Краешком сознания Яр понимал, что это своего рода защитная реакция. Даже не понимал, а как бы чувствовал интуитивно, что желание переспать с Марго – это на самом деле попытка вытеснить из сознания тот её образ, который вызывал совсем другое желание. Этому желанию Яр не моги ни дать названия, ни разобраться в его природе.

Его размышления прервал начальник охраны. Он принёс досье, сухо кивнул и вышел.

Яр задумчиво пролистнул папку. Досье было тонюсенькое, и страниц-то не успела нажить. Приехала из посёлка за Уралом, училась хорошо, поступила на бюджет в педагогический. Что за выбор профессии? – удивился Яр. – никаких амбиций, что ли?

Провинциальные девушки стремятся в столицу за модными профессиями, предполагающими в будущем высокие заработки, путешествия, брендовые тряпки, соответствующих мужчин. Те, которые посмелее, мечтают открыть свой бизнес, желательно за счёт инвестиций от богатого мужчины.

Амбициозные, напористые, самоуверенные или самоуверенность изображающие девки. А Марго, значит, не такая? Марго загадывала загадки. Яр невольно продолжил своё исследование, хотя и не собирался погружаться в личность этого полевого цветочка.

Соцсети Марго были полны чего угодно, но не самой Марго. Уж с её-то внешностью, казалось, вся лента должна пестрить селфи и фото с фотосессий. Но нет, это были фото каких-то уютных моментов. Корешок старой книги с засушенной веточкой, пар из кружки с чаем, веточка, покрытая льдом, снова книга, только теперь на мягком пледе.

Книг вообще было много. А в постах были мысли Марго о прочитанном, цитаты – неизбитые, порой длинные, порой, казалось бы, бессмысленные, так – описания, но описания красивые. Яр не заметил, как прошёл час.

Он позвал Марата.

– Сын, мы едем вместе на экскурсию с твоей творческой группой. Что скажешь?

– А там будет Марго? – вот и всё, что спросил его сын. «Такой же вопрос и у меня», – думал Яр, и Яра он волновал всё сильнее. Ему это не нравилось. Никто не может занять место его Полины, его умершей жены, в его сознании, в его сердце. Он виноват, но он живёт дальше, а его Полина, красивая, бешеная, неугомонная Полина мертва.

– Папа, мы едем? – Яр очнулся, сын, его уменьшенная копия, стоял перед ним и наблюдал за чувствами, что мелькали на лице отца.

– Одевайся, я тоже сейчас соберусь.

Марат убежал в свою комнату. А Яр как был в костюме, в рубашке, так и остался. Он хотел видеть Марго, он говорил себе, что это потому, что она зацепила его упрёком, вполне справедливым упрёком, но зацепила. Он говорил себе: я просто заполучу её в постель, посмотрю, как она изгибается под моими руками, и забуду.

Я уставилась в окно. Мимо проплывал город. Вскоре он сменился пригородом. Замелькали лесопосадки. Затем начались поля. Небо было таким высоким и неохватным, что я не могла отвести глаз.

Вдалеке висела одинокая серая тучка. Из неё до самой земли тянулась туманная пелена дождя. Можно было разглядеть границы этого дождя. Удивительно, в городе такое рассмотреть невозможно.

Я обернулась на звук позади себя и наткнулась на пристальный взгляд Яра. Пока я смотрела в окно, он смотрел на меня. Я смутилась и отвернулась.

Эти дни меня словно разобрали на части. Я больше себя не узнавала. До предательства Игоря я знала кто я, представляла свою будущую жизнь. А после – после я вдруг оказалась стервозной, злой, ещё жалкой, неженственной, такой, о которую топчут ноги – незначимой, а ещё во мне проснулись желания, которым я не могла дать названия.

Я вообще не представляла себе, что во мне – милой, провинциальной девочке вдруг проснётся тёмное, жаркое, ненасытное нечто. Это из-за него, я ещё раз оглянулась, снова встретилась с ним взглядом, да, из-за него, из-за зверюги Яра.

Я слышала его запах, я помнила его голос, меня манил его взгляд. И он пугал меня. По-животному, инстинктивно. Это было ненормально. У меня не было этому объяснения.

