– Так, ребятки, вам в ту дверь, всё, без вопросов, ждите Штрауха, я побежал.
Затем и он умчался в неведомом направлении.
– Ребятки?..– протянул гоблин.
– Не начинай, – прервал его Вальдман
Стрелок огляделся вокруг, что-то явно было не так. Совсем не так, как обычно бывает перед охотой на орков.
Штраух явился тогда, когда оба наёмника уже сидели перед пустующим столом в его кабинете. Он выглядел устало, но его дыхание было ровным, а лицо – сухим, как столетний пергамент. Только мертвенно бледная кожа и огромные мешки под глазами говорили о том, что он не спал, наверное, с самого рождения, или, по крайней мере, с начала всей этой канители.
Быстро проследовав к своему месту, кондотьер упал на стул и выудил откуда-то из-под стола огромную амбарную книгу. Затем раскрыл её, молниеносно переворачивая страницы пальцем, достал из своей шляпы гусиное перо, уже покрытое чернилами, смазал капающие остатки о загнутый край шляпы и чиркнул несколько галочек в пустующих строчках.
– Быстро чиркните здесь, и я введу вас в курс дела, – приказал Штраух, протягивая перо.
Перо было всё ещё покрыто тёмно-синими густыми чернилами, где они были запрятаны в шляпе, до сих пор оставалось не ясно.
– Такса та же, припасы есть, пороху, если надо, дадим, напоим и накормим, – продолжал комендант, – рейды каждое утро.
– А что?..– снова начал Вальдман, но Штраух его опять остановил.
– Прибыли ещё не все, здесь, обычно, собирается больше народу, – продолжал он, – Герр, у меня совсем нет времени, и у вас, я уверяю, тоже. Распишитесь и идите за мной наверх, вам это не понравится.
Без лишних раздумий оба наёмника расписались в нужных бумагах и мигом встали из-за стола и последовали за Штраухом. До них дошло, что, если бюрократия – основной показатель порядка и стабильности в любом государстве, сведена к минимуму, значит действительно происходит какой-то катаклизм.
Все вместе они поднялась наверх, в башню, по скрипучей винтовой лестнице. Штраух сильным ударом открыл чуть проржавевшую дверь в потолке, и все, щурясь от солнечного света, вышли на площадку, укрытую сверху от непогоды деревянной крышей. Ветер сильно ударил им в лицо.
Здесь действительно была отличная позиция для наблюдения, вся местность виднелась отсюда, как на ладони. Туман как раз рассеялся, солнце уже подкатывало к зениту, и они увидели…
– Мать вашу… – только и смог выдавить из себя гоблин.
Горная чаша, что лежала у самых ног горы, её стены, её ложбины, её закутки и углы, всё это пребывало в непрерывном хаотичном движении. Всё пространство перед городом вплоть до дальних вершин, забила собой копошащаяся зелёная масса, и длинные широкие потоки стекались к ней. Как будто всю прошлую ночь здесь шёл настоящий дождь из орков.
Два дальних наблюдательных поста на горной гряде и небольшой форт с южной стороны хребта горели на горизонте яркими маяками.
– Собственно, это всё, – спокойно подытожил Штраух, – разведчики говорят, что ночью прибудут ещё, а завтра, вероятно, они пойдут на нас в атаку. И, судя по всему, смоют отсюда к чертям собачьим.
– Я вообще не подозревал, что с гор можно столько наскрести столько этого отребья… – удивлённо заключил Вальдман.
– Никто не представлял, – честно признался комендант, – видимо, мы действительно знаем о них крайне мало. Они стоят так уже третий день, ждут, когда нас здесь соберётся побольше, чтобы хорошенько пообедать. Кстати, вы, случайно, не видели в округе никаких подкреплений?
– Да, – сообщил Грод, – целый трактир инвалидов по уму и небольшую кучку раков с мушкетами, идут от самой столицы. Им где-то полдня пути.
– Значит, зеленокожие славно повеселятся, – размышлял в слух Штраух, – кучку лошадей они уже сожрали. Что ж, я найду вам место, отправляйтесь на левый фланг, осмотритесь, поесть, как я уже говорил, у нас найдётся. И, просите мою грубость, ступайте быстрее, у меня нихрена нет времени. Доброго дня, господа.
