Через какое-то время, они, железная гвардия, молча глядя вперёд перед собой остановились в сомкнутом строю перед зданием арсенала. Чёрный стоял позади них.

А потом они побежали вперёд, неожиданно, все разом, словно повинуясь молчаливой команде. Дверь затрещала под ударами молотов. Эльфы бросились удерживать её, но не смогли долго выстоять, увесистые створки повалились на них. Те, кто оказался прижат к полу, умирали долго, захлёбываясь и крича под тяжёлой поступью безразличных сандалий.

Другие воины вставали в строй, обнажив клинки, но орки спокойно отбрасывали их в стороны. Оборона превратилась в большую мышеловку.

Эльфы словно попали под огромный мясницкий нож, и теперь орки крошили их, как мелкие косточки. Защитников сдвигали из холла всё ближе и ближе к лестнице, на второй этаж. Кто-то отступал в подвал – их отрезали от товарищей и оттеснили в холодную сырую западню.

Вскоре эльфов рассекли надвое, те, кто был загнан под землю, там и остались навсегда. Многие умерли, держась за решётки, кто-то погиб в храбром бою, изрядно подпортив оркам жизнь, но большинство просто раскатали по холодному полу, который теперь стал скользким от крови.

Остальные бронированные орки двигались вверх по лестнице, что давалось им, как ни странно, с трудом. Эльфы кололи их кинжалами и копьями в прорехи, отрубали головы топорами, загоняли стрелы в шею. Но гибли при этом сами, орочьи бойцы не зевали и успевали отрубить пару-другую рук или ног, прежде чем сами скатывались вниз по ступенькам замертво.

В безуспешной попытке удержать здание, эльфы начали уставать. А орков словно подхлёстывала невидимая плеть, они шли и шли вперёд. Скоро оборона начала отходить в караулки и к окнам, бойцы надеялись в узких коридорах арсенала повторить свой недавний успех. Но враги рассредоточились и быстро давили всех, кого видели.

Комнаты постепенно заполнялись визгами, стонами и криками.

Наконец, показался и Чёрный, расталкивая железных. Даэвин заметил его и тут же побежал навстречу, уходя от ударов и блокируя выпады топоров. В нём проснулась ярость мести, он смотрел прямо в серые глаза и больше всего на свете сейчас желал снести чёрную поганую голову одним ударом, но…

С немыслимой скоростью орк парировал удар и ударил эльфа ногой в живот. Удар оказался настолько сильным, что того отбросило далеко назад, Даэвин упал ничком и еле-еле смог подняться с пола, опираясь на меч. Его руки дрожали, ноги почти отказывались слушаться, в самом уголке рта виднелась крохотная струйка крови.

Орк медленно подошёл к обессиленному командиру эльфов и уже занёс над головой свой топор, как Даэвин собрал последние силы в кулак и увернулся, пытаясь в кувырке перерезать врагу ахиллесово сухожилие. Однако нога поднялась наверх, и тяжёлая стопа попыталась заблокировать эльфу руку. Сандалия с глухим громом опустилась на пустой деревянный пол, взметнув наверх фонтан щепок, так и не успев причинить Даэвин вред.

Однако ему пришлось отойти, Чёрный воспользовался моментом, сделал бросок и навалился на эльфа, почти прижав к стене. Даэвин снова увернулся, бросился на орка, а потом металл замелькал в воздухе звенящим в ушах серебряным смерчем…

***

Эльфы проигрывали, их разгоняли по углам, где защитников поджидала смерть. Тех, кто пытался выпрыгнуть в окна, утягивала обратно железная трясина. Потом из тёмных проёмов вылетали лишь головы, которые с мерзким хрустом раскалывались о мокрые камни истекающего кровью города.

Вальдман видел всё это, и сердце его сжималось болью, люди молча, не в силах ничего сказать, наблюдали. Эльфов мало кто любил, но такой участи мало кто заслуживал, даже на просторах Империи. Несколько драгун уже порывались выползти из баррикад и идти защитника на помощь, но верберд яростной руганью с крыши остановил их, запретив приближаться даже на расстояния броска камня.

– Орки этого и добиваются! – изо всех сил орал он, – Они хотят выманить людей на себя и перерезать на открытом пространстве, так что стоять на месте, дурни!

