Никакой практической ценности эта информация, разумеется, не имела. Но Роуз хотелось знать о Коллизе все. Его мир завораживал ее.

– Когда мы еще учились в школе, он рассказал мне свою историю. Его отец не принадлежал к кругу аристократов, и получалось, что его мать вышла замуж за человека, чей социальный статус был гораздо ниже ее собственного. Как говорят, она очень настаивала на этом браке, потому что любила его. Это был самый настоящий брак по любви. Нетипично, надо сказать.

Роуз вздохнула. Да, она не принадлежала к миру аристократов, но в ее мире тоже женились и выходили замуж не по любви. Брак был обычной сделкой. И лишь немногие счастливцы могли себе позволить вступать в браки, руководствуясь чувствами. Агата и Саймон, Далтон и Клара, Джеймс и Филиппа – все они в какой-то степени пренебрегли условностями и сделали свой выбор, руководствуясь любовью. Ее губы задрожали.

– Выходит, Коллиз был в списке наследников последним?

– Да, сначала все обстояло именно так. Но к тому малышу, которого сам принц качал в детстве на колене, общество вынуждено проявлять симпатию и относиться предупредительно. В начальных классах школы Коллиз рассказывал мне самые невероятные истории о его высочестве. Мне даже казалось, что он их сам и сочинял. Потом Коллиз стал реже встречаться с принцем, и истории сами собой иссякли. По всей видимости, в тот период его больше занимали женщины.

Роуз фыркнула:

– Да уж, могу себе представить.

Этан тоже улыбнулся:

– Думаю, вы не поверите мне, но тогда Коллиз был чрезвычайно романтичным молодым человеком с мятежной душой. Эта его романтичность порой доходила до абсурда. Шекспир, поэзия великих романтиков, ночные бдения в саду под луной. Ах, прекрасное это было время, несмотря ни на что.

Роуз прищурилась. Еще один мужчина пытался обвести ее вокруг пальца.

– Не могу в это поверить.

– Каждое слово – правда. Клянусь. – Он потряс головой. – Я понятия не имею, куда делся этот мальчик-мечтатель. Когда умерли его родители, что-то сломалось у него в душе. Что-то в нем изменилось до неузнаваемости. Впрочем, война тоже оставила свой след… И ранение… Он изменился еще сильнее по возвращении из армии. По сути дела, Коллиз стал совершенно другим человеком. И я не знаю этого человека.

Роуз попыталась представить себе, каким Коллиз был в детстве. О, он был красивым, как молодой греческий бог, быстрым, неутомимым. Ни его душа, ни его тело еще не знали боли. Он сиял, словно сделанный искусной рукой кубок, еще не тронутый патиной и временем.

«Черт, черт, черт!» – выругалась про себя Роуз. Она никогда не перестанет быть в душе служанкой. Она сравнивает Коллиза с кубком. А кто тогда она? Потертая деревянная ложка? Ложка, которая должна выполнить миссию… Лучше ей думать о своем задании, а не парить в облаках. Но когда речь заходила о Коллизе, у нее почему-то сразу расправлялись крылья.

– Вы хотели рассказать мне о том, каким образом Коллиз стал наследником своего дяди.

– Да? Неужели?

Роуз бросила на Этана удивленный взгляд. По всей видимости, у него была какая-то причина, по которой он затеял с ней этот разговор. Но теперь он увиливал от ответа! Впрочем, чего от него можно было ожидать? Сумасшедший, пьяница и игрок. Ей не стоит слушать его россказни. Тем не менее Роуз поймала себя на мысли, что ей очень хочется его слушать.

– И все-таки… Как же так получилось, что Коллиз стал наследником лорда Этериджа? Ведь вы говорите, что его отец был офицером.

– Да все очень просто. Здесь нет никакого секрета. Так сложилось, что других Этериджей не нашлось. Те люди, которые имели право претендовать на титул и состояние лорда Этериджа, просто умерли. Многих детей из этого рода постигла несчастливая судьба.

