— Но… ведь подобные истории взялись не на пустом месте. — Резонно возразил я. — Мои товарищи рассказывали, как после катастрофы вы напали на людей в вестибюле дома. Я лично говорил с очевидцами тех событий. И они полностью подтверждают ту историю, а так же тот факт, что вы затащили людей в подвалы.
— Хм. Пожалуй, не с того мы начали. — Устало произнес мужчина. — Врач, конечно, настоятельно рекомендовал этого не делать, но думаю, без внушительной демонстрации, вряд ли мне удастся тебя переубедить. Пойдем.
Вытянув из своей руки катетер с трубкой, я встал с кровати. Пусть меня все еще немного подташнивало, но, в общем и целом, двигался я вполне сносно. Одежда, в которой меня принесли сюда, была выстирана, выглажена и аккуратно висела на спинке кресла.
— Твой нож и зажигалку тебе вернут на выходе. Сам понимаешь, я не могу позволить разгуливать по бункеру человеку, не совсем адекватно воспринимающему наше общество.
— Эм, вы так и не представились. Нехорошо получается, мое имя вы знаете, а я — в неведенье — Сказал я.
— Петр Чебутнов — глава этого куска метала, спрятанного в подвале нашего любимого дома. Можно просто Петр.
Выйдя из палаты, мы нос к носу столкнулись с медсестрой. Молодая девушка, завидев меня, подняла шум, требуя от пациента немедленно вернуться в кровать. Называла Петра невменяемым руководителем, не осознающим всю степень риска для больных пациентов. Выслушав ее длинный монолог с каменным лицом, Петр только махнул рукой, пообещав вернуть меня в палату, как только закончит разговор. Это предложение девушке не понравилось еще больше, но спорить она не стала, пообещав пожаловаться моему лечащему врачу.
Выйдя из медицинского блока, мы попали в длинный коридор, извивающийся под углом. Петр что-то безостановочно рассказывал, в основном о жизни людей в бункере, но я его слушал краем уха, ведь тут действительно было на что посмотреть.
На пути нам встречались многочисленные жители. Я ожидал… да чего греха таить, я ожидал увидеть спятивших дикарей-канибалов, потерявших всякий человеческий облик. Но встречаемые прохожие мало чем отличались от обычных современных людей. Более того, в сравнении, с жителями этажей, одетых в латаные-перелатанные лохмотья, местные же однозначно смотрелись лучше. Многие были одеты в серые рабочие комбинезоны, с вышитыми на груди фамилией и инициалами, но были и те, кто предпочитал одеваться в обычную одежду, что носили люди до начала катастрофы: джинсы или штаны, рубахи, жилетки, легкие куртки. Но самое поразительное, что их одежда была не только чистой и опрятно выглядевшей, но и выглядела относительно новой.
Проходя мимо открытых дверей, я видел вполне себе жилые комнаты, с прикрепленными к стенам двухъярусными кроватями. Небольшие аккуратные столики, накрытые белоснежными скатертями, металлические стулья, с мягкой обивкой. Там были даже шкафы, с висящей в них одеждой. Никаких рваных матрасов, масляных ламп и огарков сечей, которые старались экономить и поджигать лишь по самой серьезной необходимости. Все помещения освещались промышленными лампами, дававшими пусть и не очень яркий свет, зато он был повсюду. Как в коридоре, так и в каждой из комнат, мимо которых мы проходили. А, пожалуй, самое главное — это свободное пространство. Люди селились в комнатах семьями, в редких случаях я видел в одной комнате больше пяти человек. Никакой давки, старых протертых матрасов в коридоре, не было и осточертевших тканевых перегородок, которыми люди на этажах старались создать для себя хоть какое-то личное пространство. Нет, жители бункера совершенно не были стеснены ни в пространстве для жизни, ни в свете.
— Откуда вы берете пищу и воду? — Поинтересовался я.
— Это интересный вопрос. Секунду.