Мне хочется сбросить наваждение, контролировать ситуацию и взять себя, наконец, в руки. Но это ненормальная внутри меня, кажется, вообще согласна даже на то, что зверюга её растерзает.

Я закрыла глаза, чуть было не представив, как именно растерзает. Но тут же открыла. «Да, что с тобой происходит?! Да кому ты нужна?», – рявкнула я мысленно на саму себя.

Что-то бахнуло! Автобус повело в сторону. Водитель выкрутил рулевое колесо. Автобус сбросил скорость, выровнялся и плавно остановился на обочине.

– Колесо пробили! Выходим, нужно запаску поставить, – объявил водитель.

Я вышла из автобуса. Следом родители и дети.

– Кто-нибудь, помогите колесо достать, – обратился водитель к мужчинам.

Я почему-то не удивилась, что вызвался Яр. «Неужели не боится испачкать свою белоснежную рубашку?», – подумала я.

Он и не думал её пачкать, как оказалось. Зверюга расстегнул пуговицы, снял рубашку и протянул мне.

– Марго, подержите, будьте добры.

Я замерла с открытым ртом. Я не видела остальных, но думаю, что не я одна раскрыла рот.

Мамашки детей не могли пропустить такое зрелище. Идеальная мужская фигура – чёткая перевёрнутая трапеция. Смуглая, то ли загоревшая, то ли сама по себе такая – кожа. Волосатая грудь и живот, бугры мышц, мощные руки и шея. Левая рука от плеча до запястья забита замысловатой татуировкой. Какой-то узор. Какой я не разобралась. Да, он безусловно был зверем, великолепным зверем – совершенным в своём великолепии, и пробуждал звериные инстинкты, беспощадные в свой силе.

– Так что? – услышала я.

Яр так и стоял, протягивая мне рубашку. Я, наконец, опомнилась.

– Да, конечно! – я схватила рубашку и едва удержалась от того, чтобы тут же её не понюхать. Кто-нибудь, пристрелите эту бешеную женщину во мне!

Яр пошёл помогать водителю, который пытался достать запасное колесо. Зверюга подвинул водителя и ухватил колесо. Не знаю, сколько такое весит, но поднял он его один. Даже водитель застыл в удивлении.

Мышцы на руках и спине Яра напряглись, вздулись, он медленно опустил колесо на землю и покатил заменять пробитое.

Водитель приволок инструмент и домкрат.

– Марат, подойди ко мне, – позвал Яр сына. Сын, косясь на остальных, подошёл к отцу. Они словно не были знакомы, они словно изображали семью. Они будто принюхивались друг к другу. Это было странно.

Я отошла подальше и, когда заметила, что никто на меня не смотрит, как бы невзначай понюхала рубашку. Этот запах… Наверное, так включаются инстинкты животных – то, что происходило со мной. Других объяснений у меня не было. Я заскочила в автобус и оставила рубашку на сиденье.

Яр менял колесо и объяснял сыну, что и зачем он делает. Теперь общие женские восторги сменились умилением. Я почему-то представила на месте зверюги Игоря. Как бы он повёл себя сейчас в этой ситуации. Но Игорь в эту ситуацию вообще никак не помещался. Думаю, он вообще остался бы в автобусе и пялился в экран смартфона.

И я уверена, даже если бы он вообще тут оказался единственным мужчиной и колесо пришлось бы менять, Игорь просто не справился бы с такой задачей. Все, что может бы сделал – остановил проезжающую машину и попросил помощи. Да и то, скорее всего это бы сделала я или кто-то из мамашек.

Я наблюдала за изменениями, которые происходили со мной прямо сейчас. Никогда я не считала, что мужчина должен быть вот таким: гора мышц, непомерная сила, брутальность и обязательно – лидер и вожак стаи.

Это же какие-то первобытные предрассудки. Нет уже в природе мамонтов, саблезубых тигров, на которых нужно охотиться и от которых нужно защищать. Вместо мамонтов теперь доставка еды на дом и супермаркет через дорогу.

Мужчина должен быть партнёром, должен быть добрым и нежным, так я думала. Мужчина может быть таким дурашкой, как Игорь, который просит у тебя деньги на модные носки. Ведь он тоже имеет желания, ведь он тоже что-то чувствует. Мы партнёры, мы встретились и договорились, что будем вместе.