Болтунов безучастно смотрел на все происходящее с широко открытыми глазами. Он уже совсем был сбит с толку и, из всех реалистичных вариантов объяснить все здесь происходящее, могло лишь участие его в каком-то реалити-шоу, где вскоре должен выйти ведущий и сказать о том, что все что здесь происходит просто розыгрыш. Все выглядело настолько правдоподобно, что стоило бы либо отметить работу команды такого проекта или он попросту спятил. Ведь прямо перед ним сейчас в воздухе, не касаясь земли, без каких-либо тросов и нитей, болтался его халат и непонятно откуда говорил, рассказывая грубым прокуренным голосом всем здесь присутствующим какую-то невероятную историю.

– А что тут рассказывать? – послышалось из Халата. – Все просто и очевидно! Все, что говорила Свидетельница вранье! Чистой воды!

Билетерша, после последних слов, вскочила со своего места и, пустив скупую слезу, которая быстро скрылась с ее лица, разбившись о столешницу стола, заорала:

– Протестую! Протестую! Дмитрий Олегович, мне не даст соврать! Было именно так, как я говорила!

Она быстро обернулась к своему соседу и запихала его в плечо. На что Горбунков быстро подскочил и отрапортовал:

– Кремень и правда! Беспристрастность!

Председательствующего эти выкрики явно не интересовали. Он призвал к порядку и снова предоставил слово Халату.

– Дело обстояло совсем иначе. Евгений Сергеевич, – Халат указал рукавом на Болтунова. – действительно нес с собой вот это одеяло. Совершенно обычное одеяло. И было на улице не три, а плюс 10 градусов. Однако, чтобы понять, что и отчего идет, я, пожалуй, начну с самого начала.

Халат учтиво поклонился, приподнял правый рукав и приложив его к тому месту, где если бы там был человек его надевший, была бы грудь, Затем он затянул потуже пояс, отчего его талия стала выглядеть меньше среднестатистического мужского кулака и после хрипловатым тяжелым мужским низким голосом начал свое невероятное во всех смыслах этого слова повествование.

– Вишу, это я значится, в шкафу! Вишу такой на жесткой деревянной вешалке! Скучаю от скуки и безделья от слова совсем! Хотя иногда, конечно, я развлекался, покачивался туда-обратно, как на качелях! Пока однажды не свалился с нее и не упал на грязный пыльный пол! А Хозяин забыл про меня совсем, давно с вешалки не снимал! Вот я, так сказать, и так и так пытался привлекать его внимание!

Помню как-то однажды ночью я постучал изнутри шкафа. И знаете, что произошло? Он как вскочил спросонья, весь бледный такой, испуганный. Не понимающе огляделся, поднялся, в окна украдкой посмотрел и снова брыкнулся спать. А я через щелочку приоткрытой двери подсматривал за ним. Потешался. Только он лег, как я ему еще раз постучал и промямлил, что мол, забыл ты обо мне, в шкафу бросил, и что я здесь один сохну. Так он полночи вокруг шкафа бегал со свечой, молитвы читал, солью посыпал, водой святой брызгал. А что мне?! Граждане! Меня в стиралку уже два раза забрасывали! Думаете меня церковная вода испугает? Э-эх, Вы! Это меня так рассмешило, что я громко расхохотался. А хозяин мой от испуга в ванне заночевал. А утром все же осмелился меня проведать. Даже с вешалки снял, но прежде трижды шваброй потыкал. Я за это на него не сержусь. Заслужил! Палку перегнул! Он меня тогда чаще одевать начал. А тут, как назло, потеплело. Вот меня снова он в шкаф этот и запер. А в шкафу, знаете ли, висеть одно наказание!

Председательствующий сердито застучал кулаком по трибуне и брызжа слюной, словно свинья, которую ведут на убой, во всю мощь своих природных голосовых связок завопил в громкоговоритель, отчего у всех в комнате заложило уши.

– Уважаемый Халат! Довольно! Вы тратите наше драгоценное время и отвлекает от выполнения своей основной работы! Нас не интересуют детали Вашей личной жизни! Ближе! Ближе к сути!

