– Уходи, – я устало поправила волосы, надрываться не хотелось да и сил на это не было.

– Дай мне еще один шанс, – к моему удивлению, его голубые глаза были наполнены терзаниями и мукой, безнадежно одурманены надеждой на мое благоразумие или же сострадание. Я усмехнулась, видимо Мишель обучила его актерскому мастерству. Сердце вновь защемило, но я не была готова это пережить снова.

– Проваливай! – я начала закрывать дверь, выталкивая ею Джеймса за порог.

– Подумай о нашем положении, – начал тараторить он в закрывающуюся щель, – Если мы расстанемся наши последователи снова разделяться. Малышка, мы такой хороший дуэт, у нас отличное будущее, если продолжать пиарить друг друга и объединять усилия. Неужели ты этого не понимаешь?

– Пфф, – и я еще позволила себе полюбить его. Идиотка! – Свали, придурок! И не подходи ко мне больше. Не смей прикасаться или пытаться заговорить. Я больше не желаю иметь ничего общего с тобой. Никогда.

– Я.. мне.. Френк… – он подставил ногу в проем, не желая уходить. Я в последний раз посмотрела в его наглое бесстыжее лицо, а в глазах читалось отчаяние. Тоже мне – страдалец. Джеймс тяжело вздохнул и попрощался, – прости, я сожалею.

– Я рада. А теперь на выход, – дверь хлопнула, по ту сторону послышались маты и нецензурная брань, видимо я ему что-то прищемила. Это были его первые настоящие эмоции за три месяца.

Я без сожаления поднялась по лестнице на второй этаж в свою комнату и достала с полки любимую книгу.

“Как же я по тебе скучала,” – бордовый переплет, словно цвет запекшейся крови, казался таким родным. Золотым цветом было четко выведено название "Кривой перекресток" таким сказочным и корявым почерком, будто это писал какой-то гоблин от руки в редакции. Перевернув обложку, я вытащила фотографию, на которой я и Джеймс весело улыбались, я подставляла ему “рожки”, а он корчил разные гримасы. По моей щеке снова покатилась непрошенная хрустальная слеза, которую я наспех смахнула, в надежде, что это поможет быстрее забыть причиненную мне боль. Меня снова использовали, для своих бесполезных игр. Перевернув снимок, на обратной стороне я в растерянности перечитала стих, который когда-то он написал для меня. Наверное, это были единственные его слова, которым еще можно верить.

“Какой же ты посредственный, Джеймс Коллинз” - с горечью пронеслось в моей голове. Чертов маменькин сынок!

Взяв с той же самой полки зажигалку, я медленно поднесла это яркое и всесильное пламя к фотографии. Огонь – это власть, а игры с нею очень плохи. Это было и правда его единственным откровением на мой счет. Я тихо, без эмоций смотрела как медленно догорают его признания. Как постепенно они превращаются в пепел.

Пронзительный писк врезался в мою голову. Не уверена, так ли выглядел мой конец или начало моего эмоционального перенапряжения. Сколько страданий я еще смогу вынести? В глазах резко потемнело, и я больше не могла контролировать свое сознание. Земля просто ушла из под моих ног. Может так все и закончится.

"Мартин шел по темному коридору за седовласой женщиной. Этот коридор освещался едким зеленым светом, что вызывало неприятное беспокойство где-то под ложечкой. Не было ни окон, ни дверей, по сторонам только черные, как сажа стены. В конце коридора покоилась синяя узорчатая дверь и все вело к ней, она манила так же сильно, как и свет в конце туннеля. Шейрон шагала прихрамывая, опираясь на палку, а в свободной руке была связка ключей. Должно быть они способны открыть любую дверь в этом пространстве.

– Как думаешь, Мартин, почему твой друг согласился на мой уговор? – хриплым голосом, но с доброй интонацией спросила старушка.

– Он вам верит, – без тени сомнения отозвался парень. Впрочем сомнения все же были, только он не смел их признавать.

– Правильно, но он со мной ничего не имел общего. Никогда. Разве тебе не кажется, что это слепая вера?

– Тогда, возможно, вы расскажите почему я здесь? – поинтересовался юноша. Разные мысли и замыслы бороздили сознание, он терялся в догадках.

– Это мы как раз с тобой сейчас и узнаем, – они подошли к двери, Вудворд долго подбирала необходимый ключ, прокручивая каждый. Она что-то невнятное бубнила себе под нас, и, наконец, выбрав подходящую отмычку, вставила ее в замочную скважину. Повернула раз. Щелчок. Второй. Снова щелчок. Скрип. Дверь отворилась."

– Ей нужен покой, мисс, – послышался грубый мужской голос.

Грудь сдавило от острой боли, голова закружилась, словно я три часа без остановки провела на аттракционах. Приоткрыв веки, я заметила как вокруг меня стояло огромное количество разных препаратов. Оборудование противно пищало и до невозможного раздражало мой слух. Белые стены окружили меня. Это больница? Что произошло? Я упорно пыталась вспомнить последние события, но при каждой попытке головная боль только усиливалась. Что-то щекотало мои щёки, я потянулась почесать, но вместо этого нащупала трубки и судорожно начала их поправлять. Канюля была проведена в нос и закреплена за ушами.

"Кислород" – заключила я, продолжая изучать происходящее. Рядом с моей кроватью стояла капельница, она также была проведена ко мне, вернее к моим венам. Тошнота стала следующим неприятным сигналом моего самочувствия. Что со мной? В голове продолжало трещать, я была не в силах зацепиться хоть за одну мысль. Ощущение, словно там поселились маленькие гномы с целью разрушить мою черепную коробку, они долбили кувалдами и размахивали бензопилами.

Ко мне подошел молодой, симпатичный медбрат. На вид ему около 22 лет, черные волосы, как перья у воронов, челка зачесана назад, карие глаза, как отборные зерна кофе. Он машинально поправил мне подушку, но заметив мои распахнутые веки принялся звать того, кто так старательно старался кого-то выгнать:

– Док, она очнулась, – его голос был таким прекрасным. Если представить как жемчуг медленно катится по шелковистой ткани, со всей своей грациозностью и плавностью, то именно эта картина характеризовала этот голос.

– Хорошо, оставь нас, – к моей койке подошел взрослый мужчина, с грубыми очертаниями лица.

"Пусть останется" – хотела сказать я, но вместо этого послышался лишь хрип и приступ тяжелого кашля.

– Фрэнсис, послушай. В вашем доме случился пожар, ты достаточно долго пребывала в помещении, и успела серьезно наглотаться угарным газом. В твоём положении вполне нормально сейчас испытывать головокружение, тошноту и сильный кашель, а также тебе свойственно сейчас ощущать слабость, сонливость и горький вкус во рту. Твой организм молодой, и, к счастью, тебя успели вытащить вовремя. Думаю ты родилась в рубашке, потому что на твоем теле не было ожогов, что означает пламя не коснулось тебя физически. Просто волшебство какое-то. Я думаю, ты быстро восстановишься. Не пугайся, из-за отравления твоим легким нужно восстановиться, чтобы снова самостоятельно функционировать. Сейчас ты дышишь с подачей чистого кислорода, – он показал на трубку, что была проведена мне в нос, – потому что в тебе много токсинов, которые организм не успел еще вытравить. И мы также помогаем тебе скорее восстановиться с помощью детоксикации через капельницу. Мы прогнозируем, что через неделю ты уже будешь на ногах.