Также в папке лежало несколько фотокарточек. На них мало что можно было разобрать – лишь темные фигуры с расплывающимися, засвеченными вспышкой лицами.

– Ничего не видно… – прошептала Жули, перебирая фотокарточки. – Слишком темно…

– Вообще-то у нас не очень много времени, чтобы все рассматривать, – напомнил Жуль. – Она может вернуться в любую минуту, а нам еще нужно найти то, за чем мы пришли.

Жулик закрыл папку.

– Нужно взять ее с собой, – сказала Жули.

– Мы не можем, – ответил Жуль. – Она не должна знать, что мы здесь были, помнишь?

– Помню, – буркнула Жули, оглядевшись по сторонам. И тут же будто бы забыла о странном содержимом таинственной папки. – Ух ты!

У занавешенного окна гостиной стояла какая-то оптическая система на треноге: толстая бронзовая труба, под ней еще труба – чуть тоньше, линзы, окуляры, множество винтов и рычагов; к нижней трубе была подведена горелка с фитилем.

– А это еще что такое? – удивился Жуль.

– Телескоп? – предположила Жули.

– Зачем ей телескоп? Чтобы наблюдать за всеми?

– Возможно… Давай проверим, куда он направлен…

Жули отодвинула штору на окне и прильнула к окуляру главной трубы.

– Видишь что-то? – взволнованно поинтересовался Жуль.

– Только снег. Эта штука не просвечивает через него. А что, если…

Не успел Жуль ничего сказать или сделать, как Жули опрометью ринулась на кухню. Вернулась она с коробком спичек.

– Свет! – возмущенно воскликнул Жуль. – А вдруг заметят!

– Придется рискнуть, – сказала Жули и чиркнула спичкой. После чего поднесла огонек к фитилю, и горелка зажглась. В тот же миг из нижней трубы вырвался тонкий рыжий луч. Он прошил окно, вонзившись в метель, как спица.

Жули снова глянула в окуляр. Луч прореживал снег и будто бы создавал тоннель, через который хоть и с трудом, но все же возможно было что-то различить.

– Ты видишь?

– Да… я…

– Что там? – нетерпеливо перетаптываясь рядом, спросил Жуль.

– Какой-то чердак. Я не знаю… Круглое окно, за ним темно. Кажется, это Гротвей.

– Гротвей? Зачем ей следить за каким-то окном в Гротвей?

– А мне откуда знать? Это же не мой телескоп.

– Все верно! – раздался голос за спиной. – Это мой телескоп!

Жулики обернулись и испуганно замерли.

В прихожей стояла Жужанна Чаттни, собственной персоной.

На лицах Жуля и Жули застыло одинаковое выражение: «Что она здесь делает?! Ее ведь не должно быть дома!»

– Полагаю, вы сейчас гадаете, почему я не на встрече, которую вы для меня так хитроумно организовали? – с коварной усмешкой поинтересовалась миссис Чаттни.

Жулики машинально закивали, соглашаясь.

– Конечно, я поняла, что записка поддельная, – сообщила хозяйка квартиры. – С первого взгляда. Плохие из вас жулики!

– Нет, мы хорошие! – воскликнула Жули.

– Хорошие жулики! – уточнил Жуль.

Но миссис Чаттни больше не была намерена слушать глупости от двух воришек, проникших в ее квартиру, и угрожающе шагнула к ним.

– Ну что ж. Боюсь, я сегодня не ждала гостей, – сказала она таким тоном, будто сообщала, что все незваные гости уже могут брать номерки и выстраиваться в очередь, ожидая, когда им перережут глотку и отправят на дно сундука.

– Стойте! – воскликнула Жули.

– И не подумаю! – Миссис Чаттни напоминала сейчас ту самую лисицу, которая лежала на ее плечах. Она двигалась бесшумно и плавно и походила на опасного дикого зверя. Ее кулаки были сжаты. Брови нахмурены. В глазах блестела сталь.

– Мы вооружены! – заявил Жуль. – Вы нам ничего не сделаете!

– Ну да! – неприятно усмехнулась миссис Чаттни.

Жуль достал из кармана револьвер и ткнул им в миссис Чаттни. Та замерла в паре шагов от жулика и мгновенно переменилась в лице. Ее глаза расширились от удивления.

И тут она сделала кое-что неожиданное. Она рассмеялась. Громко и искренне.

Жулики неуверенно переглянулись. Не такой они ожидали реакции.

– Что смешного?! – спросил Жуль.

– Да! Здесь нет ничего смешного! – добавила Жули.

Но миссис Чаттни считала иначе. От смеха у нее даже слезы выступили на глазах.

