Он, конечно, был идеальный. Как ни посмотри. Высокий, широкоплечий, с худощавым телом и таким пронзительным взглядом колдующих алых глаза. И даже с Димой схож… почти один в один! Будто тот в самом расцвете сил! Петра с трудом пыталась оторвать от него взгляд!

«Любая на моём месте… уже бы раздвинула ноги и умоляла его взять её. Прямо здесь. Прямо сейчас. О, боже, да я бы ему отсосала так, чтобы он забыл как его зовут! А потом… потом он бы меня взял на этом столе… медленно, страстно… И трахнул бы так, чтобы ноги подкашивались…»

Петра зажмурилась, пытаясь прогнать эти непристойные мысли. Открыла глаза и увидела, что молодой господин Баретти никуда не испарился, а всё ещё стоит перед ней, глядя с похотливой полуухмылкой. Его раздевающий взгляд скользил по её лицу, шее, груди, которая часто вздымалась под тонкой тканью костюма. Петра почувствовала, как её щёки пылают, а между ног растекается приятное тепло.

«Чёрт! — подумала она. — Он… он же заметит, что я возбуждена!»

Ей хотелось спрятаться под этот кожаный шикарный диван, провалиться сквозь землю, исчезнуть, но, в тоже время, она не могла оторвать от него возбуждённого девичьего взора. Её юное тело, будто подчиняясь какой-то неизвестной силе, желало большего.

Петра закусила губу, пальцы непроизвольно сжали обивку дивана.

— С тобой всё в порядке? — спросил Димитрий, и его голос, который до этого звучал насмешливо и игриво, теперь был мягким, чарующим, словно бархат. — У меня такое ощущение, что ты хочешь того же, что и я.

Красноволосая, слушая его, чувствовала, как её сердце пропускает лишние удары. Его слова, его голос, его близость… всё это опьяняло её, лишало воли, разума. Она хотела ответить, хотела сказать… «да», но с её губ сорвался лишь тихий, хриплый стон.

Димон улыбнулся, коснулся её маски, погладив по щеке. Затем провёл пальцами по шее и, зацепив набухший сосок, торчавший из-под спандекса, наклонился к ней и прошептал:

— Не бойся. Я не сделаю тебе… ничего плохого. Если, ты сама этого не захочешь.

Его губы прикоснулись к её губам прямо через маску. Петра зажмурилась, отдаваясь ощущениям. Поцелуй был нежным, но настойчивым.

«Это же… не считается, да? — пронеслось в её голове. — Поцелуй через маску… Это, как будто, мы просто… играем».

Она ответила на его поцелуй, робко приоткрыв губы. В голове пожар. И лишь одна мысль: «Это Дима! Это Дима, только… немного старше!»

Его же пальцы скользнули по её худенькому бедру, щупая через тонкую ткань костюма. Петра вздрогнула. Это прикосновение… оно было совсем другим. Не таким, как у Димы. В этом прикосновении была… иная сила. Иная уверенность. И совсем иное желание. Это и есть разница между юношей и зрелым мужчиной? Когда его пальцы коснулись её между ног, она затаила дыхание. Кажется, теперь готова на всё.

Димитрий, чувствуя её дрожь, улыбнулся. Петра… Ох уж эта Петра. Она, как дикий цветок, который только и ждал, чтобы его сорвали. Он хотел её. Хотел ощутить вкус её молоденьких грудей, её нежной кожи, сладость её тела.

Но что-то его останавливало.

«Разве она сейчас… не изменяет мне? — пронеслось в его сознании. — Со мной самим же, как бы это странно ни звучало…».

Он отстранился от неё, прерывая поцелуй через всё ту же маску. И посмотрел на неё, пытаясь понять, что же происходит у неё в душе.

Петра открыла глаза. Так странно себя чувствовала.

«Он так сильно похож на Диму, — думала она, с трудом сдерживая дрожь в теле. — Но… это не он. Так ведь? А значит, разве это не измена с моей стороны?»

И, резко вдохнув, оттолкнула Димитрия, после чего вскочила с дивана. Ее зелёные глаза горели яростным огнём, щёки пылали, а руки дрожали. Кажется, до неё только дошло.

