Раздался звон удара стекла о стекло, и люди за столом синхронно опустошили бокалы.

– Расскажи, как всё прошло? – спросила вдруг из ниоткуда взявшаяся Лера.

Все тут же затихли, мелкие блестящие глаза пытливо всматривались в Петю. Он слегка улыбнулся, обведя глазами людей за столом, почувствовал, как колено начало потрясывать, даже несмотря на выпитый алкоголь. Его взгляд остановился на лице благоговейно смотрящей на него матери, вытиравшей уголки глаз платком. Что им сказать? Сказать, что должность он не получил? Или если он не преуспеет, то навечно останется обычным менеджером? Может ещё в красках описать свой провал на заседании? Нет! «Надо отрастить яйца» – уже знакомый голос окликнул Петю, выведя из транса мыслей.

– Всё прошло отлично. Меня лично поздравил Александр Валерьевич, завтра вступаю в должность. Это была обычная формальность, всё уже давно решено, – на одном дыхании проговорил Петя.

Все одобряюще загудели и через минуту, мирно продолжили ранее начавшиеся разговоры. Петя опрокинул рюмку. Это не помогло. Колено тряслось, заставляя хозяина нервно озираться по сторонам. Пётр решил прижать его, твёрдо схватив под стол. Но в следующую секунду, вместо вибрирующей правой ноги, у него под рукой оказалась левая, причём не своя. Мягкое, бархатистое платье, чуть дрогнувшее под тяжестью ладони, было холодное и тонкое, настолько, что, казалось, будто оно вот-вот растает словно иней на окне от прикосновения тёплых пальцев рук. Петя резко отдёрнул руку и поднял глаза на Леру, собравшись извиняться. Однако девушка сидела спокойно и смотрела на него изучающим взглядом.

Конец вечера Петя помнил плохо. Он раз за разом подливал себе в стакан всё больше горячительного. И на момент, когда, как ему показалось, Лера намекала на совместный поход в его комнату, Петя был практически полностью, беспросветно, пьян.

В следующий раз Петя осознал себя едущим в машине по какой-то из федеральных трасс.

Мимо него проносились нескончаемые стройные линии берёз, клёнов и непонятно откуда взявшихся, каштанов – так полвека назад, уже исчезнувшая страна, боролась с выветриванием полей. Петя сла́бо помнил, как проснулся с головной болью, как выпил заботливо оставленные на прикроватной тумбе таблетки и отправился на работу. Там всё уже было готово. Распоряжения от А. В. выполнялись незамедлительно, в отличие от принятых законов и прошения граждан. Машина стояла в рабочем гараже только после мойки, необходимые документы лежали в бардачке, их Петя попросил подготовить отдельно, так как знал о возможных осложнениях. Отдельные инструкции у него были насчёт дипломата, лежавшего под передним пассажирским сиденьем. Он погрузился в приятно пахнущий салон, настроил кресло и зеркала под себя, и отправился в путь. Ехать было приятно. Антуража поездов он никогда не понимал, самолёты в такую глушь, в которую предстояло добраться, не летают, а значит, машина была идеальным решением. Тем более, зная жажду руководства демонстрировать статусность организации дороговизной авто, Петя знал, что ехать будет с комфортом.

«Не хватает только личного шофера» – подумал Пётр ухмыльнувшись.

Ехал он в тишине. Ему ни часто в последнее время удавалось побыть наедине с собой. Он пытался вспомнить, когда в последний раз по-настоящему отдыхал, и не мог. Хотя что значило это «по-настоящему», тоже вопрос: редкие поездки на дачу, походы в ближайший к работе бар, полёты на местные курорты, всё это не давало ощущения отдыха. Мешали коллеги, родственники, мелкая возня с роем проблем, жужжащих в телефоне и, в конце концов, он сам, не дающий мыслям плыть в свободном плавании. Ему показалось, сейчас идеальный момент. Голова была слегка вздутой после вчерашнего застолья, что давало странное ощущение отстранённости от происходящего. Картинка за окном неслась плавно покачиваясь, на пока ещё гладкой дороге. Вдруг, мягкий, незатейливый лесопосадочный пейзаж начал сменяться редкими деревушками. Ехать быстро было нельзя, в памяти были свежи истории про сбитых его коллегой детей на переходе – эту проблему было решить очень тяжело. Пётр невольно начал осматриваться по сторонам и взгляд его то и дело цеплял чьё-то хмурое лицо. Хоть он и находился сейчас в самом центре необъятной, но центр этот был географическим, а не экономическим, поэтому картина везде была одна и та же на протяжении многих километров – серые тучки людей, грузно кучкующиеся под какими-то навесами в ожидании маршрутного автобуса. Петю не покидало ощущение, что стоят они зря, ведь он не обгонял ни одного.