Петр толкнул очередную дверь, и мы вышли на второй этаж высокого просторного зала. Здесь было ярче, чем в остальных помещениях. Многочисленные светильники на потолке обеспечивали довольно мощное освещение. Центр этого помещения занимали пять длинных столов с придвинутыми к ним лавками. В дальнем углу, за выбитом в стене окне, было видно кипящие кастрюли, горящие плиты и суетящихся у них людей в белых передниках.
— Столовая. — Без нужды объяснил Петр. — Видишь ли, этот бункер, разрабатывался и выстраивался для защиты гражданского населения, в случае начала крупномасштабной войны. Тебе никогда не приходило в голову, почему у этого дома столь внушительного размера подвал? Ведь в обычных условиях, противоавиационное убежище — это обычная бетонная коробка в подвале. Просто слой бетона, чуть толще, чем обычно. Но это убежище стало новым словом в защите жителей города. По задумке в каждом районе должно было быть не менее пятнадцати таких убежищ.
— Хм, что-то я не слышал о подобных сооружениях. О подобных крупных проектах должны били кричать все СМИ.
— Они и рассказывали, правда, в то время, ты еще пешком под стол ходил. Давно это было, еще при начале строительства подобных домов. Вот только финансирование быстро урезали, а затем и вовсе отменили план постройки. Слишком невыгодно оказалось, строить, а затем и содержать подобные сооружения. Большинство уже построенных укрытий пришли в запустение, однако, конкретно этот бункер был законсервирован. Видишь ли, в нашем районе жило немало серьезных шишек из правительства, так что для своих семей они предпочли сохранить надежное укрытие.
Подойдя к окошку, Петр переговорил с поваром и уже через минуту, забрал со стойки выдачи два подноса, заставленных горячей пищей. Здесь были и каши, и соки, дольки сушеных яблок, даже хлебные сухари заняли свое место в углу подноса. Для меня, как для человека, последние четыре года питавшегося исключительно разбавленной плесенью бурдой, подобная еда была чем-то из разряда фантастики. Заняв свободный стол, я немедленно накинулся на любезно предоставленные мне блюда. Петр же на еду особо не налегал, продолжив говорить.
— Еды в убежище было законсервировано и рассчитано на пять лет автономного существования. С учетом полной загруженности бункера разумеется. Однако количество нынешних жителей, едва ли покрывает одну четвертую из рассчитанного количества жильцов. Так что еды у нас в избытке. При таком расходе, мы вполне можем протянуть более двадцати лет.
— Но почему вы не приняли к себе других людей? Вы знаете, что сейчас творится на этажах? Да если бы вы приняли к себе хотя бы четверть из общего числа людей, в доме воцарился бы мир и порядок! У вас ведь все есть: еда, оружие, медицина, удобные и главное — пустые помещения!
— Ты помнишь, что о нас говорят на этажах? — Серьезно взглянул на меня Петр, враз прекратив улыбаться.
— Но я не понимаю, почему…
— Да, это собственно та самая тема, о которой я хотел поговорить. — Петр на секунду задумался, сложив ладони вместе и уперев в них подбородок.
— За год до произошедших событий я был назначен начальником группы, отвечающей за сохранность и наполняемость убежища. В момент катастрофы часть персонала была в бункере, подготавливая его для начала эксплуатации. Если ты помнишь, ситуация в мире в тот момент накалилась до предела, война могла начаться в любой момент, и высокие чины хотели убедиться, что будут в безопасности в случае чего. Когда пришел туман, мы эвакуировали в бункер множество людей. Возможно, самой главной моей ошибкой был страх, что мы не прогнали все системы, не подготовили помещения, да много чего мы в тот момент не успели сделать.
— Но вы могли, сперва, заселить людей. У вас бы стало куда больше рабочих рук, да и специалистов, которые могли бы вам помочь. — С удивлением сказал я.
— Все мы хороши задним умом. Сейчас я это понимаю, но тогда бушевал хаос. Люди не понимали, что происходит, вокруг царили паника, крики, драки за продовольствие и спальные места. Я решил повременить с полным заселением. Раз люди выжили в доме, туман не распространяется за стены, значит у меня есть время, как следует подготовить убежище к массовому заселению жителями.
— Но что-то пошло не так, раз вы до сих пор этого не сделали. — Мрачно осведомился я.
