– Не вижу эту ситуацию смешной, ноа сет, – голос робота прозвучал обеспокоенно. – Кажется, ваша нервная система перегрузилась. В целом, лучше уж ситуация, когда вы смеётесь, чем когда громите помещение, поэтому я не буду вызывать врача. Однако то, что нас переместили на нижние уровни, не говорит в пользу нашего положения.

– Интересно, кто отдал распоряжение? Джи, ты представляешь? Меня, героя войны, в чём-то обвинять? Преданного императору как никто другой? – новая волна смеха завладела Шейлео.

– Ладно. С вами разговаривать бесполезно. – хоть Джираилу и не нужно было дышать, за многие годы жизни бок о бок с командой и Ричардом, тот научился подражать некоторым особенно живым жестам. Вот и сейчас тело робота дёрнулось, будто тот тяжело вздохнул, динамики издали шипящий звук, а рука тронула лицевую панель, словно тот закрыл ладонью глаза. Протоколам робота, даже такого высокосовершенного как Джираил, требовалось время для перезагрузки и перестройки в связи с новыми обстоятельствами. Этому он тоже научился у разумных.

– Нет, Джи-Джи, ты только вдумайся! Я предупредил Жарги и Ваши о том, что что-то произойдёт. Что-то произошло и я в клетке. – Ричард снова разразился громогласным смехом.

Когда, через двенадцать часов, к ним в комнату постучали и вошли двое офицеров и один незнакомый Ричарду мужчина в форме советника, Шейлео уже успокоился. Капитан лежал на односпальной кровати и в разговоре с Джираилом обсуждал смету расходов Базы за последний год, словно и не находился в изолированной комнате, куда его насильно доставили половину суток назад.

– Капитан космических мусорщиков Ариадны Ричард Шейлео, я, советник по общим вопросам Его Величества, Калипи Ув Дан, здесь, для того чтобы разобраться в произошедшем. Вам выдвинуто обвинение автоматической системой безопасности дворца в участии в заговоре против императора!

Столовых, ну или комнат их напоминающих, на Базе космических мусорщиков Ариадны было четыре, по одной на каждый уровень. Все они были спроектированы по схожему принципу: открытое пространство не имело стен и соединяла два крыла, общую центральную лестницу и лифтовую площадку. Там всегда было большое количество зелени в светлом интерьере с большим столом, головизор в полстены, несколько проекционных экранов, запрограммированных на имитацию пейзажа за окном, кухонный блок или стеллаж с маленьким пищевым лифтом. Однако самая любимая и воспринимаемая всеми, как настоящая, столовая оставалась на третьем уровне. Зелени было не так много, как в столовой-зимнем саду второго уровня напротив медблока, но андроиды распределили её так гармонично, что атмосфера была не хуже. Тут же и пищевой блок с самым разнообразным меню, и настоящая кухня, адаптированная под нужды всей команды. А команда иногда и готовкой себя занять любила.

Варфоломью, медик-исследователь, предпочитал время от времени готовить кофе по старинному рецепту своих предков, используя нагретый песок и презирая синтезированные аналоги. Готовил медик всегда большие объёмы и все обитатели базы, даже капитан, который кофе не пил, собирались на запах ароматного напитка и тёплую беседу, таким посиделкам сопутствующую. Как-то выходило так, что усовершенствованная система очищения воздуха не могла нейтрализовать манящий аромат, сколько бы Шринер, механик и инженер станции, с этим не бился.

После особенно сложных миссий леди Габриэлла, первый помощник и заместитель капитана, могла устраивать недели выпечки, уходя в готовку с головой. Андроиды Хель и Крис обычно замирали у порога и следили за каждым движением заместителя капитана, а когда леди их замечала, под чутким контролем присоединялись к процессу готовки. Готовить у Габриэллы выходило отлично, и потому команда забывала про скучный синтезатор пищи, переходя на домашние пироги, запеканки, торты и всевозможные виды десертов.

