Когда Яр приехал к нему в гости, Глеб рассказал, что под Калугой немцы начали строить автомобильный завод и скоро начнут собирать свои машины в России.

– Представляешь, – сказал тогда Глеб, – весь город заполонили. Гостинцы битком, в хостелы не пробиться. Местные сразу задрали ценник на съем квартир. Работягам вроде как настроили каких-то времянок.

– То есть, получается, им всем нужно где-то жить. А когда завод достроят, здесь будет и много начальства этого завода с приличными европейскими зарплатами, и гостинца их точно не устроит.

– К чему ты ведёшь? – спросил Глеб.

– Где, ты говоришь, завод строят? Давай съездим глянем? – предложил тогда Яр.

Неподалёку от места, где возводили завод, Яр приметил приличный кусок земли, рядом с которым шла высоковольтная линия и виднелась газокомпрессорная станция.

– Слушай, Глеб, ты можешь узнать, можно ли купить здесь землю и сколько она будет стоить? – спросил в тот раз Яр.

– Ты бы сначала сказал, что ты задумал?

А задумал Яр все очень просто. Отцовских денег, чтобы серьёзно заняться строительством в Москве, конечно, было недостаточно. Но здесь в Калуге совсем другие цены. Как только завод достроят, и немцы начнут обживаться, цены взлетят. Значит нужно успеть.

Яр собрался купить этот участок земли. Фактически пустырь, рядом ни дач ничего. Значит и цена должна быть смешная. Есть высоковольтная линия – значит можно подвести электричество, есть газокомпрессорная станция, значит – можно подвезти и газ.

Можно построить здесь таунхаус для топ-менеджеров автомобильного завода и их семей и сдавать в долгосрочную аренду. Если улыбнётся удача, масштабировать это дело до элитного закрытого посёлка.

Идея выгорела. Так Яр заработал свои первые миллионы и преумножил деньги отца во столько раз, во сколько тому и не мечталось.

А дальше Москва – строительная компания и агрессивная экспансия. К тридцати пяти годам Яр стал тем, кем стал. И все это время Глеб был рядом, стал правой рукой и, как показало время, оказался не только лучшим другом, но и надёжным партнёром.

Везде, где надо было договариваться с инвесторами, с партнёрами, лучше Глеба не было, он заговаривал зубы, он уговаривал, уламывал, окручивал фразами, словно верёвками – не выпутаться. А слово Яра было гарантией.

В тот год, когда погибла Поля, Глеб вообще все тащил на себе в одного. Яр совершенно не мог заниматься делами. Его строительная империя рухнула бы, если бы не Глеб. И за это Яр был ему бесконечно благодарен.

– Я тут подумал, – начал Яр, когда Глеб появился в кабинете и расположился в кресле. – Пора расширяться.

– Дело хорошее, ты никак не можешь усидеть на месте. Ну что ж, значит, расширяемся, – согласился Глеб и спросил: – Какая стратегия?

– Пока разведка. Хочу совместить приятное с полезным. План такой. Мой теплоход завтра спускают на воду, хочу опробовать.

– Скажешь тоже, теплоход, – усмехнулся Глеб. – Да это чуть ли не круизный лайнер океанского класса, он же буквально кричит о твоих амбициях, ну или может, комплексах!

– Ну, все же – теплоход. – уточнил Яр, не обратив внимания на шуточки Глеба, Глеб постоянно над ним подтрунивает. – Построен для того, чтобы ходить по рекам, так что какой лайнер? В общем, отправляемся по Волге до Волгограда через Ярославль, Кострому, Нижний Новгород, Самару и Саратов. Пригласи на, как ты это говоришь – лайнер? Пригласи нужных людей, тех, кто заинтересован в инвестировании. Но не делай акцент, что это деловая поездка. Пусть считают, что приглашены отдохнуть.

– Понимаю, – Глеб уже прикинул что к чему.

– Ну, и ты со мной, конечно. Организуй нам переговоры с местными чиновниками тех городов, где будем останавливаться. Касательно земли под строительство. В общем, ты сам все знаешь.

– Без проблем, стремительный ты наш. Когда отправляемся?

– Завтра спустят на воду. Пару дней на загрузку персонала, подготовки кают и всего такого и двигаем. Если не случится никаких форс-мажоров.

