Я мечтаю о вязанном шарфе,

И желаю немного согреться.

Я мечтаю за книгой желтелой.

Загулявшись опять за мостом,

Точно снег, хочу сделаться белой,

И такою воротиться в дом.

Загореться глазами, остывши

От пожара в умах ни о чём.

Я хочу, точно капли по крыше,

Нежно-трепетно двигаться днём.

Словно звуки сияния ночи,

Будто звезды так сладко поют…

Это арфа расскажет мне строчки,

О которых молчать я люблю.

От мелодии мёда и снега

Я растаять, мечтая, хочу…

Два усталых, опущенных века

Снова ночью глядят на свечу.

Мне себя не терять наверно

Вечно важно, до боли в коже.

Прорывая свой путь сквозь терни,

Отдохнуть я смогу попозже.

И на небе сгущали краски,

Растворяя в них мёда бочки.

Я глядела на них с опаской,

Выбирая в болоте кочки.

Я к себе с сожалением, глупая.

И с печалью смотрю на мир.

Ты же помнишь, какая хрупкая,

Невесомая, как Зефир.

Ты мой нежный и сильный. Очень.

Точно море – и штиль, и шторм.

От чего-то не спится ночью,

А на утро проснусь с трудом.

Мне желанно всегда, привычно,

Отогреть в твоём сердце лёд.

Знаю, нет навсегда "отлично",

Но немного любви пойдёт?

Мне не страшно разбить о скалы

Свои руки и ноги в кровь.

Мне бы сгладить твои оскалы,

И улыбку увидеть вновь.

Я себя залечить сумею,

И пусть щиплет морская соль.

Все могу, и с надеждой верю,

Что твою исцелю я боль.

Мне так крылья расправить охота

И с тоской наконец проститься.

Чтобы больше не сыпать остроты,

Не печалиться и не глумиться.

Я мечтаю улыбкой хрустальной

Осветить свою спальную в утро;

Я себя прорисую детально,

Столь изящной, размеренно-мудрой.

Ты меня не узнаешь, наверно,

В нежном взгляде, что каре-зелёный.

Для тебя точно буду нетленно

Как ежонок на мир обозлённый.

Только, видно, пора наступила

Изъясниться слогами и строками;

Я тебя в бесконечность любила,

Как всегда пренебрегнув уроками.

Ты увидишь меня – эту странную,

Что кружится так радостно в ситце.

Словно радость сама, – не печальная!

И подобна летающей птице.

Я откроюсь тебе с замираньем

И с испуганным ёканьем в сердце…

Я с трудом изгоняла страданье;

От любви же – мне некуда деться.

Мне бы чуточку сил набраться,

И найти свой маяк в кромешной;

Я пытаюсь опять стараться,

Но попытки – все безуспешны.

Я в волненьи сгорела в пожаре

Из запутанных мыслей и слов.

Я как будто вдруг сделалась старой,

Точно сплю без раскрашенных снов.

Я себя различать перестала

В отражении утром печальном.

Я, наверное, слишком устала;

И от этого вредно-скандальна.

Оступилась, под гнётом ошибки

Провожу свои дни в отчужденьи.

И мечты мои – белые нитки,

Что сорвали с намётки творенья.

Мне бы снова собрать и собраться;

И зарыться в покое нетленном.

Я пытаюсь и жажду стараться;

Я зажить так хочу непременно.

Мне бы снова глотать вместо чая

Струи воздуха свежего утром.

Чтоб глаза… Никогда не серчали,

А любили бы снова как будто.

Так куда же исчезла девица,

Чья улыбка казалась неспешной?..

Будто точно сгорела жар-птица

В одинокой тоске безутешной…

Ты прочти обо мне страницы

Что написаны слёзно в вечер;

Там рассказаны – небылицы.

Ссоры, дружба, влюблённость, встречи.

Ты прочтёшь обо мне рассказы,

Что писались моей рукою,

И, возможно, все недофразы

Я тогда для тебя раскрою.

Ты поймёшь от чего что было,

Улыбнёшься, а, может, хмыкнешь.

Я всё время тебя любила,

Ну а ты, как всегда, привыкнешь.

Я вложу в эти строки памяти

Каплю соли и горсть из нежности.

Я же верю, ты незлопамятен,

Хоть кичился своей небрежностью.

Ты бы понял, зачем ругалась,

От чего и печаль сквозила…

Я всё время сказать пыталась,

Что безумно тебя любила.

Ты – моя бывшая тень;

Зимний изломанный лёд.

Ты свои волны не вспень,

Время прошло для острот.

Больше ведь нет и огня,

Молча погасла зола

Там, где не будет меня,

Хоть и когда-то была.

Время прошло – и прощай.

С криками, нет – всё одно.

Вырвать из памяти рай;

Снова опробовать дно.

Руки разбить до крови

В жажде разрушить рубеж.

Только нет больше любви,

Хоть и проломана брежь.

Больше не чувствуй меня…

Ты не заметишь потерь.

Утро от нового дня

Даст тебе новую дверь…

Я зимою совсем утону

В этом облаке дыма и капель.

Словно вечно гуляя по дну,

И не видя взволнованной ряби.

Я, наверно, опять погружусь

В этот омут печали и грусти.

Может, лет через пять удержусь,

И забуду тяжёлые чувства.

Мне однажды приснится покой

На душе и в сознании бойком.

А пока что я вижусь другой —

Оловянным солдатиком стойким.

Заломлю я ладони свои

Как-то вечером возле окошка,

Снова в приступе вечной любви,

Или просто в печали немножко.

Если можно бы было держать,

Или просто промолвить: "Останься…"

Я бы знала что сделать, сказать,

Пряча снова дрожащие пальцы.

Только точно Луна – далеко…

И как Солнцу – во век недоступна…

Мне с тобою, ты прав, нелегко.

Но и "без" мне чудовищно трудно…

Одиноким не дуют ветра,

Не ласкают холодную кожу;

В тишине океанского дна

Утопи неподъёмную ношу.

Не гляди ты в пустые глаза,

Что однажды полопали вены.

Старый день не вернётся назад,

И не станут прозрачными стены.

Ты расскажешь печальную весть,

И, возможно, поплачешь в жилетку.

От чего чья-то сладкая месть

Словно дротик в мишень – будет меткой.

Только солнце взойдёт над горой,

После ночи бессонной и тёмной,

Ты по-прежнему будешь одной

Со своею тоской неподъёмной.

Разомкни же ещё раз глаза…

И сотри свои вечные слёзы.

Ты легка, как сегодня роса,

Так наивно не зная угрозы.

Пусть горят вечерами огни,

Отражаясь в воде под мостами.

Люди часто бывают одни,

И нередко кого-то бросали.

Это жизни твоей та беда,

Что тебя убивает, похоже…

Одиноким не дуют ветра,

Не ласкают холодную кожу…

Он смотрел на неё лишь украдкой,

Ни секунды глаза не сцепляя.