При взгляде на этих людей, у Пети в голове всплывали слова Димы, в разгар новогоднего корпоратива, он тогда рассказывал что-то про то, как решал проблему с социальными опросами:

– Ты сам посуди, – говорил он. У нас же как народ про свою страну скажет, если кто попросит её описать? Наш человек сначала недобро так улыбнётся, посмотрит исподлобья, а потом, может расскажет честно: про то, что тут в деревне мужиков, не спивающихся, по пальцам можно пересчитать, что уехали все, кто мог уехать, что на заводе копейки платят, да и заводов-то и не осталось почти. Может расскажет, если выпить нальют, что детей вырастил, а теперь и не знает, зачем живёт, и упади ему сейчас на голову камень, не сильно-то он и расстроиться. И в связи с вышеупомянутым, на то, что делается вокруг, ему глубоко плевать.

И сравни с иностранцем каким-нибудь, даже вон такого попроси рассказать, у которого бюджет страны, как один счёт у А.В. Так, он он тебе сразу и про историю их великую зачешет и про достижения, и кухню, и женщин, и про гордость за родину, и людей в ней живущих.

Но самое интересное, что будет, если наш человек сначала такие истории от иностранца услышит, а потом ты его попросишь про свою жизнь рассказать. Совсем по-другому запоёт. Здесь он тебе и про бани, и про охоту, и про щедрую душу, и победы сразу вспомнит до первобытных времён, в общем-то сразу у вас другой диалог пойдёт, я тебе прямо гарантировать могу. А это нам о чём всё говорит? Правильно – зависть! Зависть – наше главное качество. Оно главенствует и толкает, оно рубит сплеча и тянет в болото. Как бы плохо ни было, хуже, чем у других, быть не может никогда, – после этих слов Дима икнул и опорожнил желудок прямо на новые туфли бухгалтерши, так что теорию его обсудить никому не удалось, хоть она и показалась Пете занимательной.

От воспоминаний Петю отвлекла вывеска, прямо под дорожными указателями – “Новая жизнь для ваших старых домов”. Так Петя понял, что он совсем близко к точке назначения. Холмистая местность выравнивалась на глазах. Единственное за что можно было уцепиться глазу, это исполинские опоры линий электропередач, холодными звёздами воткнутые прямо посреди серо-бурой степи, убегающих вдаль к лесу, который расступался перед металлическими гигантами, словно море, оголившее дно. На фоне покосившихся заборов и вздутых крыш деревянных сараев, эти громадины выглядели инородными, будто дело рук инопланетян. Петя снова невесело улыбнулся от мысли, что порядок здесь может навести только цивилизация с другой планеты.

Нужно было заправиться. Расстояние здесь такие, что по три-четыре раза нужно бак заливать доверху. Машина расходует на прямой немного, но все же километры берут своё. Вывеска с нужным знаком не попадалась довольно долго, Петя начинал поневоле нервничать. Не хватало только где-нибудь здесь застрять. Наконец справа, сквозь прорехи покосившихся деревьев, он увидел очертание вывески – “Гостиница. Хостел. Кухня.” и в конце три заветные буквы – АЗС. Пришлось чуть съехать с федеральной трассы, ближе к народу. Подъехав к заправочной станции, Петя заметил, что металлическая вывеска практически вся в пятнах коричневого цвета, со вздутыми пузырями отваливающейся краски, что легко могла рухнуть прямо на машину. Ни одного-другого авто у колонок с топливом не стояло. Въезд был выложен бетонными плитами, которые давно проиграли битву молодой траве и теперь полузаросшие были еле видны из машины. Петя остановился, прикинул, каковы риски остаться с пустым баком или заправиться здесь. “Хорошо, что машина казённая, свою бы ни в жизнь в таком месте заправлять не стал” – заключил он. Он подошёл к маленькому окошку в пристроенной к основному зданию кибитке, там никого. Окликнул. Ему ответило эхо. Решил зайти внутрь. Вдалеке слышалось чьё-то бормотание с редким звоном посуды. Петя подошёл к стойке и поздоровался с дверью, ведущей в подсобное помещение. Дверь не ответила. Потом Петя услышал тяжёлый вздох и в проёме появилась фигура, отдалённо напоминающая женскую, Петя невольно провёл аналогию с медведем. Медведица осмотрела Петю снизу вверх, уставила левую руку вбок: – Чего вам? – тоном, исключающим всякое дружелюбие, начала она диалог.