– Это Шадиз! Верховный жрец Сулистана!

Я бы и так догадалась, что он жрец, ведь такие как он утащили меня с этой как раз площади в заточение! Я-то знаю, на что способен один только взгляд такого жреца! А он уже начал вещать. Громко, нараспев, завораживающе бархатным голосом. Его было прекрасно слышно в каждом уголке этой громадной площади.

«Давно это было, настолько давно,

Что ныне живущий и живший тогда,

Когда ещё лет не считали и счёта не знали,

Не вспомнит имён всех героев.

Лишь камни в вершине горы Сулины,

Да пара песчинок на дне Шелкового Залива

Расскажут правдивей историю эту,

Воспетую людом простым Сулистана.

Жили тогда на Эдоме лишь птицы,

Звери лесные, степные и горные тоже.

А человека, мудрого, сущего тайны и знаний,

Не было. Были лишь низшие люди топури.

Ни языка те не ведали, ни ремесла и ни веры.

Жили охотой, войной, разрушеньем и силой.

Матерь Природу они не уважали, не чтили,

И, как в ладу с миром жить, совершенно не знали.

Мир наш, тем временем, был так богат,

Что сотнями лет могли жить неразумные люди,

Рыбу ловя в полноводной реке и охотясь

Всё время в одной только роще.

Многоводные реки полны были рыбой,

Дичью кишели могучие чащи и лесы,

В небе безбрежном свободно парили

Птицы чудные и ящеры, смертные ныне.

И посреди многих дней однобоких и тусклых,

День пришёл светлый, великий, испоенный светом!

И озарил мирозданье слепого Эдома.

У берегов Шелкового сегодня Залива

Короб громадный плавучий разбился о скалы.

Скроен был весь из металла и древа

И наивысшим искусством отделан.

Вышли оттуда прекрасные девы

Юноши тоже, прекраснее Лели.

Тридцать и три. Столь высокого роста,

Что и до пояса им не достали топури.

Кожа была их бела, словно мел и сияла

Тысячей звёзд, отражая свет многоликого солнца.

Ликов, прекраснее их, и поныне никто не помыслит.

Вышли топури несчастные к ним, и низко им в пол поклонились,

В миг распознали они превосходство прибывших.

Тут же и речь обрели, кровожадность свою устыдились.

Здесь же, на берегах Шелкового Залива

Город великий они возвели, и Сулом назвали

В честь самой старшей светящейся девы.

Стали топури тем Белым Богам поклоняться,

Жертвы им класть и молиться, и трепетать перед ними.

Но возмутилися Боги, Богами быть не желали,

А втолковали, что те же созданья они из плоти и крови,

Что и топури, только намного вперёд развитые.

Раньше они населяли далёкий на северо-западе остров,

Столько огромный, что два бы вместил он Эдома.

Но поглотила его с диким ревом пучина морская,

И только тридцать и три лишь спастися сумели.

Многие годы жили те Боги на землях Эдома,

Множились лишь меж собою, и горя не знали.

А неразумных топури только наукам учили, да хитростям всяким.

Но не прошло и четыре столетия, как расселились они по всему Эдомию.

Так же топури те стали умнее и по развитию выше,

Белые Боги тогда стали и с ними мешаться,

В жёны, в мужья себе брали красивых топури.

Так, от слиянья кровей столько разных

Произошли и все ныне живущие люди.

Но ближе всех и по крови, да и по развитию тоже

К тем Великанам лишь Принцы по Крови касались,

Да родовитые девы из клана сфеидок.

И вот сегодня мы радостный день восхваляем,

Давший нам чудо дитя, что весь мир обуздает!

Так что смотрите, узрите как мать Принца Крови,

Всеоблагая Мортида здесь жертвы воздвигнет

Из четырёх нам священных животных,

Кровью зверей непорочной дитя то омоет!»

Жрец воздел руки к небу, и снова над нашими головами грянули трубы. Я вздрогнула и как будто очнулась ото сна, так меня впечатлило, заворожило выступление Верховного жреца. Правда, я уже забыла, как его имя.

Сильная рука обхватила мою талию, и громкий голос Торласа прозвучал чуть ли не на всю площадь:

– Пойдём, красивая, я покажу тебе кое-что поинтереснее бычьей крови.

