На утро я не стал будить спящего все в том же положении бродягу, отправившись в город за провизией. Южный край продолжал удивлять ледяным ветром и сырым воздухом. Я несколько раз за утро ловил себя на мысли, что было бы неплохо вернуться обратно в Москву и вдохнуть свежий воздух цивилизации. При мысли о свежем воздухе в голове возник образ бомжа, и я с неудовольствием поморщился. Интересно, подумал я, чем занят сейчас мой материал для исследований? Неужели все еще спит, свернувшись в немыслимый ком? Я кое как затолкал подальше непрошенные мысли и набрав продуктов, направился обратно, надеясь разговорить своего нечаянного гостя. Однако, вернувшись, я обнаружил пустую комнату и широко распахнутую дверь в дом. Женьки не было. Я на всякий случай обошел все побережье, не решаясь звать его вслух, но мысленно отправляя ему приказы вернуться ко мне немедленно. Проведя в этом занятии почти весь оставшийся световой день, я почувствовал нарастающую панику. Если Женька ушел в деревню, то очень скоро местные жители разгадают особенности его поведения и пользуясь его безотказностью, примутся ставить на нем свои собственные эксперименты. От этой мысли внутри похолодело. Зная недалекость селян, страшно даже представить, куда заведут их фантазии. Я снова выбрался на берег и вглядываясь в чернеющий горизонт, мысленно призвал бомжа вернуться, уже не особенно надеясь на какой -нибудь результат. Ночь прошла в моих бесконечных блужданиях по тесному домику и мысленных приказах, просьбах и мольбах, обращенных к бродяге. Мне было не по себе от добровольно взваленной на себя ответственности за безродного бомжа, но и оставить его на произвол судьбы я не находил в себе мужества. Наконец с первыми лучами солнца, злой и не выспавшийся я снова направился в сторону деревни. Обычно в это время жители начинали появляться во дворах, приступая к своим ежедневным обязанностям. Если Женька даже просто прошел мимо, кто-нибудь из сельчан наверняка бы обратил на него внимание, а значит я все равно что-нибудь услышу о несчастном бродяге. Мое присутствие давно уже примелькалось местным жителям, и они больше не останавливали меня по дороге глупыми вопросами, однако в этот раз мое появление вызвало у сельчан оживление. Стоило мне зайти в деревенскую лавчонку, как я тут же был атакован той самой теткой, окликнувшей меня в первый день.

«Как здоровьишко? – непонятно начала она. – как поживаете?»

Я поживал нормально, но почему -то раньше эти проблемы никого из местных не волновали. Такое внимание сразу родило во мне нехорошие предчувствия, которые неизменно были связаны с моим потерявшимся подопытным. Но тетка как ни в чем не бывало продолжила свою мысль, основательно выведывая подробности моей жизни.

«Ночи то нынче какие! – причитала она, заглядывая в мои глаза. – как там у самой воды, холодно поди по ночам? Живете на отшибе, случись что и никто не хватиться!»

Мне совсем разонравился ход ее рассуждений, однако я, не подав виду, прямо поинтересовался:

«Что случилось? Кого -нибудь убили или ограбили? – я спрашивал это в шутку, однако тревожные мысли продолжали атаковать меня, и я со страхом ждал подробного ответа от всезнающей селянки»

«Господь с Вами! – всплеснула руками она, а я легко выдохнул. – скажете тоже! Все живы здоровы и вам того желают. Вот вы один совсем живете, не знаете новостей, а ведь так и жизнь пройдет мимо!»

Тревоги вернулись с удвоенной силой, и я раздраженно произнес:

«Да скажите толком, для чего вы это выступление затеяли? Какие новости?»

Но упертая баба могла бы поспорить с самыми матерыми журналистами, продающими сенсации. Она продолжала охать по поводу моего одинокого житья, уповая на то, что я злой такой от постоянного одиночества и мне нужно тепло родного человека. До меня постепенно стал доходить смысл сего пассажа и невежливо перебив словоохотливую тетку, я прервал на корню ее вдаль идущие планы.

«У меня к счастью есть родной человек, вполне теплый. – заявил я, глядя на изменившееся бабкино лицо. – она осталась дома, ждет меня и печалиться безмерно!»

