Девушка суетится, показывает туфельки. Они синие, выполнены аккуратно и украшены только по самому краю белой вышивкой. Очень простые и удивительно сочетающиеся с этим платьем. Мой взгляд снова упал на замерший в шляпке цветок. Так хочется напомнить дракону обо всём, что было тогда. Подсказать, кто я есть на самом деле. Может, и откликнется что-то в его огненном сердце. Ведь изменилась только внешность, я всё та же в душе — его Эрика.

— Что-то не то?

— Простите?

— Вы побледнели. Хотите, я приоткрою на улицу дверь, здесь, наверное, душно для вас.

— Скажите, этот цветок, он завянет?

— Нет, что вы! Он же хрустальный. Как же он может увянуть? Хотите, чтобы я его убрала?

— Сколько будет стоить всё вместе?

— Один золотой. Только…

— Только что?

— Вы уж не торгуйтесь сильно. Цена и так небольшая. Просто это платье у нас не забрали. Та девушка, которая его заказала, очень капризничала. Всё ей не то и не так! Только нервы истрепала, а сама купила зеленый наряд. Выглядит в нём как змеюка и характер такой же! Ой! — девушка смешно прикрыла ладошкой ротик и порозовела, — Вы уж меня простите, что я о госпоже так. Но она, в самом деле, довела всех. Выбирала платье к визиту жениха, а такое ощущение, что выбирала дом!

— Ничего страшного. Зато мне повезло. У вас не найдётся, — сердце рухнуло в пропасть и забилось отчаянно часто, язык примерз к небу и вдруг ожил, — Чулок. Я хочу чулки, подвязки и пояс.

Девушка понимающе посмотрела на мои голые щиколотки. Селянке ходить без чулок прилично, госпоже нет. Но я выбираю бельё совсем не для этого. Под длинную юбку можно надеть и высокие тоненькие носочки, разницы никто не заметит. У меня есть несколько пар. Я выбираю наряд совсем для другого. Губы невольно растягиваются в улыбке. Девушка кивает мне с пониманием и достает из ящика целый ворох одежды. Лифы, кружева, пояса. Все невесомое, редкое, тончайшей работы. Белое, черное, алое. Любые ткани на выбор. Один комплект трогает меня особо.

Если все сложится, именно в нём я покажусь Адриану. Чёрный кружевной лиф совсем прозрачен, — швея сэкономила на ткани, — узкие золотые лямочки, пояс невиданной красоты с мелким камушком в центре. Чулки сотканы из невесомой паутинки, на ней расселись вышитые стрекозки, — символ соблазна. Трусики короткие, по сути, это две широкие ленты с бантиком по бокам. Дернет за один такой коготь дракона, и рухнет последний оплот моего благоразумия. Да и было ли оно когда-нибудь у меня? Мелкие золотые искры взлетают над всем комплектом, сверкают на черных ленточках и исчезают.

— Сколько?

— Как долго ваш супруг был в отъезде? — розовеет щеками девица.

— Очень давно.

— Порвёт, — с искренней завистью улыбается швея и качает головой, — Я бы ни за что не стала рисковать таким бельём.

— Страсть — это то, ради чего хочется жить. Я куплю именно этот комплект. Сколько он стоит?

— Золотой. Точно берете?

— Беру, — я вздыхаю в полном смятении чувств. Отчего-то кажется, что сегодня именно тот день, решающий! Самый важный в моей жизни. Я достаю кошелёк из сумки. Получается, что торт я сегодня ночью пекла бесплатно, всё уйдёт в плату за мастерство швеи. А и пусть! Кто ничем не рискует, тот не умеет по-настоящему чувствовать. Моя плата за возможное счастье всего-навсего два золотых. Их я кладу на стол и отчаянно молюсь, чтобы всё сбылось.

— Пускай мой товар принесет вам только счастье, госпожа. Какие вышить инициалы на ваших вещах?

— Букву "Т".

— Сию секунду, — девушка чарует ниточку в мотке, продевает ее в иголку. Буква моего имени, инициал, появляется с изнаночной стороны ткани. Ложная буква "Т" витиевата и, если посмотреть сбоку, так похожа на законную "Э".

Швея раздевает деревянную куклу, начинает паковать вещи в мешок.

— Позвольте, я все надену на себя прямо сейчас?

— Вам так понравилось, госпожа? Пройдите за ширму. Или хотите, я помогу вам одеться?

