- Все понял? Тогда, с богом, - перекрестился Лис, заметив темнеющее далеко впереди строение. До станции добрались, когда уже начало темнеть. И словно подтверждая опасения, поняли, что их уже ожидают. В тесной избушке уже сидело несколько человек.

Вроде путники, но рожи совершенно невозможные. Да какие это путешественники. Обычные крестьяне. Это по виду, а по осторожным взглядам, бросаемым на него нечаянными соседями, так и вовсе бандиты. Урка, как он ни прячься, его за версту видно. Он отправил Андрейку следить за лошадьми, а сам, определив главаря дорожных волков, двинулся к нему.

- Ждем кого? - спросил он, тяжело глядя на плотного мужика . Вожак цыкнул зубом и нехотя ответил: - Ты чего, дядя? Попутал? Мы мирные люди. Сено везем на торг. Чего прицепился?

Однако обмануть видавшего виды сидельца было сложно.

- Я тебя не спрашиваю, куда едешь, предупредить хочу. Если худое чего замыслили, то не по себе сук рубите. Вы, хоть и в поле промышляете, однако, так думаю, в городе тоже бываете. Должны людей знать. И с разбором шустрить.

- Ну и чего с того? - уже заинтересованно процедил лиходей, присматриваясь к путешественнику. Он бросил прикидываться и хотел выяснить, что за гусь его пугать вздумал.

- А то скажу, - приступил к блефу Лис. - Слыхал, имя такое? Ванька Осип его кличут?

- Ты, что ль? - ехидно прогундосил один из звероподобных спутников, который не особо и скрывал выжженное на лбу короткое слово и нудел по причине отсутствующих ноздрей.

- Скажешь тоже, - отмахнулся Александр. - Посланник я его в столицу. Вот и весь сказ.

- Это рыжий? - хитро глянул атаман.

- Проверять надумал, - понял хитрость Лис. - Иван, он рябой из себя, нос картошкой. А вот тут рвань от железа, - ткнул Санек в щеку, припомнив лик своего случайного соседа по каземату. - Коль видел, признать должен, - напирал он.

-А если и так. Мало ли, сколько в Москове народу, - парировал вожак, не намеренный отступаться от обладания легкой добычей.

- Так-то оно так, да ежели случись что со мной, и вам, ребятки, потом несдобровать. Добро мое вы в город продавать свезти должны. Кто-нибудь, точно, сболтнет. Ладно, раз уж в неверах ты. Вот смотри, коль грамотный. А нет, дай кому разобрать. Да не порви только, - протянул Александр документ на имя Ивана Осипова.

Кое-как разобрав написанное, главарь вернул документ: - Так, а чего это бумага Ванькина у тебя-то? - непонимающе взглянул он на путешественника.

- Коль не пропустишь меня, то ответ перед дружками его нести придется. Потому как жизнь его сейчас в моих руках. Взяли Ивана на горячем. И коли не успею я челобитную в сенат доставить, то кровь его на тебя ляжет. Рассуди, хорошо ли то будет? - нагнетал Лис, пытаясь найти выход из западни. А чтоб не злобился, откупные у меня для такого случая есть. Иван мне денег дал. Не за страх, а чтоб уважить.

- Не деловой ты, - наконец вымолвил главарь. - Темно чего-то. Дурить нас, кажись, хочешь.

- Я и не говорю, что подельник его. За долги в каземате вместе с ним парился. А за то, что он меня в остроге защитил, я ему слово дал, от плахи выручить. У меня в столице знакомец есть - прошение властям передать может.

- Отдыхай пока, - наконец вымолвил заводила. - Помыслим. А там как бог даст, - невнятно озвучил он сомнения.

"Первый раунд за нами", - выдохнул Александр. - По тугодумству своему они шитье пока не разобрали. Да боюсь, раскусят. Расслабляться не время", - Саня развернулся, чувствуя, как его потряхивает от пережитого напряжения. Он шагнул на порог, его не остановили, только глянули вслед так, словно в спину уперся с десяток взведенных стволов.

Андрейка стоял возле саней. Он дрожал, но не от холода, а от понимания опасности. Рядом с пареньком стоял хозяин трактира и что-то убежденно втолковывал вознице.

- Что за дела? - навис Александр над плюгавым хозяйчиком. - Ты что, служивый, совсем страх потерял?