Несколько человек из толпы рядом с нами обернулись, нахально и с пониманием ухмыляясь. На ухо же он прошептал:

– Сейчас выйдет ведьма, и я боюсь, что она может тебя учуять! Подыграй мне!

– О, да я прямо чувствую, что у тебя большой… потенциал! Ха-ха-ха… Пойдём, мне нужно удостовериться. – Я пыталась вести себя развратно, не знаю, насколько хорошо у меня получалось, но из толпы кто-то крикнул:

– Меня проверь! У меня потенциал больше! Что бы это не значило! – вокруг все захихикали, а меня немного затошнило. Какие они мерзкие и низкопробные людишки, прямо как дикие топури из песни Верховного жреца.

– О, ты будешь следующим, милый! – промурлыкала я, не смотря на всепоглощающее отвращение.

– Ну уж нет, на сегодня ты только моя! – рявкнул над ухом Торлас не своим голосом. Он резко привлёк меня к груди и впился своими губами в мои. Это было грубо, но, к сожалению, необходимо. Тут же он увлек меня за собой, не обращая внимания на похабные шуточки, доносящиеся из толпы.

– Прости меня, прости, прости… – шептал он мне на ухо. Я понимающе сжимала его руку.

Тут толпа снова заволновалась, я хотела посмотреть, что там на сцене, но Торлас отвернул мою голову оттуда.

– Не надо. Нас уже ждут! Идём.

Как мы вышли из Сула я запомнила плохо. Просто было очень страшно. Везде мерещились шпионы, в каждом встречном лице я видела черты Мортиды. Торлас шёл твёрдо, как будто каждый его шаг был отрепетирован и отработан. Я всецело доверяла ему, и даже не спрашивала, куда мы идём. Лишь бы прочь из этого необъятного отвратительного города.

Сейчас Врата Северной Звезды были уже позади, и их не было даже видно. Мы взбирались на небольшой холм, на вершине которого начинался густой хвойный лес. Как я поняла, нам надо было именно туда.

Я с жадностью вдыхала свежий, сладкий воздух свободы. И пусть мы шли без остановки уже несколько часов, пусть тело моё, и без того ослабленное, ныло и болело, я чувствовала себя как никогда счастливой! Я не видела солнца и зелени уже много месяцев, и каждая травинка, каждое облачко приводили меня в восторг. Сейчас я бы согласилась просто жить в лесу, в шалаше или в пещере, как наши далёкие предки…

– Слышишь? Лошади! – Торлас остановился, прислушиваясь. И правда, я тоже уловила чуть слышное ржание лошадей. – Ну, вот, мы на месте.

Кое как мы взобрались-таки на возвышенность и быстро нашли узкую извилистую тропинку, ведущую куда-то вглубь леса. Торлас шёл впереди очень настороженно, не выпуская из рук кинжал, я тоже постоянно оглядывалась, хотя ни позади, ни впереди не было даже намёка на чьё-то присутствие. Но чем глубже мы заходили в лес, тем более отчётливо были слышны звуки теперь уже не только лошадей, но и разговоры как минимум троих или четверых людей. Правда, слов разобрать было невозможно.

– Видишь эту зарубку на дереве? – обернулся ко мне Торлас, показывая на ствол высоченного кедра, на коре которого был вырезан причудливый знак. – Значит это наши, нам туда.

И мы тут же свернули направо, прямо в кусты. Ветви цепляли мою чёрную одежду, нечёсаные волосы растрепались настолько, что я сама уже была похожа на ведьму. Но я беспрекословно пробиралась сквозь эту чащу вслед за широкой спиной моего товарища.

Я так задумалась о своём внешнем виде, что даже не заметила, как буквально выпала из густого кустарника на поляну. Первыми я увидела лошадей. Семь или восемь гнедых стреноженных скакунов паслись как раз в том месте, где мы выскочили из зарослей. Один поднял голову, понюхал меня, громко фыркнул и продолжил травяную трапезу. Да, милый, я пахну далеко не цветами. Засмотревшись на великолепных коней, я не заметила, что Торлас уже подошёл к группе людей, расположившихся на другой стороне небольшой поляны. Они вскочили с места, приветствуя его, а потом дружно повернулись и в мою сторону. Робея, я не понимала, радоваться мне или негодовать. Почти все лица здесь мне были знакомы. Четверо мужчин и две женщины. Самый старший из них широко улыбнулся и пошёл ко мне.