Халат резко замолчал и опустив рукава вниз замер, словно повис на невидимой вешалке. Как будто призрачный человек, до этого его надевший, резко сорвал его с себя и аккуратно повесил, а после, вышел из этой безумной комнаты.

– Вы можете говорить по существу? – заливался Председательствующий. – Детали! Нас интересуют детали!

– Кремень и беспристрастность! – раздался голос Горбункова, который вновь подорвался со своего места и громко захлопал в ладони.

На этот раз все обратили внимание, что ладони Дмитрия Олеговича были покрыты густой черной шерстью. Но все тут же обернулись на теряющего самообладание Председательствующего, который неустанно требовал тишины, стуча громкоговорителем, словно молотком по трибуне и призывающий к порядку. Он даже, слегка наклонившись в сторону Горбункова, сурово посмотрел на своего коллегу осуждающим взглядом. При этом многим даже показалось, что он шикнул на него, как кот шикает на собаку, когда вторгается в его личное пространство или любопытствует, что тот ест. И в тот же самый момент, убедившись, что Горбунков опустился на свое место и больше не собирается позволять себе подобных выходок, вновь переключился на молчащий Халат.

– Поведайте нам, как именно вы попали на вокзал и в этот поезд? И постарайтесь, пожалуйста, избегать различного рода отклонений, рассказывая суду только то, что имеет значение по данному делу. Потому что у меня и присяжных заседателей складывается такое впечатление, что вы попросту хотите нас всех здесь ввести заблуждение, выгораживая подсудимого.

Халат вновь ожил и утвердительно закивал своей верхней частью.

– Конечно, конечно! Простите! Увлекся! С кем не бывает! Ведь не каждый день ты можешь пообщаться с таким количеством образованных и понимающих тяжелые судьбы людей!

Председательствующему понравилась очевидная лесть свидетеля. Он гордо расправил свои плечи, словно гордый орел на самой краю скалистого выступа осматривая свои владения, и утвердительно закивал головой, соглашаясь с каждым прозвучавшим словом Халата.

– Продолжайте! – уже мягче и любезней протянул он, махнув Халату свободной рукой, словно Цезарь, разрешающий начало гладиаторских боев.

– Итак, все началось с того, что этим утром мой Хозяин, Евгений Сергеевич, как обычно безумно опаздывал. И это не было ни для кого удивлением. Наоборот! Мы все, кто верой и правдой помогали ему каждый день в решении его проблем, безучастно были свидетелями этого триумфальной шоу. Он в привычной всем нам манере носился по квартире, пытаясь успеть в отведенное ему время до отправления поезда: умыться, поесть, собраться и ничего не забыть. И, судя потому, что произошло после, опаздывал он довольно-таки сильно.

Я еще не совсем было проснулся, как вдруг сквозь полудрем услышал, что дверь старого деревянного шкафа, в котором я чинно висел больше месяца безо всяких на то причин и оснований, со скрипом распахнулась и мой Хозяин с безумными глазами уставился прямо на меня. Знаете, это было настолько прекрасно, что я уже хотел было расплакаться и обнять его, и даже чуть было не протянул к нему свои рукава, чтобы заключить его в мои мягкие и теплые объятия. Однако подумал, что его и без того ранимое и трепетное сердце не выдержит такого моего порыва и я просто безучастно наблюдал за тем, что будет происходить дальше.

И к моему великому разочарованию, Евгений Сергеевич резким движением руки сместил мою вешалку вбок и выдвинул этот выпендрежный клетчатый синий Пиджак.

Халат на несколько секунд замолчал, приподнял руки к невидимому лицу, словно вытирая пот и тут же продолжил.

– Вы представляете мое удивление, обиду и злобу, которую я испытал в тот самый момент?! Нет, не представляете! – сам ответил на свой вопрос Халат после небольшой паузы. – Мне показалось, что каждая моя шерстинка на каждом миллиметре моей ткани наэлектризовалась до такой степени, что я чуть не воспламенился!

Халат резко оборвался и все услышали ту самую пронзительно тишину в комнате, при появлении которой даже Комарихе, вынашивающей зловещный план высосать всю кровь с намеченной жертвы в этой комнате, пришлось включить беззвучный режим, чтобы не быть обнаруженной и убитой.