Сергей ничего не ответил и просто молчал, но про себя крыл Игната самым отборным матом, который знал. А Игнат, не дождавшись ответа и поняв, что Сергей не собирается сдаваться, вместе с лже-ведьмой Щепкой стали обходить Сергея с левой стороны, тогда как здоровый боров с дубиной заходил вправо. И легко было понять, зачем они это делают. Ведь даже если и так обессиленный отступник умудрится вовремя среагировать и отбить нападение с одной стороны, то тут же получит удар с другой стороны, что делало схватку заведомо проигрышной для Сергея. И от такой безысходности в его голове даже промелькнула мысль с предложением Игната о сдаче, но ее он тут же отбросил, решив не подыхать, как собака, а умереть с честью, прихватив с собой пару этих уродов. И тут вдруг в голове Сергея появилась идея, и, опустив чекан, словно сдаваясь, он начал спешно говорить.

– Ладно, ладно, я сдаюсь, только пощадите, прошу, – Сергей надеялся, что они ему поверят, и, видимо, получилось, так как все трое тут же расслабились и выдохнули, видимо, драться с отступником им тоже не особо хотелось.

– Вот и хорошо, вот и отлично, – Игнат улыбался во все свои сгнившие зубы. – Ты сделал правильный выбор, милок, и не волнуйся, пощадим и не тронем. Да, ребята? Но ты только топор свой брось хорошо и про кинжал на поясе тоже не забудь.

– Конечно-конечно только не убивайте, – Сергей бросил чекан и потянулся за стилетом. Но вместо того чтобы вытащить его и кинуть к чекану, его рука резко потянулась к мелкой сумке на ремне, из которой Сергей достал мешочек, наполненный чертовым порошком и железными осколками (их отступники использовали как своеобразные ручные гранаты). И собрав последнюю энергию, которая осталась у него с пустошей, вмиг воспламенил его и бросил в Игната и Щепку, впавших, судя по лицам, в замешательство. А Сергей, когда граната еще была в полете, кинулся к земле, закрыв лицо руками и надеясь, что она убьёт обоих на месте.

Раздался взрыв, убивший на месте Игната, и, видимо, граната упала ему прям под ноги, взрывной волной с осколками оторвав ему левую ногу до голени и изрешетив тело. Но вот Щепку задело не особо, взрыв только оглушил ее, нанеся незначительные ранения, от которых она кричала и корчилась от боли, катаясь по траве. В любом случае сейчас она была небоеспособной и не представляла опасности. Пока что.

Поняв это, Сергей перевел внимание на борова Сеньку, стоявшего на отдалении от взрыва и, как и думал Сергей, совсем им не задетого, но пребывавшего при этом в некотором ступоре. Он, видимо, не ожидал всего этого, особенно от человека, еле державшего чекан у себя в руках, и попросту пребывал в растерянности. Однако, наконец осознав, что один из его товарищей ранен, а другой вообще убит, очнулся от ступора и, взревев от ярости и размахивая дубиной с криком: «Убью…» – напал на Сергея, чего тот и ожидал от него.

И с трудом так как сил почти не было но перехватив удар дубиной, который был направлен на голову Сергея, он отвел ее в сторону и, приблизившись в плотную к Сеньке, ловко выхватив стилет, Сергей вонзил его глубоко в толстое брюхо Сеньки по самую рукоять, после тут же вытащив его и отойдя назад, стал смотреть, как Сенька, тяжело дыша, подобно подкошенной траве упал на колени. Боров, отпустив свою дубину, схватился обеими руками за рану, из которой ручьем тек поток алой крови, которую он пытался остановить, но получалось не особо, и кровь продолжала литься на землю.

Сергей же, немного понаблюдав за этим, снова подошел к Сеньке и, схватив его за волосы, отдернул голову назад. Тот не сопротивлялся, а по взгляду Сергей понял, что и молить о пощаде тоже не будет, наверное, понимая, что это бессмысленно и смерть не минуема. Остается только ее принять, благо ожидать долго не пришлось, и Сергей перерезал ему горло, покончив с его страданиями.

Но для Сергея дело было все еще не закончено, так как еще оставалась Щепка, которая за прошедшее время почти пришла в себя. Во всяком случае, когда к ней, медленно ковыляя, подошёл Сергей, та попыталась схватиться за свою сулицу, но получила лишь сильный удар сапогом по лицу от Сергея, пресекший эту потугу.