Грод и Вальдман вышли из донжона в город в лёгком замешательстве. Их мысли беспорядочно роились в головах: с одной стороны, страх смерти, конечно, предавал стимул наплевать на эту контору и сбежать куда-нибудь на восток, к морю. С другой стороны, если ты всю жизнь охотишься, скажем, на оленей, и вдруг увидел целое стадо прямо перед твоим окном…
Хотя, судя по окружающим, выбор между смертью и горой золота мучил не только их.
– Слушай, – внезапно сказал гоблин, – если здесь столько орков, то, наверное, и…
– Да, – ответил стрелок, – и остроухие.
***
Великий народ, мудрые и красивые, сильные существа без тени надменности. Наставники и учителя для всего рода людского, ещё и мяса не едят. Даже на слух звучит как-то приятно: эльфы, идеальные персонажи для девичьих грёз.
Расскажите это всё кому-нибудь другому, особенно, остальным подвидам данной расы, жившим здесь ещё до становления Империи, и даже до появления Великих Людских Королевств.
Вот только сделать это будет довольно трудно: они все давным-давно стёрты с лица земли. Либо вырезаны, либо насильно ассимилированы, либо изгнаны в горы, на забаву оркам. Только раскопки близ гномьих гор на юге, да некоторые артефакты в северных холмах и напоминают о них. По этим крупицам можно узнать, что происходило в мире тогда, в Кровавую эпоху.
Человеку в те времена было не до того, он едва сводил концы с концами и пытался хоть как-то обустроить свой собственный дом. Гномам никогда ни до кого не было дела, они бродили в своих бесконечных тоннелях, добывали руду, копили обиды и истребляли всякую подземную дрянь, о которой люди даже не подозревали и не хотели подозревать. Только орки иногда грабили всех подряд, но это не выглядело как серьёзное вмешательство.
Так что эльфы вытворяли беззаконие и истребление из всяких на то помех и, как правило, причин.
Но, когда на равнинах образовались первые Людские Королевства, и их армии стали серьёзнее, даже оркам пришлось начать считаться с соседями. Гномы, например, отлично торговали с людьми, обучались у них механике, делились опытом в металлургии и так далее. Им приходилось это делать, ибо, честно сказать, кое-в-каких делах умишка им явно не хватало.
Те же гоблины здорово поднялись благодаря людям, музыкальная шкатулка, которой они обязаны своим небывалым до того величием, до сих пор хранится где-то в родных пещерах гоблинов, и пока любой из них скорее умрёт, чем выдаст её местоположение. А эльфы….
Эльфы настолько погрязли в убийствах своих соплеменников и клановых дрязгах, что давно уже позабыли обо всём остальном мире. И только тогда, когда им пришла в голову блажь уничтожить ещё и людей, которых они сочли лишь уродливой копией себя, они испытали на своей шкуре, как прогресс может изменять ход истории.
Завоеватели столкнулись с мощью ресурсов, силой интеллекта, а главное – неиссякаемой холодной яростью тех, кто не привык и не умел считать себя жертвой. Люди ненавидели расчётливо, искренне, мстили за каждую пролитую каплю крови и, если и бежали назад, то непременно возвращались обратно с оружием.
В конце концов, после нескольких жестоких поражений, эльфы сдались. Они думали уйти обратно, но, вместо этого проиграли с треском, окончательно, погребя под своими трупами прежнюю жизнь и, заодно, Кровавую эпоху. Адриаль потерял свой статус государства, а его народ потерял свою культуру.
Искусство, живопись, архитектура – всё это умерло, не из-за людей, просто утонуло в эльфийской крови междоусобиц, с которыми теперь было покончено.
Эльфы остались не у дел, единственное, что теперь они умели делать – это убивать. Некоторые ещё делали отличное оружие, лёгкое и острое, приятное к руке, однако теперь им приходилось закупать гномью сталь, к слову, у тех же людей. Многие кланы голодали, по привычке убивая друг друга, чтобы накормить себя, ещё тысячи эльфов погибли.