– Вот уж нет! – хохотала она. – Это очень смешно! Ко мне забрались двое воришек и угрожают мне игрушечным револьвером!

– Ничего он не игрушечный! – возмутился Жуль.

– Да, он самый настоящий! – оскорбилась Жули.

Миссис Чаттни покачала головой:

– У моего сына, когда он был маленьким, был такой же. Их делают на фабрике игрушек «Либлен». Крошечные револьверчики, чтобы мальчишки могли играть в жуликов и констеблей. Их даже издали нельзя принять за настоящие.

Жулики снова переглянулись. Они не хотели в это верить. Как же так?! И тут Жуль вспомнил, как добыл револьвер, и все встало на свои места. Мистер Хэмм дал ему игрушку?!

Смех миссис Чаттни внезапно прервался. Она прыгнула и стремительно выхватила револьвер из руки Жуля. Тот не успел даже просто понять, что произошло, не то что отреагировать.

Женщина отступила на шаг. Сжав револьвер в руке, нацелила его на жулика. Больше она не выглядела веселой.

– Он все равно игрушечный! – воскликнула Жули.

– А вот и нет, – ехидно заметила миссис Чаттни. – Это настоящий револьвер. «Деклан», тридцать восьмой калибр. Хорош для темных переулков и заброшенных чердаков.

– Она меня обманула! – обиженно воскликнул Жуль, бросив отчаянный взгляд на компаньонку.

– Так нечестно! – поддержала Жули.

Жулики чувствовали себя донельзя глупо. Эта хитрая женщина обвела их вокруг пальца, завладела их оружием, и теперь они в полной ее власти!

Миссис Чаттни выглядела невероятно довольной собой.

– Ну а теперь, если не хотите схлопотать пулю из этой крошечной милашки, – сказала она, – вы быстро сядете вон туда. – Она ткнула револьвером в сторону дивана.

Жулики послушались – угрюмо пересекли гостиную и опустились на диван.

Не выпуская их из виду, миссис Чаттни взяла стул и поставила его напротив. Затем уселась на него и закинула ногу на ногу. Держа револьвер в одной руке, другой она ловко достала из кармана пальто портсигар, извлекла оттуда папиретку и быстро воткнула ее в мундштук, а мундштук стиснула губами. После чего подожгла папиретку и закурила.

Хозяйка квартиры № 6 презрительно поглядела на жуликов.

– Выкладывайте, что вы здесь делаете! – потребовала она. – Что вы хотели стащить, гадкие воришки?

– Ничего мы не хотели стащить!

– Не стоит мне лгать, – угрожающе качнула револьвером миссис Чаттни. – И снимите уже ваши глупые маски!

– Ничего они не глупые! Такие маски носят все жулики! – обиженно воскликнул Жуль.

– Такие маски носят, чтобы не быть узнанными, – надменно сообщила миссис Чаттни. – А я вас прекрасно знаю. Если только парочка нахальных карликов или обученных цирковых обезьян не решилась залезть ко мне в квартиру, то, уверяю вас, этот маскарад совершенно не уместен. Я права, мисс Джей? Что скажете, мистер Финч?

Дети нехотя сняли маски. Им было невероятно обидно, ведь они мастерили их с такой любовью. Аккуратненько вырезали из выходного платья мамы Арабеллы две фигуры, похожие на цифру восемь, проделали отверстия для глаз, пришили завязки…

– Подумать только! – язвительно бросила миссис Чаттни. – Какова наглость! Влезть в чужую квартиру! Средь бела дня! К слову, как вы это провернули?!

– Это секрет конторы! – быстро проговорила Арабелла, боясь, как бы Финча не угораздило проболтаться про отмычки.

Чтобы их добыть, пришлось попотеть. Первым делом Финч и Арабелла побежали в аптеку и в винную лавку, кое-что купили там, после чего вернулись домой и подстроили так, чтобы бутылка джина «Идлен» на столе во время завтрака Сергиуса Дрея превратилась в идентичную бутылку джина «Идлен», но уже с секретным ингредиентом внутри. Мистер Дрей ел омлет, запивал его своим любимым джином и спустя примерно минут двадцать так утомился от столь сложного процесса, как разрезание яиц ножом, что уснул прямо за столом, рухнув лицом в тарелку. Тогда-то Арабелла и стянула из кармана его штанов колечко с отмычками. Дети немного потренировались на замке двери Финча, после чего отправились «на дело». Отмычки планировалось вернуть на место сразу же после взлома и проникновения, иначе ярость мистера Дрея по пробуждении и обнаружении пропажи сложно было бы даже представить.