- Не велено выпускать, - упрямо буркнул мужик, вильнув глазами в сторону. Он явно был поражен возвращением путника, которого уже списал со счетов. Поняв, что ситуация идет не по плану, он кинулся в избу, чтобы выяснить, как быть с путниками.

- А ну, стой, - распорядился Лис, вынимая из-за пазухи пистоль. - Кому сказал, замри, коли жить хочешь.

- Андрей, подопри-ка дверь в избу, покрепче. А то, сдается мне, не поверили ребятки в нашу историю. А этого мы с собой возьмем, чтобы не отворил супостатов.

Сноровисто уткнув толстенную оглоблю в добротное полотно, паренек вернулся к конюшне.

Они забрались в сани и неслышно отъехали от молчаливого подворья.

- Все сделал, как ты сказал, - доложил Андрей командиру. - Там двое саней, постромки и вожжи я изрезал, пока другие снарядят, намучаются.

Отъехав пару верст, Александр вытолкнув хозяина притона в снег и, пригрозив строгой карой, отпустил восвояси.

- Добежишь, не померзнешь, - проводил он пособника бандитов. - Да вот еще, скажи, чтоб не дурили. Я им помог лицо не потерять, так пусть покумекают, стоит ли снова неприятности нагуливать.

И точно, догонять их никто не стал. Видно, не решились, или не смогли. Да и не это теперь заботило путешественников. Ехать по ночному зимнику - задача не из легких. Да и лошади не отдохнули. Шли чуть не ползком. Периодически, то один, то другой седок спрыгивал с саней и проверял, не сбились ли с дороги. Спасибо вышедшей из-за облаков луне. К полуночи посветало и можно было ехать более-менее спокойно.

Ночь пережили. А к обеду добрались до следующей станции. Отоспались, дали отдохнуть лошадям. Дальше ехали уже спокойно. Никто не обгонял. Встретились несколько раз почтовые розвальни, разъехались. На четвертый день Александр заскучал. Он пересел к приятелю и коротал время расспросами о жизни. Ему были интересны любые подробности. Даже то, что пареньку казалось само собой разумеющимся, для Александра было откровением.

Незаметно речь зашла о воровской романтике. Теперь уже Андрейка слушал слегка адаптированные к реальности рассказы о жестоком мире тюрьмы и зоны. И не сказать, что он с восхищением отнесся к изуверским способам развлечений скучающих взаперти сидельцев. Да сам рассказчик почему-то уже не горел желанием учить паренька премудростям воровской науки. Теории того ремесла, которое он знал досконально. Они настолько втянулись в дорожную рутину, что когда, наконец, добрались до конечной цели путешествия, слегка опешили.

Усталые и грязные путешественники миновали заставу на въезде в Петербург, показав караульному искусно изготовленную подорожную. Осторожно правя санями, двигались по засыпанным мусором и золой улицам. Через несколько кварталов появились и каменные дома, однако настолько редко, что их можно было пересчитать по пальцам. А когда выехали на набережную, Александр с умилением узнал знакомый пейзаж Петропавловки.

Он словно оказался в родном времени. Конечно, все не так, но сходство явное. И хотя снег на проезжей части с грехом пополам разгребли, но по обочине и возле высоких домов он лежит сугробами и так же, как и в пригороде, завален мусором и залит помоями. Лошади бежали по узкому проезду, когда вдруг с обочины под копыта кинулась фигурка.

Каким чудом Андрей сумел сдержать сани, не понял и сам. Сумасбродному пешеходу неслыханно повезло. Плюнув на статус, Александр вылетел из саней и обложил бестолкового горожанина такими отборными выражениями, что даже лошади перестали нервно прядать ушами и замерли. Однако весь запал праведного гнева иссяк, когда он увидел сжавшуюся в комочек фигуру. Он придавил оставшиеся недосказанными выражения, коротко выдохнул и спросил уже спокойно:

- Что, жить надоело? - риторический вопрос повис в морозном утреннем воздухе.

- Не бейте барин, не бейте, - пискнула замотанная в тряпье пострадавшая.

- Вот еще, скажешь, - фыркнул, успокаиваясь, Александр. - Вставай, хватит валяться. Он сообразил, что видит перед собой совсем молоденькую девчонку. Растрепанные русые волосы выбились из-под полинялого платка, а на веснушчатом лице сиял огромный, уже начавший лиловеть, синяк.