кого потеряли! Что мы сделаем с парой сотен воинов там, где не смогли с тысячей?

— То-то и оно, — покивал волчий вожак. — Плана у нас нет. Совет командиров собирать надо. Решать, что дальше.

— Надо, — согласился Айнур. — Да только все командиры — считай, что здесь. Ичина одного не хватает. Сходи, разбуди — будет тебе и совет.

— И зайца позвать? — подсказал Майман.

— Да кто он такой, твой заяц! — взвился Айнур. — Мальчишка безродный!

— Если мальчишка ведёт себя как мужчина, — ухмыльнулся глава волков. — Кто запретит нам сражаться с ним рядом? Другое дело, если мужчина ведёт себя как мальчишка…

Айнур вспыхнул — это был камушек в его огород. Он вскочил, в запале схватился за меч.

Вожак волков остался сидеть. Смотрел с интересом: что может сделать калека против воина выше его на голову?

Айнур выругался и сел.

— Жри что дают, охранник караванов! — буркнул он и засопел, стараясь загнать гнев обратно в сердце. — Другого командира у меня для тебя нету!

— Ты — плохой командир, Айнур, — отозвался волк, насмешливо скалясь. — Ты не смирился с тем, что мы проиграли войну. Не выучил её уроков.

— Каких? — горько спросил Айнур. — Тех, что мы стали так слабы и беспомощны, что сидим за юртой и ждём — обнаружат нас или нет?

— Таких, что грудь в грудь вайгальцев не одолеть, — пояснил волк. — Нужна хитрость.

— Я не привык хитрить, — огрызнулся Айнур. — Но я — твой командир по праву рождения! Нет в долине других драконов!

— А ты видел, с кем бился в небе дух волка? — глаза Маймана опасно блеснули. — Видел, как дух волка победил дракона?

— Если ты хочешь сражаться за право возглавить… — Айнур осёкся. На «войско» их маленький отряд был никак не похож. — … Возглавить отряд. То биться ты будешь с Чиеном. Ты же видишь, что я не могу держать меч!

Волк хмыкнул. Глаза его блестели от сдерживаемого смеха.

— Если бы я, Майман из рода горных волков, хотел возглавить отряд — я бы тебя не спросил, воин рода дракона. Нет больше рода дракона. Пришло время подчиняться сильному.

Айнул сжал зубы, лицо его потемнело от гнева. Но ответить тут было нечего.

Захотят волки и барсы — уйдут в горы. Чем удержишь?