– Добро, Яр. Хорошая идея. Всегда нравилось, что ты умеешь мыслить стратегически. Ты снова с Кристиной будешь? – спросил Глеб напоследок.

– Да, – ответил Яр и добавил, – и с Маратом.

– Правильно, хватит уже сына на нянек скидывать, – уколол Глеб Яра. Яр поморщился от укола.

Глеб вообще был мастером на такие малозаметные укольчики, но в этот раз из-за того, что девушка с медовыми волосами прямо выразила свой взгляд на отношения Яра с сыном, он подобный же угол от друга не пропустил.

И сам удивился своей реакции, оказывается, он давно замечал эти бесконечные тычки от Глеба, будто Глеб вечно ехидничал. Замечал, но никак не реагировал. Все эти тычки прекрасно ложились на его чувство вины и жаловаться ему было не на что.

В это сложно было поверить, но Яр отметил, что голубоглазое чудо из творческой студии и здесь успела наследить. Даже в его дружбе с Глебом.

Оставшуюся часть дня я ходила по городу. Не хотелось звонить родителям и просить у них денег на съем новой квартиры. Мама разволнуется, а мне бы не хотелось её тревожить, все равно ничем она мне помочь не могла.

Мама у меня тёплая, уютная, как булочка. Мне бы сейчас оказаться рядом, прижаться к ней, поболтать за чаем с блинами и малиновым вареньем. Эх. Да, я маменькин цветочек. И папин тоже.

Папа у меня суровый, слов лишних не бросает. Маму оберегает и меня тоже. Вот и уберегли от жизни, от невзгод, от разочарований. Мы жили за Уралом, в небольшом посёлке, в своём доме. Денег у нас особо никогда не было, да как-то я и не замечала, жила в книгах.

Затем переехали в Подмосковье. Тоже в небольшой поселок, здесь папа сам построил дом.

Училась я хорошо, рисовала, поделки на конкурсы делала, с папой в лес за грибами ездила, с мамой огурцы на зиму крутила в банки.

Моё детство продлилось до конца одиннадцатого класса. А потом я поступила в университет в Москве. Но тоже не успела хлебнуть жизни. На первом курсе за мной стал ухаживать Игорь, я после лекций подрабатывала в творческих студиях, пока меня бережно, как лучшую молодую преподавательницу, которую любят дети, не вручили элитной творческой студии в центре Москвы.

Здесь были элитные дети, элитные родители, элитная Люба и совершенно простая, полная зауральских лугов, лесов и солнца я.

Игорь предложил мне жить вместе, когда мы учились на третьем курсе. Я согласилась. Игорь был по-столичному модным, уверенным, красивым. А я была дурочкой, которая верила, что нашла свою сказку. И пришло время расплачиваться за долгий период безоблачного, иллюзорного счастья.

Нет, родителям я не позвоню. Надо бы уже самой как-то справляться с жизнью.

Погода наладилась. Ярко светило ласковое солнце, и город был словно со мной заодно, не давая погрузиться в мрачные мысли. Но день прошёл, солнце спряталось за горизонт, а где переночевать я так и не придумала.

Сама не поняла, как оказалась у подъезда дома, где мы живём, нет, где мы жили с Игорем. Ноги сами вынесли.

Я смотрела на окна нашей, пусть и съёмной квартиры. На кухне горел свет. Значит, Игорь дома. Я надеялась, что его не будет. Он частенько допоздна зависал со своими друзьями. Бывало, появлялся только утром. Какая же я дура! С друзьями! Теперь-то понятно, где он проводил ночи.

Меня затрясло. Почему я хожу по улице и не знаю куда приткнуться, а не он?! Платим за квартиру мы поровну. Да за всё всегда платили поровну. У него такой принцип. Я никогда не была против.

Мне даже нравилось, что мы с ним как бы наравне. Я никогда не была тарелочницей и не требовала меня кормить, поить и одевать. Когда на первом свидании он предложил разделить счёт, и я согласилась, он растаял. Видно было, как напрягся Игорь, предлагая это. Он внимательно следил за моей реакцией. А какая у меня могла быть реакция? Я и сама собиралась так поступить.

Странным было только то, что он не попросил два отдельных счета, мой чек был бы меньше, чем у него. Так что пополам мы разделили общий счёт.