— Ты… ты что себе позволяешь⁈ — воскликнула она, схватив фотоаппарат так крепко, что костяшки пальцев побелели.

Тот лишь улыбнулся.

«Надо же… — пробежали у него мысли. — Я только что чуть её не трахнул, а она только сейчас проснулась? Вот это я понимаю, позднее зажигание! Таким макаром её кто-нибудь чпокнет, а она только после и очнётся. Даже не знаю, что и думать теперь. Она, конечно, мне симпатична. Но насколько ей можно доверять? Нет, понятно, что её смутило то, что я практически один в один похож на её… типа аля парня, но это точно оправдывает её течку? Вопрос, при том насущный».

— А что, я что-то не так сделал? — спросил он, наблюдая за ней с насмешливой улыбкой.

— Я люблю другого человека! — выпалила Петра, пытаясь спрятать смущение за маской негодования.

Димитрий рассмеялся.

— Ну и что? — ответил он с ухмылкой. — Я тоже люблю пару-тройку других девушек.

— Так ты — парень, — возразила она. — Для вас это нормально. А если девушка любит сразу нескольких, то это… — понизила она голос. — Осуждаемо.

«Так вот что её останавливает, — внутренне хмыкнул Дима. — Мораль. Двойные стандарты. Понятно, что ей девятнадцать, и у неё хлещут гормоны, а между ног зудит. К тому же, в этом мире понятия у девушек совсем иные, как у мужчин моего. А ещё они ведь парней считают, как что-то невероятное, но в мыслях думают о тех, как о завоеванных трофеях. Я уже успел понять местные реалии. И если в моём прошлом мире парни делились на две категории: одни были однолюбы и считали, что должна быть только одна девушка, то вот другая категория, к которой я и относился, считала, что чем больше девчонок оприходовал, тем веселее жизнь. Что, если в этом мире тоже самое? Если бы соотношение между мужчинами и женщинами было более равное? Тогда бы Петра относилась к какой категории?»

Он прошёл к своему столу и, оперевшись на него задницей, скрестил ноги, улыбаясь. Кажется, снова что-то задумал.

— Чего это ты такой довольный? — нахмурилась Петра.

— Я понимаю твои чувства, — начал Димитрий спокойно, уверенно. — Но представь на минутку, что мы переспим. Нужны ли мне слухи о том, что я такой ветреный — переспал с героиней? Прознай о подобном папарацци, и моя жизнь будет испорчена. Не до конца, конечно, но имидж явно пострадает. И не только мой, но и корпорации.

— К чему ты это ведёшь? — делала та вид, будто не понимает. Однако у самой пересохло в горле.

Он, не отвечая, подошёл к ней вплотную. Петра, невольно отступая, прижалась спиной к стене кабинета.

— Я хочу тебя, — прошептал он ей на ухо, и его голос прозвучал так сексуально, что у неё набухли мурашки. — Да, у меня есть любимые девушки. У тебя — парень. Я же не предлагаю нам разлюбить их. Давай переспим безо всяких обязательств. Я не собираюсь лезть в твою жизнь. А ты пообещаешь не лезть в мою.

Петра, зажатая между ним и холодной стеной, с трудом сглатывала, пытаясь найти слова. Сердце колотилось в груди, словно птица, бьющаяся в клетке. Её разум кричал: «Нет! Это неправильно! Это измена!», но тело… тело предавало её, откликаясь на его близость волной жара.

— Я… — начала она, но Димитрий приложил палец к её губам, заставляя её замолчать.

— Не надо слов, — прошептал он, обжигая горячим дыханием её кожу. — Просто… скажи… да… или… нет.

Глаза же его алые, как два сгустка крови, смотрели слишком соблазнительно. Петра зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями.

«Да… или… нет? — отдавалось в её голове. — Что же мне выбрать?»

— А в попку… — прошептала она, едва слышно. — Это будет считаться… за измену?

Димитрий, услышав её вопрос, не смог сдержать улыбки. Эта девчонка была не только красивой и сексуальной, но ещё и удивительно наивной.

— Думаю, что нет, — ответил он, наклоняясь к ней ещё ближе. — Так что… — и сделал паузу. — решение… за тобой.

Петра текла.

— Тогда… — прошептала она, её голос дрожал. — Если хочешь… то используй её.