– Пощади, прошу, не губи, – быстро придя к выводу, что драться бессмысленно, и смекнув, что нужно спасать свою шкуру, Щепка со слезами стала молить пощады у Сергея, для которого это была неприятная ситуация, ведь, с одной стороны, убивать безоружного и сдавшегося человека, так еще и женщину, непросто выходило за рамки кодекса отступников, но и общепризнанной морали. К тому же Сергею самому не хотелось этого делать. И хоть резать таких поддонков он всегда был не против, однако лишняя кровь на руках ему была не нужна. Но с другой стороны, если отступник проявит милосердие, то связать ее он уже не сможет, ведь сам и так еле стоит на ногах и через минуты две, просто упав на землю, окончательно станет беспомощным, после чего она наверняка добьёт его. Сергей не знал, что делать, и колебался, что чувствовала Щепка, которая еще сильней стала молить о пощаде, чуть ли не кидаясь ему в ноги, пытаясь вызвать еще больше жалости. Сергею, как ни странно, при виде этого почему-то вспомнилось недавнее событие, когда он утром встретил на перекрестке перебитую, как скот, семью, которой шанса, увы, не дали.

– Зачем вы поубивали семью на перекрестке?

– Семью на перекрестке? Откуда… как ты… Нет, это Игнат с Сенькой, клянусь, это они сделали, я не участвовала. Перед тем как здесь обосноваться, клянусь, – кажется, Щепка не поняла, что прокололась.

– О, так значит, это были всё-таки вы?

– Э но… – Щепка как-то запнулась и замолкла, увидев перекошенное лицо Сергея, и, видимо, понимая, к чему все идет, снова заговорила о пощаде: – Творцом молю, не надо. Тебе ведь нужна ведьма, так мы ее и не убили. Так, Игнат с ней поразвлекся, и все. Она в сара… – договорить ей не удалось из-за удара чекана, нанесенного Сергеем и расколовшего ей череп, как орех.

Сергей после того как все было кончено, еще пару минут стоял над убитыми разбойниками, а затем медленно подошёл к Игнату, после чего плюнул него, про себя подумав, что собаке собачья смерть, как и его дружкам. Но хоть Сергей смог победить их, главная проблема остается, а времени у него вовсе нету, как и ведьмы, оказавшейся мифом. Стоп, затуманенный мозг Сергея вспомнил последние слова Щепки, на которые он не обратил внимания, о ведьме. Ее оставили в живых, так значит, она есть и все еще жива и находится… Сергей повернул голову к стоявшему у избы сараю.

Еле ковыляя, Сергей пошел к нему, но дойти так и не смог, упав на колени у самых дверей. Однако, немного собравшись силами, он смог-таки открыть дверь, запустив туда свет, и в потёмках среди какого-то хлама он еле разглядел в дальнем левом углу на полу фигуру, похожую на человека, к которой недолго думая он и пополз на четвереньках, так как встать и иди он уже не мог. И так добравшись до угла, Сергей хоть и видел все как в тумане, но, к своему к счастью, не ошибся – в углу действительно был связанный человек, и точно женщина. Хоть подробно рассмотреть он уже не мог, да и времени у него почти не было, Сергей, стараясь случайно не перерезать ей вены на руках, срезал путы, освободив ее руки. Ведьма (Сергей надеялся, что ведьма), кажется, что-то пыталась сказать, но и-за кляпа, ничего не выходило.

– Вот, держи, – тяжело дыша, проговорил Сергей и вручил ей кинжал, – дальше как-нибудь сама, – и Сергей упал на солому не в силах больше держаться и потерял сознание.

****************

Пребывая некоторое время почти в бесчувственном состоянии и ничего не осознавая вокруг, находясь как будто в тумане, в котором кроме него и тумана ничего не было, Сергей даже думал, что утонул в нем. Но постепенно туман стал развеиваться. И Сергею стали сниться сны, в основном это были отдельные сюжеты из его жизни, которые давно или не очень, хорошо или смутно он пережил, припоминая их про себя. И последний сон оказался для него сущим кошмаром, так как в нем он снова оказался на площади города Белгорода, в которым он был пару дней назад проездом по своим делам по поводу одного контракта, который он заключил с одним из местных ювелирных мастеров. Вокруг в это время было много разного рода людей, все внимание которых было захвачено здоровой клеткой в центре площади, из которой со свистом и рёвом пыталось выбраться почти трехметровое существо, имевшее вид гадюки с петушиной головой и крыльями, а также мощными задними лапами. Именовалось же это существо как народом, так и бестиарием – аспид.