Шона Шринера на кухне можно было застать в сотый раз перебирающим кухонный синтезатор, обновляющим базу еды, или настраивающим тонкие характеристики соли и сахара. Но чаще механик приходил с какими-то своими микросхемами и просто наслаждался компанией, спорами капитана с Габриэллой, или тем, как Варфоломью возмущался очередным изобретением медицины, либо зачитывал новости с последними открытиями.

В данный момент столовая была связным узлом. Ещё неделю назад капитан, завершающий рядовой облёт после астероидной волны третьего уровня, получил приказ явить во Дворец.

Личный приказ императора.

Такое за двадцать лет случалось так редко, что хватило бы одной руки, чтобы сосчитать все случаи на пальцах. Нет, вызывали их во Дворец не реже нескольких раз в год, только большую часть подобных приглашений они просто игнорировали. А оставшиеся капитан Ричард Шейлео делегировал своей небольшой команде так ловко, что даже мадам Давуали не могла его упрекнуть в отлынивании от прямых обязанностей.

В этот раз приказ шёл напрямую, на транспортник капитана. И как только прознали, что того нет на базе? Хотя леди Габриэлла никогда не позволяла себе иллюзий – ни гильдия Мусорщиков, ни Тайная полиция в лице мадам Давуали, ни император лично не забывали про них, как и они держали руку на пульсе жизни во Дворце.

В своё время Дворец они покинули поспешно, но полюбовно договорившись со всеми. Габриэлла была уверена, что Шейлео готовил Жарги на своё место с момента появления на горизонте Императрицы. Она сама, Шон Шринер, Варфоломью и верный Джираил даже делали ставки, когда капитан им, наконец, расскажет о своём решении. Шринер, вопреки обыкновению, выиграл – капитан рассказал им свои дальнейшие планы в день помолвки императора, как механик и говорил. Уроженец Куары, Шон всегда особенно тонко чувствовал эмоциональное состояние других членов команды, и, именно смотря на него, Габриэлла делала выводы об атмосфере в коллективе. Механик, сам того не понимая, был индикатором моральной обстановки, начиная нервничать или радоваться задолго до того, как поворотное событие происходило. Да, их капитан был эмпатом, но он с этим родился, а особенностью расы келиолийцев отнюдь не было сопереживание. Для них ощущение чужих эмоций было таким же инструментом общения, как голос, язык тела и жесты, и оттого они не погружались в эмпатию.

Капитана не было уже две недели, неделю из которых он не выходил на связь. И хоть в этом не было ничего неожиданного – межгалактический перелёт в гиперпространстве до Дворца занимал около семи дней, в зависимости от расположения планет, и всё это время корабль оказывался в изоляции от внешнего мира. Однако леди Габриэлла нервничала. Ричард должен был добраться во Дворец со дня на день. И после двадцатилетнего отсутствия в том обществе, недельной дежурной смены, на которую капитан сбежал от очередного конфликта на Базе, а затем и недели дороги, в которой ему собеседником мог быть только Джираил, да острая на язык Красотка, он мог быть, мягко говоря, не в духе. Подобное состояние в последние десять лет наплывало на капитана всё чаще и чаще, что Габриэллу тоже беспокоило. Но кто будет слушать заместителя капитана отшельника.

Дейдра Давуали, её заклятая подруга и руководительница Тайной полиции, погрязла в работе и внезапно образовавшейся личной жизни. Каранник, перевозчик и торговец в их секторе, залетал к ним редко. Шон был слишком блаженным, чтобы составить Габриэлле компанию и постичь все её мысли и тревоги. Андроиды – слишком дети. А Варфоломью слишком маньяк, в хорошем смысле этого слова, и обсуждать некоторые вещи с ним девушка опасалась. Один Джираил был ей отрадой и отдушиной, но обидевшийся капитан, а обидевшийся на чистую правду, о чём и сам прекрасно знает, забрал робота с собой.

– Не переживайте, леди Габриэлла! – Хель заварила что-то ароматное, словно незаметное сунутое ей в руки Варфоломью. Габриэлла старательно проигнорировала его переглядки с андроидом в тот момент, в который раз дёргая Шона насчёт спутникового сигнала.