— Не стоит, я сама справлюсь, платье не сложное, без завязочек.

— Совсем простое, только со спины нужно одёрнуть подол, когда станете затягивать пояс. У вас есть горничная?

— Нет, мне дочка поможет.

— У вас есть дочь? — искренне ахнула девушка, — Я думала, мы ровесницы. Сколько же вам зим?

— Не скажу, — я улыбаюсь и исчезаю за ширмой.

Прежнее платье мне теперь кажется грубым, тяжёлым и совсем не удобным. А ведь я так тщательно его выбирала. Девушка подает мне новые вещи. Тонкое бельё непривычно льнёт к коже, облегает фигуру. Я смотрюсь в высокое зеркало, и сама себе кажусь порочной, излишне красивой. Обводы стройного тела проглядывают через кружева. Банты по бокам трусиков выглядят чересчур заманчивыми. Неужели все сбудется. и их коснутся те самые, горячие сильные руки?

Швея подаёт платье, в глубине нежной ткани оно скрывает порок. Шляпка делает образ скромным и нежным, пояс платья я затягиваю чуточку туже, чем нужно. В зеркальной глади отражается незнакомка, хрупкий цветок, украшенный хрустальной лилией. Неужели это я отражаюсь там?

— Ваши туфельки.

В этой обуви я стала чуть выше, а ноги как будто бы стали длинней.

— Спасибо, всё так здорово село.

— Я же говорила, это платье просто шито на вас! — восхищается девушка и не может подобрать слов, — Вы в нем такая! Ну, такая! Вот просто… Если эта ночь принесёт вам подарок небес, снимете пояс. Платье и без него хорошо, ткань ляжет, как нужно. Весь срок сможете в нем ходить.

— Пускай великие боги даруют силу вашим словам.

Из зеркала мне лукавым взглядом улыбается незнакомка. Счастливая, стройная, весёлая. Всё обязательно сложится. У меня будет муж, а у моих детей появится самый лучший отец из всех. Старое платье сложено в сумку, я выпархиваю на улицу, словно бабочка. Солнце золотит крыши домов. У меня в запасе еще несколько часов свободной жизни. Это потом будет работа, вернутся из школы дети, и я вновь услышу их звонкие голоса. А пока я наведаюсь к лавочнику, поблагодарю его ещё раз и разузнаю, что он нашел в книгах.

Я свернула на улицу лавочников. Адриан! Он едет верхом на вороном жеребце в окружении своей свиты. Высокий, светловолосый, строгий. Одет по-особому, празднично. К поясу приторочен клинок. Сердце в груди замирает, и я против воли краснею.

В столице приходится соблюдать этикет, и это изрядно треплет нервы дракону. Свита! Везде он обязан следовать в плотном кольце своей стражи, иначе его могут счесть невежливым. На каждой улице воины дракона объявляют статус и род. Прохожие оборачиваются и внимательно смотрят. Женщины подбирают подолы и делают неглубокие реверансы, мужчины склоняют головы в знак почтения.

Боевой конь движется среди толпы плавно, осторожно ставит копыта на мостовую, навострив уши, присматривается к теням. Он опасается получить еще один пульсар под свои стройные ноги. И Адриан его понимает, он и сам насторожён. Юные маги сейчас должны быть в школе, да и вряд ли они ещё раз решатся на подобную шалость. Мальчишка показался дракону смышленым, да и девчонка тоже. Первое колдовство всегда приносит неожиданные плоды. Адриан вспомнил свой самый первый выплеск магии и покачал головой. Оркам тогда крепко досталось. Он не ожидал, что такой столп огня вообще можно исторгнуть по воле разума просто так из себя без всякого наружного источника.

Всё чудится ему неузнанный взгляд из толпы, бередит душу, проходится странной мелодией по обнажённым нервам. На него смотрят, и этот взгляд странен. Он цепляет, зовёт, требует от дракона, чтобы он обернулся. Адриан внимательно всматривается в лица, оглядывается по сторонам, конь под ним чувствует волнение своего седока, трясёт длинной гривой, внимательно принюхивается к незнакомцам.

Нет, дракон не боится покушений. Столько раз выходил живым и здоровым изо всяких перипетий. Там, где гибли другие, он оставался победителем. Тем более, здесь, в каменном сердце страны всегда безопасно было и будет. Адриан привык думать, что боги его берегут. Знать бы ещё для чего?