И, наконец, всё стихло, крики замолкли, медленно прекратился шум боя, над городом повисла небывалая тишина. Только дождь неустанно барабанил по ржавым доспехам и стекал струями с волос на искажённые от ужаса лица.

Чёрный орк в компании нескольких бойцов вышел на крышу, таща за собой за волосы двух эльфов, Морохира и Даэвина. Однорукий всхлипывал и подрагивал, командир же яростно пытался выломать орочью руку. Чёрный посмотрел прямо на Вальдмана, и грохнул пленников о мокрые доски, придавим Даэвина ногой.

Он взял Морохира за голову и поднял на вытянутой руке прямо над пропастью улицы. Морохир при этом странным образом обмяк, его глаза опустились вниз. И тогда Чёрный начал потихоньку сжимать пальцы, пока по бледному лбу эльфа не потекли тонкие красные змейки. Морохир слабо застонал, сначала негромко, но затем его стоны перешли в крики, затем – в отчаянный беспомощный вопль. Его ноги задёргались, рука хваталась за орочьи пальцы, но боль не прекращалась.

Он кричал навзрыд, пока стоящие внизу ублюдки тихо посмеивались.

Револьвер был пуст, другие солдаты тоже остались почти боеприпасов, так что сейчас они лишь в горестной злобе сжимали древки своего бесполезного оружия. Этот крик мог бы разноситься над долиной, но был слишком слаб. Потому отдавался лишь в сердцах и выступал на солдатских глазах горькими слезами.

Череп эльфа лопнул, с треском разорвав кожу, его тело упало с крыши на камни, орк опустил залитую кровью руку. Густые капли текли вниз по когтям, завершая свой путь прямо на замершем в бледной ненависти лице Даэвина. Чёрный схватил командир так же, как ранее схватил Морохира и точно так же и вытянул над кишащей орками пропастью.

Все замерли.

Тут Вальдман краем глаза заметил маленький, почти незаметный блик на нижнем этаже соседнего здания. Такие блики просто так не возникают, главное – их не спугнуть. Поэтому стрелок не стал поворачивать головы. Вместо этого посмотрел на искажённое лицо Даэвина, потом в серые холодные глаза орка и закричал:

– Стой, урод!

Орк замешкался, всего на несколько секунд, но этого хватило для выстрела. Вальдман уже обращался, когда холодный свистящий диск, проделав угрожающе точную траекторию, мигом пронёсся мимо огромной тёмной фигуры. Рука со скрипом рвущихся волокон отсоединилась от мускулистого тела, выпуская эльфа из своей стальной хватки.

Даэвин полетел вниз, он уже почти коснулся земли, как вдруг его схватил под руки огромный лохматый зверь. Верберд разметал орков вокруг себя, и, не давая никому очухаться, стремительно двинулся прямо к двери. Шерсть скользила по камням мостовой, мешала двигаться, но Вальдман успел забросить эльфа внутрь, прежде чем на него набросились толпы очнувшихся тварей.

Однако мушкетёры с соседних зданий не дремали и тут же всей толпой дали из окон спасительный залп по приблизившимся к ним оркам. Очистив тело Вальдмана от врагов, они быстро перезаряжались, готовясь выстрелить второй раз, но тут медведь собрался с силами и запрыгнул на балкон второго этажа, начисто снеся резные перила.

Уже там он обернулся снова, поднял голову и увидел, как Даэвина под руки медленно ведут по лестнице на верх, стараясь прямо на ходу привести его в чувство. Он выглядел очень плохо.

Чёрный смотрел на кровоточащий обрубок руки, оценивающе склоняя голову набок. Потом взял с пояса флягу, высыпал на рану немного пороха и поджёг от трута. Капли дождя быстро потушил яркий огонь, но рука довольно долго горела. За всё это время орк не издал ни единого звука.

Орк посмотрел на правое здание, где Вальдман сейчас лежал, распростёршись на остатках балкона. А потом молча указал оставшейся рукой, уже держащей топор, прямо на тяжёлую дубовую дверь. И мордовороты молча двинулись вперёд, подминая под себя более слабых собратьев, все они надеялись неотвратимым натиском войти внутрь, а затем сделать с людьми то, что недавно сотворили с эльфами.