Мне одновременно хотелось убить старую интриганку и тут же расцеловать ее. Все ее загадочные речи касались приезда в деревню ее племянницы, писаной красавицы и умницы, и никак не были связаны с возможным появлением бомжа. Когда я выяснил причину столь красноречивой попытки сватовства, я глубоко вздохнул и с наигранным сожалением пожал плечами: «Увы, мне действительно очень жаль, но тут ничем помочь не могу, мое сердце занято навек!»

Оторвавшись от местной свахи, я все же купил какие -то продукты и не узнав больше ничего из того, что интересовало меня, отправился назад. По дороге меня преследовала одна мысль, показавшаяся мне интересной. Если Женьки сейчас не окажется поблизости, то возможно действие препарата закончилось, и он просто сбежал. Это было бы самым наилучшим сценарием и теперь появление бродяги вызвало бы только сожаление. Но я зря тревожился, мой дом был пуст и необитаем, а осмотр прилегающей территории только подтвердил мои предположения. Оставаться дольше в неуютном доме я не видел практического смысла и достав сумку, принялся собирать раскиданные повсюду вещи. Собравшись, я для очистки совести еще раз призвал бомжа, но ожидаемого ответа не получил и облегченно выдохнув, шагнул за порог.

Пока я добирался до местного вокзала, в действительности оказавшегося одинокой будкой, имитирующей кассу, я несколько раз возвращался мыслями к бродяге, вспоминая его легкую одежку, состоящую из моих старых джинсов и застиранного свитера. Меня самого продувало со всех сторон сырым морским ветром, и моя вполне зимняя куртка мало спасала от холода. Я тогда очень неосмотрительно избавился от вонючей, но достаточно теплой одежды бомжа и теперь глубоко раскаивался в таком необдуманном поступке.

Я становлюсь сентиментальным, думал я, навсегда выкидывая из головы излишне заботливые мысли о непонятном бродяге.

Забрав со стоянки свою машину, я прогрел двигатель и повернул в сторону цивилизации.

Миновав грунтовую раскисшую дорогу, я вырулил на трассу и медленно покатился по дороге, мысленно прикидывая, где мне искать новую работу. Со времен моей учебы в медицинском колледже у меня остались приятели, частенько напоминающие о себе звонками и короткими сообщениями в социальных сетях. Один из них долгое время был моим хорошим другом, с которым мы выжрали не один литр отменного алкоголя.

«Тихон! – восторженно прозвучал в телефоне знакомый голос. – какими судьбами?! Как сам?»

Я очень вкратце пересказал свои приключения, не вдаваясь в подробности. Со стороны выходило, что я весело провел осень на побережье, вдали от остального мира. Приятель завистливо хмыкнул и невнятно пробормотал:

«У богатых свои причуды… тебе то я зачем?»

«Помоги мне с работой, друг, – прямо озвучил я, – сижу на мели… согласен на длительные командировки»

На всякий случай уточнил я, зная требовательный характер своего приятеля. В быту это был добрейший человек, трогательно подкармливающий бродячих котов и вешающий зимние кормушки воробьям. Однако, когда дело касалось бизнеса, пощады не было никому. На мое замечание, приятель усмехнулся и заверил меня, что, если мне подойдет его предложение, командировки неизбежны и договорился встретиться со мной сразу после моего возвращения в Москву. Мое настроение заметно приподнялось, и я уверенно вдавил педаль газа. В это время года южная трасса была почти пустой, по встречке изредка проносились легковушки, немного отвлекая от дремотного состояния. Прошлая бессонная ночь напоминала о себе, к тому же беспокойство о безродном бомже, так активно терзающее мою совесть еще утром, постепенно угасало, уступая место крепкому здоровому сну. Наконец, чувствуя, что в этой битве мне не выиграть, я свернул на обочину, заглушил двигатель и, уткнувшись лицом в руль, мгновенно заснул. Мой сон был недолгим, но он вернул мне способность двигаться дальше. Окончательно проснувшись, я продолжал сидеть в кресле, собираясь с силами. Из состояния нирваны меня вырвал легкий стук в боковое стекло.