Роуз подумала, что судьба и вправду поступила не слишком справедливо с наследниками лорда Этериджа. Надо сказать, что восхождение Коллиза вверх по социальной лестнице выглядело как-то обычно, никакого особенного секрета. Но такое положение дел никак не объясняло, откуда у Коллиза эти снобистские аристократические замашки. Ведь настоящие наследники Этериджа скорее всего занимались тем, что выращивали свиней где-нибудь на севере Англии.

– Но может быть, дело не только в том, что все настоящие наследники умерли? Может быть, лорд Этеридж сам назначил Коллиза наследником?

– Это невозможно. Коллиз просто невероятно удачливый человек. Он родился с золотой ложкой во рту. Тесное общение с принцем помогало ему с легкостью открывать любые двери и входить в них.

– Звучит как-то не слишком хорошо, но, я думаю, воля принца-регента есть закон, – проговорила Роуз. Она слышала, что иногда на Георга находили приступы невероятной щедрости. А если учесть то обстоятельство, что Георг очень любил малыша Коллиза и качал его в детстве на своем колене… Но тогда Георг еще не был регентом. Значит, получалось, что лорд Этеридж назначил Коллиза своим наследником по распоряжению самого короля.

– Разумеется, при дворе с Коллизом обращались как с членом королевской семьи, а не просто как с наследником лорда Этериджа, – продолжал Этан. – Но это не портило его, это его душило, если позволите мне так выразиться. Наследство лорда Этериджа обязывало. Коллиз должен был играть по определенным правилам, и многие говорили ему, что это самое главное в жизни. Ему же было по большому счету наплевать на это наследство. Его одолевала совсем другая страсть. И этой страстью была музыка. Да-да, музыка… В школе учитель музыки никогда не спрашивал Коллиза, потому что тот уже давно превзошел своего наставника.

– Я никогда не слышала, как он играет, – сказала Роуз.

– Хотите сказать, что он сейчас не играет?

Роуз обхватила себя руками и покачала головой:

– Я думаю, это из-за поврежденной руки. Как-то раз он пытался что-то изобразить на барабанах, но мне кажется, это для того, чтобы его не жалели.

– Господи, спаси и сохрани всех нас! – Этан с шумом выдохнул воздух и закатил глаза. – Не играет! Значит, следует ждать взрыва.

– Что вы такое говорите?

– Коллизу нужна какая-то возвышенная идея, он должен чему-то поклоняться. Кому-то или чему-то принадлежать. Он совсем не такой, как я. Я предпочитаю принадлежать самому себе.

Роуз слушала своего собеседника очень внимательно, не прерывая его.

– Коллиз без музыки – это Коллиз без смысла жизни, – печально проговорил Этан. – Бедный парень!

– Но у него в жизни сейчас есть смысл, – тихо заметила Роуз. – Он состоит в «Клубе лжецов», а это для него кое-что значит, – сказала она. И ей не за что чувствовать себя виноватой, добавила Роуз про себя. Теперь не время предаваться философским размышлениям. – Мне иногда и правда казалось, что он как будто что-то ищет… Что он какой-то… потерянный.

– Он стал человеком после…

Роуз нахмурилась:

– Что это вы имеете в виду?

– Человек, переживший в жизни трагедию, становится другим. Сначала он был человеком до трагедии, а потом он стал человеком после трагедии. Мой отец часто повторял, что в жизни можно опереться лишь на тех людей, которые столкнулись с несчастьем лицом к лицу. Только они понимают жизнь по-настоящему.

– Ваш отец был мудрым человеком.

– Мой отец был сапожником, одержимым идеей добраться до самого верха социальной лестницы. – Этан ткнул себя указательным пальцем в грудь. – Я же смотрю на такие вещи философски.

– И что же это за философия? Философия игрока?

Он пожал плечами:

– Называйте это как хотите. Я все принимаю.

Роуз покосилась на своего собеседника:

– Надеюсь, вы уже успели протрезветь.

– Господи, да я и не был пьян! – Он помолчал. – Вы очень милая девушка. И вы мне нравитесь. – Этан обхватил ее за плечи. Роуз позволила ему это сделать. Этан Деймонт был неплохим парнем, хотя и немного сумасшедшим, и этим объятием он хотел выразить свое дружеское к ней расположение.

– Когда вы вернетесь домой, вам надо будет как следует помыться, – сказала она, – сжечь этот ужасный жилет и сбрить усы.